— Она мне напомнит в конце концов, я уверен. Я вот что хотел сказать, Анс: каждый раз, когда я пускаю стрелу, я слышу голоса многих жизней в звоне тетивы — слышу голоса людей, которыми они говорили при жизни. Когда я извлекаю Этерне из ножен, рядом со мной появляются все рыцари, обращавшиеся с мечом недостойно.
— Да, сэр. Я видел, сэр.
— Для того ли, чтобы повергнуть в ужас моих врагов, или для того, чтобы придать мне смелости, я не знаю. Иногда — полагая, наверное, что я не нуждаюсь в помощи, — они не появляются. Дизири помогла мне добыть Этерне. Чтобы я получил возможность завоевать саму Дизири, по меньшей мере.
— Да, сэр.
Анс снова занялся делом: перевернул другой стороной мои подштанники, висевшие на суку, и подбросил еще сухой травы и хвороста в костер, над которым они сушились.
— Она хотела, чтобы я добыл Этерне, потому что любит меня.
— Да, сэр.
Я снова сел и провел пальцами по тетиве Парки.
— Ты слышал, как она поет, Анс? А ты, Гильф?
Оба кивнули, Гильф более осторожно.
— Ты слышал?
Анс снова кивнул:
— Теперь мне можно сообщить мою новость, сэр? Это не займет и минуты.
— И ты не уймешься, покуда не добьешься своего. Хорошо, я выслушаю тебя. Но потом ты ответишь мне на один вопрос — во всяком случае, попытаешься. Король умер? Король Гиллинг?
— Нет, сэр. Он говорит, что ему лучше.
— Кто говорит, король Гиллинг?
— Нет, сэр. Я имею в виду, скорее всего он действительно так говорит, но я слышал это не от него. А от кота, сэр. От вашего кота — только если он ваш, почему он не здесь, чтобы самолично сообщить вам?
— Он здесь, — заявил Мани с театральным негодованием. С поднятыми головой и хвостом он выступил из тени и поклонился. — Ваш покорный слуга, благороднейший из рыцарей.
— Скорее мой друг. — Не обращая внимания на тихое рычание Гильфа, я распахнул объятия.
Мани запрыгнул ко мне на колени:
— Ваш мужлан следил за мной, сэр Эйбел, и я не сомневаюсь, вы перерезали бы ему глотку, попроси я об этом. Безусловно, мой царственный хозяин заковал бы его в цепи по одному мановению моей лапы. — Для наглядности Мани поднял лапу с выпущенными когтями. — Вы хотите, чтобы я простил его?
— Очень хочу, — заверил я.
— В таком случае я прощаю. — Мани втянул когти. — Ты прощен, приятель.
— Благодарю вас, сэр! — Анс дернул себя за вихор.
— Говорящий кот не удивляет тебя, Анс?
— Он волшебный кот, полагаю.
— А ты уже видел волшебный меч. И возможно, другие вещи.
— Так и есть, сэр. И он явился сообщить леди королеве, которой я служу, что ейный батюшка пытается убить Тауга, сэр. А я люблю Тауга и надеюсь, вы сумеете заступиться за него.
— Я обратился в первую очередь к ее величеству, а не к вам, поскольку вы отдали меня ей, — пояснил Мани. — Я полагал, что вы сочтете такой мой поступок правильным. Она имеет влияние на отца, и будет лучше, если он добровольно оставит Тауга в покое. Если же применить к нему силу… Ну, дорогой хозяин, он посол короля Арнтора. Здесь ничего не попишешь.
Я потер подбородок:
— Он хочет убить Тауга? Или приказать, чтобы его убили?
Мани, увидевший необходимость пригладить шерсть на лапе, несколько раз лизнул последнюю.
— Нет. Я знаю, вы высоко цените мой ум. Мы с вами не первый день знакомы.
— Так и есть.
— В таком случае вы прислушаетесь к моему мнению, а именно: лорд Бил никогда не запятнает свою честь умышленным убийством, совершенным собственными или чужими руками. Он посылает Тауга навстречу смертельной опасности. Давно известный прием.
— Но почему?
Я снова лег.
— Лорд Бил хочет, чтобы вы поступили на службу к его зятю, поскольку полагает, что с вашей помощью и при вашей поддержке тот сохранит престол.
Мани выжидательно помолчал, но я не промолвил ни слова.
— Он так считает, поскольку моя хозяйка — я имею в виду мою первую хозяйку — сказала ему это. Если точнее, не ему, а тому длинному малому, Тиази. Уверен, вы его помните.
— Да, помню. А почему она так сказала?
— Теперь она не доверяет мне все свои мысли, как прежде, — задумчиво проговорил Мани. — Не то чтобы мы стали чужими. Просто когда человек умирает…
— Я понимаю.
Мани соизволил обратиться к Ансу:
— Я сам умирал несколько раз. Нам отпущено девять смертей, из которых девятая — последняя. Несомненно, ты знаешь.
— Нет, сэр, я не знал. Но теперь знаю, господин кот.
— Ты можешь называть меня «господин Мани», приятель. Хотя я кот, мое имя не «кот». — Господин Мани вновь перевел внимание на меня. — Вы спросили, почему моя хозяйка сделала такое предсказание. Вы позволите мне предположить?
— Поскольку предсказание верное?
— Разумеется, нет. Я думаю, она просто боялась, что в противном случае мой хозяин — здесь я разумею его величество короля Гиллинга, которому моя царственная хозяйка, госпожа Идн, подарила меня, — может покуситься на вашу жизнь. Благодаря пророчеству он вместо этого печется о вашей безопасности.
— Причем больше меня самого. — Я закрыл глаза. — Ты ведь слышишь мою тетиву, Мани? Даже сейчас?
В виде исключения Мани промолчал.
— А я слышу. Там один голос отчаянно взывает ко мне снова и снова. Я с самого начала старался не слышать его. По правде говоря, я старался не слышать все голоса. Но теперь прислушиваюсь, особенно к нему. Я слышу этот голос сейчас и могу различить несколько обрывочных слов и рыдания.
— Может, то королева, которую вы любите, сэр? Может, она преставилась?
— Дизири? Нет, Дизири жива.
С полминуты или дольше царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра, но наконец Мани сказал:
— В Утгарде есть одна комната, зал Утраченной Любви.
Я открыл глаза и сел.
— Ты был там?
Мани помотал головой:
— Я видел только дверь.
— Ты знаешь, где она находится?
— У лорда Тиази есть кабинет. Очень просторный и премило обставленный, где он постигает тайны магии. К нему примыкают другие помещения. Я заходил во все двери, кроме одной, которая всегда заперта. Я взобрался по стене, увитой плющом, но там нет окон.
— Тебе хотелось бы проникнуть туда.
— Возможно. — Полузакрытые изумрудные глаза Мани широко распахнулись. — Разумеется, мне хотелось бы заглянуть внутрь.
— У тебя есть любовь, которую ты потерял, Мани?
Он спрыгнул с моих коленей и скрылся в ночной тьме.
— А у тебя, Анс?
— Не знаю, сэр, только я люблю оруженосца Тауга.
— Я тоже. — Я потянулся. — Я не меньше тебя не хочу, чтобы его убили или изувечили.
— Значит, вы положите конец этому, сэр? Прямо завтра?
