Громф услышал голоса за окном. Завизжало какое-то могучее и свирепое существо.
Должно быть, Ясраена притащила вроков, подумал он, вспомнив демонов в измененном обличье, стоявших на стенах.
Он взял грибные споры и вслух произнес заклинание, которое обычно применялось для того, чтобы делать проходы в стенах. Сейчас же магия пробуравила в зеленом слое крохотную дыру, которая быстро увеличивалась, пока не поглотила весь слой. Перед Громфом предстал голубой слой.
Еще немного.
Вроки завизжали снова.
Он прошептал простенькое заклинание, указал пальцем и выпустил стрелу магической энергии. Она ударила в голубой слой, и он исчез, оставив после себя синий.
Он почти у цели.
Наверху сзади очередной удар сокрушил силовую стену. О ее падении возвестили снопы искр. За окнами раздались победные вопли. Прерывать работу над сферой, чтобы соорудить новую защиту, Громф не мог.
Взглянув на очередной слой, он закрыл глаза и произнес следующее заклинание. Когда оно подействовало храм озарился светом, ярким, как солнце Верхнего Мира. Глаза Громфа, хоть и прикрытые веками, заслезились.
Из-за окна послышались испуганные крики. Воинам Дома Дирр свет понравился не больше, чем Громфу.
Заклинание темноты быстро покончило со светом, но дело было сделано. Свет уничтожил синий слой. Остался лишь один — фиолетовый.
Громф выговорил заклинание, которое использовал за последние часы столько раз, — заклинание, уничтожающее всю другую магию. Когда он произнес последнее слово, фиолетовый слой исчез. Громф затаил дыхание.
Перед ним, не защищенная ничем, кроме обвившейся вокруг нее нити главного заклинания, лежала филактерия личдроу. Она сияла в его настроенных на восприятие магии глазах так ярко, что Архимагу снова пришлось сморгнуть слезы.
Филактерия была похожа на сверкающий, величиной с кулак бельжурил, твердый зеленый драгоценный камень. Его сплошь покрывали руны.
Громф знал, что внутри его находится сама сущность личдроу.
Архимаг поднял дергарский топор. Удар этого топора не просто уничтожит камень, он поглотит душу личдроу. Думать об этом было приятно.
Позади него вроки ворвались через окно в храм. Громф оглянулся. Теперь демоны были в своем природном обличье: мускулистые гигантские двуногие грифы. Ноги их оканчивались страшными когтями, на отвратительных лицах торчали хищные клювы. От их огромных крыльев разило падалью.
— Она здесь! — прокричали они в окно, и Громф услышал снаружи взволнованные возгласы.
В окне появилась Ясраена, она влетела внутрь и опустилась на подоконник. Мгновение она ошеломленно смотрела вниз, на разгромленный храм и на Громфа — он все еще был в теле ее дочери, — но недоумение на ее лице быстро сменилось яростью. Она поняла, кто перед нею. — Архимаг! — вскричала она. Громф улыбнулся ей и занес топор. Вроки устремились к нему, стремительные, будто стрелы, широко разинув клювы и вопя. Ясраена выкрикивала заклинание.
— Прощай, Дирр, — сказал они обрушил топор на бельжурил.
Драгоценный камень разлетелся на бесчисленное множество сверкающих осколков, выпустив облачко зловонного дыма. Где-то в глубине сознания Громфа послышался далекий, невнятный вой, и топор дернулся в его руках. Душа личдроу устремилась в металл. Топор раскалился, задрожал и выпустил на волю души, захваченные топором прежде. Около двух десятков призраков вылетели из обуха топора, радуясь неожиданной свободе, и растворились в воздухе. Отныне и впредь в этом топоре будет обитать один лишь личдроу.
— Нет! — завопила Ясраена и потеряла нить своего заклинания.
Линия главного защитного заклинания вспыхнула ярким оранжевым светом.
Прежде чем Громф успел понять значение этой перемены, прежде чем он успел повернуться навстречу налетающим врокам, храм сотрясла дрожь, и весь Дом Дирр содрогнулся тоже. От толчка Громф свалился с останков голема, и вроки с воплями пронеслись над его головой. Торопясь изо всех сил, Громф произнес одно из самых своих могущественных заклинаний. Время остановилось для всех, кроме него. Наступила тишина. Движение застыло.
Вроки с разинутыми клювами зависли в воздухе Ясраена стояла в окне, замерев на полуслове очередного заклинания.
Громф разглядывал линию главного заклинания. Доселе прямая, теперь она раздулась огромным пузырем силы как раз в месте пересечения с порогом храма.
Громф сразу понял, что произошло. Он сотворил несколько заклинаний, чтобы утвердиться в своих догадках. Увидев результат, он едва не рассмеялся.
Борьба с личдроу еще не окончена. И похоже, лич в конце концов сумеет-таки отомстить.
Главное заклинание восстанавливало защиту за Громфом не затем, чтобы помешать пройти кому-нибудь еще, но для того, чтобы сберечь источники силы для своей истинной цели. Уничтожение филактерии приводило в действие последнее заклинание лича, цепную реакцию, основанную на восстановленных защитных заклятиях.
Сила пробежит по всей линии главного заклинания, по пути вбирая в себя энергию магической сети. Дойдя до начала сети, она устремится обратно к своему источнику — к месту, где хранилась филактерия, к храму, — неся в себе всю собранную силу магической защиты.
Взрыв будет чудовищным, возможно, он даже сровняет с землей всю сталагмитовую крепость Дома Аграч-Дирр.
Бежать Громф не мог. Пространственный замок блокировал магические перемещения, а своим ходом ему нипочем не успеть выбраться из крепости.
Личдроу позаботился о том, чтобы уйти в небытие не в одиночестве.
— Отличная работа, — сказал Громф топору, хотя и знал, что лич его не услышит.
Архимаг улыбнулся, подумав, что все повторяется. Он уничтожил тело личдроу, разбив и взорвав свой посох силы. Лич уничтожит тело Громфа, разбив и взорвав весь Дом Аграч-Дирр.
И тут ничего не поделаешь. Заклинание, останавливающее время, вот-вот перестанет действовать. Громф решил, что лучше погибнуть в собственном теле, чем в обличье какой-то жрицы Ллос. Еще он решил, что умирает вполне довольным. Поединок заклинаний и умов, ходов и контрходов был ничем не хуже любой партии в сава.
Он произнес слова малого заклятия трансмутации и сделал тело Ларикаль относительно похожим на свое собственное — ниже, стройнее, с более короткими волосами и резкими чертами лица. Сходство было приблизительным, но, скорее всего, хватит и этого.
Несмотря на магию остановки времени, он чувствовал, как главное заклинание набирает силу.
Усилием воли он вернул свою душу в окуляр, вытеснив Ларикаль обратно в ее тело. Очутившись в драгоценном камне, он быстро перескочил в свое уменьшенное невидимое тело. Он пришел в себя за стенами храма, крохотный, невидимый, ожидающий смерти.
