– Я не это имел в виду, – сухо сказал Дарий.
– Извини, я не хотел тебя обидеть. – Некромант встал и принялся прохаживаться по комнате. – Я сам расстроен, отсюда мое дурное настроение. Занятно все-таки: как ты умудрился взять нарисованный цветок? На что это было похоже?
– Ты не поверишь. – Дарий покачал головой. – Да что говорить – я сам себе не верю. Сейчас кажется, что и цветок, и картины мне привиделись. Но цветок был настоящим. Я чувствовал его запах, а стебель на ощупь был твердым и хрупким одновременно. И что самое страшное… – гном перешел на шепот, – он все еще хранил тепло ее рук. Две тысячи лет спустя я чувствовал тепло ее рук… – Гном замолчал, кусая губу.
– Дарий, мне не нравится, с каким видом ты говоришь о Предсказательнице. – Рихтер обеспокоенно посмотрел на друга. – Я знаю только одного человека, который с таким же чувством говорил о любимой женщине, и это для него очень плохо закончилось. – Некромант постучал указательным пальцем по груди. – И этот человек – я сам. Не повторяй моих ошибок.
– Нет, я не мог влюбиться в изображение на картине. Не мог! – Дарий хотел возмутиться, но возмущение поучилось каким-то вялым.
– Повелитель Ужаса тоже не мог. Однако это его не остановило, – резонно заметил Рихтер.
Пламя свечей запрыгало от неожиданно появившегося сквозняка. Некромант насторожился:
– Кто здесь?
Дверь в комнату приоткрылась, и на пороге появился Мартин. Вид у него был хуже, чем у побитой собаки. Увидев Дария, монах несказанно обрадовался.
– Ты уже здесь! – Мартин подскочил гному. – Какая радость! Честное слово, я искал тебя по всему храму, но мне сказали, что ты уже ушел. Понимаешь, я думал, что ты больше времени проведешь у Затворника, обычно беседы у него затягиваются надолго. К Магнусу сложно попасть, но и не менее сложно уйти, просто так он от себя никого не отпускает, поэтому я решил немного задержаться. Старые знакомые, разговоры, последние новости… Жизнь не стоит на месте… – Мартин говорил сбивчиво, не переставая с опаской посматривать на Рихтера.
Некромант с мрачным видом наблюдал за его попытками оправдаться.
– Пустое, – отмахнулся Дарий, – я все понимаю. Я давно не маленький и добрался самостоятельно.
– А как прошла встреча? Что с книгой? – с любопытством спросил Мартин.
– Никак. Книгу принять не могут, потому что в библиотеке появились воры из числа монахов, – сказал Дарий.
– Какой ужас! – Мартин всплеснул руками. – Свои?
– Да, – подтвердил Дарий. – И это печальнее всего.
– Я ничего не знал о кражах. А с кем ты разговаривал?
– С Лавиусом. Мне Бренн посоветовал.
– Как же, как же… Я слышал о нем. Из хранилища не вылезает ни днем, ни ночью. Хранитель в четвертом поколении. Дарий, а что случилось с картинами Марла? По храму ходит сплетня, что при твоем появлении изображения ожили и разбежались в разные стороны и, только благодаря героическим усилиям Бренна, их удалось вернуть на место.
– Ничего подобного, – буркнул Дарий. – Это невероятное преувеличение.
– Я так и думал. – Мартин удовлетворенно кивнул. – Так что же случилось на самом деле?
– Цветок элтана… – нехотя сказал Дарий. – Женщина на одной из картин подарила его мне, а я передал его мужчине, что был нарисован на другой картине. И все.
– Серьезно? – Мартин привычным жестом пригладил волосы на затылке. – Бренн действительно немного преувеличил. Да… Я всегда считал, что картины Марла сложнее, чем кажутся.
– Интересно, стали бы они оживать под моим взглядом? Особенно под теперешним. – Некромант устало прикрыл веки.
В соседней комнате часы пробили полночь.
– Глаза тут ни при чем, – уверенно возразил Мартин. – Главное – это душа. Они ее чувствуют.
– Не буду спорить, – сказал Рихтер. – Мы завтра собираемся посмотреть город. Дарий хочет побывать в храме Четырех Сторон. Ты пойдешь с нами?
– Конечно, пойду. Это отличное место для того, чтобы собраться с мыслями, – сказал Мартин серьезным тоном, задумчиво глядя на огонек свечи.
В этот момент Дарий увидел, как с монаха слетели обычная беззаботность, неизменная вера в торжество Света и беспокойство за чистоту душ. Перед гномом был истинный Мартин – мужчина, которому больше нечего терять, потому что он добровольно расстался со всем, что дорогу обычному человеку. Не осталось ничего: ни семьи, ни денег, ни власти, ни почета. Только старенькая ряса и надежда на то, что он выбрал верный путь.
Мартин с усмешкой посмотрел на гнома.
– Да, Дарий… Я умею не только молиться, но и мыслить.
– По-моему, вам обоим пора отправляться спать. – Рихтер зевнул и многозначительно посмотрел на свою кровать.
Друзья поняли намек и, пожелав некроманту спокойной ночи, отправились по своим комнатам. Перед уходом Дарий предусмотрительно забрал Матайяса: он не хотел, чтобы мышь потерялась или по ошибке и недосмотру пострадала от рук хозяев этого дома.
Снова темнота. Но на этот раз темнота ликующа радостная, восторженная. И вспышки света – словно распускающиеся бутоны неведомых цветов.
– Где ты? – спросил Дарий. – Покажись, чтобы я тебя видел.
– Ты делаешь успехи, – донеслось из-за его плеча.
Гном стремительно обернулся. Матайяс сидел за роскошно сервированным столом и держал в руках кувшин с молоком.
– Ты приходишь в сон раньше меня, и это несмотря на то, что я из него фактически никогда не ухожу. Присаживайся и угощайся. – Матайяс радостно улыбнулся.
– Все равно это ненастоящее, – сказал Дарий, придвигая к себе стул.
– А ты попробуй… – с набитым ртом сказал Матайяс. – Тогда и будешь судить. Вот этот сыр – просто прелесть.
– А по какому поводу праздник?
Стоило Дарию сесть, как обстановка поменялась. Теперь они находились на каменной платформе, такой высокой, что вокруг них проплывали сиреневые облака.
– Рассвет, – мечтательно сказал Матайяс. – Теперь здесь всегда будет рассвет. Спасибо тебе за это.
– Я не ошибся? – осторожно спросил Дарий.
– Нет, ты выбрал верно. Здорово, правда? Их ядовитые зубы никогда меня не коснутся.
– Я не был уверен, что сумею тебя отыскать. Это получилось случайно. Я вдруг ощутил твое присутствие.
– Но ведь ты сумел, я не зря на тебя надеялся. – Матайяс лучился от счастья. – Моя мечта может вот-вот осуществиться. Я обрету свой настоящий облик.
– Так тебя заколдовали? Почему же ты раньше не сказал? Если найти хорошего мага, это можно исправить. – Дарий подался вперед.
– Говоря «настоящий», я подразумевал свой разум, свою сущность, а не тело, – объяснил Матайяс. – Меня нельзя расколдовать, потому что я был рожден мышью. Глупая душа не разбирает, куда вселяется. Поэтому, имея человеческую природу, я был вынужден влачить мышиное существование. Хотя, – он весело подмигнул гному, – сейчас оно значительно улучшилось.
