— Я устал, — хрипло произнес Николай, — можно мне пойти спать?
— А? — Холл поднял на него мутный взор. — Каэшна. Вона комната, туда и иди. А я еще здесь посиж-жу.
— Спасибо за вечер, за то, что приютили.
Он встал из-за стола и, покачиваясь, побрел в сторону указанной комнаты. Вслед ему донеслось:
— Не доверяй им… бабы все…
Коля закрыл за собой дверь.
* * *
Гворры противно скрежетали и ругались. Чернокрылые бестии, сколько их знал Фаридар, и дня не могли провести, чтобы не подраться и не попытаться выклевать друг другу глаза. Такой уж у них характер. Вечно голодные, злые и подлые создания черной магии Анделора.
Колдун никогда не питал к ним особенной любви, а в последнее время он стал их просто ненавидеть. Кожей чувствовал, как хитроумные ящеры наблюдают за ним, следят за каждым его шагом. И все передают. Ему.
Словно в напоминание воздух перед троном, где восседал Фаридар, загудел, затрещал и застонал. Заискрились ярким светом огни, распределились по кругу, открыв прореху в пространстве. С другой стороны стоял человек. Высокий, в иссиня черных кожаных доспехах. Длинные черные волосы, почти по пояс, тоненькая бородка, красивое, утонченное лицо — не зрелый муж, но уже далеко не мальчик. В черных, бездонных глазах, будто в жерле вулкана, плескалась огромная сила. Та, которую невозможно победить.
Сколько воды утекло с тех пор, когда он впервые увидел Владыку Темной Стороны? Как бы сложилась его судьба, если б не знаменательный день, когда юный Хранитель нашел способ проникнуть в другую часть этого мира, даже не покидая дворца?
Странно, что до него никто не додумался использовать кристалл. Наверное, потому что неизведанное пугало, а самые жуткие истории, рассказанные на ночь, описывали именно то, что, якобы, лежало за границей. Но Фаридар наплевал на все. Сбежать, куда угодно, чтобы не превратиться в раба своего камня, чтобы избавиться, наконец, от постоянного присутствия гипноса в своей голове. Он готовился принять любой жребий, лишь бы избавиться от навязанной ему судьбы. И когда дверь открылась, бесстрашно шагнул в черноту…
— Торр-Сааз! — Фаридар почтительно склонил голову.
— Ты, старый плут! Опять водишь меня за нос?
— Владыка! Как я могу?
— Ты медлишь!
— Я собрал слишком мало магии, граница света еще борется.
— Ты помнишь, зачем я даровал тебе силу волшебника? Помнишь, что нужно сделать до того, как три звезды станут одной?
Фаридар склонился еще ниже. Как же ему забыть?
Тот, кто воплотил в себе могущество темной стороны Анделора, мог сделать все что угодно, ему подчинялось все, кроме одного — свет пленил его, ограничил территорию, удерживал, будто в клетке. Появившийся из ниоткуда молодой Хранитель ниточкой связал два полушария, стал шансом, чтобы вырваться из векового заключения.
— Помни о своем предназначении, и я не забуду об обещанном.
Владыка темной стороны отвернулся, и его силуэт растаял в воздухе.
Буря не унималась всю ночь. Коля старался не обращать на нее внимания, однако получалось плохо. Песок царапал стекло, деревья стонали и скрипели, протяжно и тоскливо пел в щелях дверей и окон ветер. Хотя от внешнего мира ничего не стоило отгородиться, натянув повыше одеяло и спрятав голову под подушку, но укрыться от грызущих нутро мыслей так и не смог.
«Последний караван все-таки ушел… Наступил сезон ураганов… Ждать два месяца… Слишком много… А как же друзья? Если они присоединились к тому каравану, не угрожает ли их жизням опасность? Вьюга может усилиться… Что же с ними будет? Что мне делать?» Вконец измученный подобными размышлениями и терзаемый дурными предчувствиями, Коля все-таки погрузился в тревожный сон.
Под утро все стихло, но именно непривычная тишина и разбудила юношу. Проснулся он в твердой уверенности пуститься вдогонку за караваном. И чем быстрее выберется, тем больше будет у него шансов нагнать друзей.
В дверь постучали. Светофор, вальяжно разлегшийся на подушке, лениво поднял голову.
— Это… Можно войти?
— Да, конечно! — Коля вскочил с кровати.
— Как почивалось? — Холлдрек деловито зашел в комнату, держа в руках стопку одежды.
— Так себе, если честно.
— Ааа… То все из-за бури. Вот я тебе вещичек подыскал. Росточка мы с тобой разного, но, как говориться, чем богат!
— Спасибо, но…
— Бери, бери. Не отнекивайся.
— Я не знаю, как и благодарить…
— Не надо, — махнул рукой Холл, — для доброго путника не жалко. Гляди, рубаха точно подойдет, а вот штаны, как есть, коротковаты. Но ничего. Все ж лучше твоих будут. Примерь-ка.
Юноша стянул одежду, подаренную пауками.
— Ого! — Холл удивленно вздохнул.
— Что такое?
— Эк тебя. Зверь какой подрал?
Коле стала понятной такая реакция хозяина. Взглянув на уродливые шрамы, оставленные уваржьей пятерней, ему тоже стало не по себе.
— Да… зверь, — он отвернулся и поспешил одеться.
Перед глазами тутже замерцали желтые, синие, красные и зеленые полоски пестрой ткани рубахи. Довольно-таки длинная, хотя прежнему хозяину наверняка достающая до самых колен, она на талии перехватывалась поясом. Рукава оказались коротковатыми, так что он их закатал до локтя. А вот штаны едва доходили ему до щиколотки, но выбирать не приходилось.
— Надолго вьюга утихла? — Коля попытался переключить внимание Холла, который все еще задумчиво смотрел на гостя, словно ткань одежды и не скрывала теперь его страшные шрамы.
— Как знать. Дней десять может и тихо будет.
— А сколько идти до Зинада?
— Да пару недель, не меньше.
— Я… мне неудобно просить Вас еще об одолжении, — начал Николай.
— Сынок, я никуда не пойду, — угадав, куда клонит гость, заявил тот.
— Только до каравана. Он ведь недалеко ушел? Вы успеете вернуться! Я в долгу не останусь…
— Мне жаль, Кайл. Но ничего не выйдет. Не нужны мне деньги, не уговаривай.
— Но почему?
— Чую, неспроста ты здесь появился, — Холлдрек присел на край кровати. — Я не лезу в твои дела, и даже приму на веру историю твою, хоть и не похож ты на рыбака из Варата. Даже спрашивать не буду, откуда у тебя дракон, одеяние странное и шрамы. Только видится мне, опасно с тобой путешествовать. Сам я не робкого десятка, но испытывать судьбу понапрасну не стану.
— Что ж, — Коля разочарованно вздохнул, чувствуя всю бесполезность своих уговоров. Перспектива пересекать в одиночестве пустыню совершенно не радовала, и теперь вся надежда на благополучный исход задуманного целиком и полностью ложилась на шершавую шкуру Светофора.
