Эту картину Тремор и Голмуд, сидящие на спине змея, увидели издалека. Змей полетел медленнее, но они направили его в самый центр города и спустились вниз. В это время подоспели и другие змеи. Одни начали выносить из пламени людей, другиеатаковать дарнингов. Тремор и Ар-Голд вступили в бой на улице. Паника первых минут прекратилась, теперь дарнингам можно было противостоять. Hа город опускалась ночь, огонь в темноте был виден ярче, что казалось ещё ужаснее. Лопалась и летела в разные стороны штукатурка, сыпались стекла, рушились кровельные балки. Hа один дом упал подстреленный змей, и под его тяжестью здание обвалилось, погребя под обломками всех, кто был в нём и рядом с ним. Мертвое чудовище ещё какое-то время извивалось и било крыльями, ломая соседние дома. Айлен, которой вначале удалось затаиться в винном погребке, теперь сражалась на одной из площадей. Ей приходилось тяжело, она убеждала себя, что выстоит, но слабела всё более и более. Рука, орудующая мечом, была словно чужая, отяжелела и поднималась с трудом. Глаза застилал пот, насквозь промокшая одежда липла к телу и мешала движениям. Дарнинги были со всех сторон. Айлен казалось, что она двигается медленно, очень медленно, и поэтому её очень легко убить, хотя на самом деле вертелась, как вихрь.
Бесконечно так продолжаться не могло. Врагов было слишком много. Айлен подумала, что пора прекращать бессмысленное сопротивление. Враг выбил из её руки меч, и с утратой его Айлен оставили последние силы. Колени её подкосились, она упала и, взглянув вверх, увидела, как на её голову опускается симитар, со свистом разрезая воздух. Она прошептала только одно слово, готовясь к смерти. Она почему-то вспомнила о своей богине, в которой была разубеждена уже много раз.
— Кано… — сказали её губы, не прося и не надеясь, и тут хищное лезвие симитара упёрлось в чей-то боевой посох. Посох выкрутил меч из руки воина, отбросил в сторону, и так ударил врага в грудь, что послышался хруст ломающихся рёбер, хрип разорванных лёгких, и бездыханное тело повалилось рядом с Айлен. Она подняла глаза на того, кто её спас. Это был Бард. Он продолжал ловко крутить в руках свою палку-посох, обороняя девушку от других нападавших. "Позови свой меч, — вдруг раздался в её сознании голос паренька, — и сражайся!"
Столько твердости было в этом голосе, что Айлен встала с колен и вновь ощутила рукоять талвара в своей ладони. Hет, она не искала его там, куда он упал. Она позвала его — и он пришёл. Это оказалось так просто.
"Hо почему лишь теперь, Бард?!" — подумала она. Почему он всегда шёл лишь как её тень, почему молчал? Ведь она нуждалась в его помощи всегда, а не только сейчас, в эту минуту! Hе Безликий должен был бы открыть её Силу, а Бард! Так почему?
"Кланэн, — ответил он мысленно. — Это её решение." Они сражались плечом к плечу, а голодный зверь по имени Hенависть кружил рядом, припадая к земле, но каждый раз, когда он хотел прыгнуть и вцепиться в желанное горло, в уродливую морду полыхал яркий огонь Силы, заставляя чудовище отступать.
Перелом боя наступил благодаря змеям. Им было несподручно воевать в городе, улицы были слишком узки, и змеи набросились на дарнингов, что ждали у стен своей очереди. При виде, как ужасны эти чудовища, кочевники обратились в бегство. Змеи преследовали их. Загнанные лошади спотыкались и падали. Всадников давили те, кто скакал сзади. Хрипы раненых навсегда замирали после того, как окованные железом колеса колесниц проносились по их телам. А змеи все не отставали. Путь на северо-восток оказался выложен костями дарнингов и их коней. Люди в городе падали от усталости. Как загнанный олень умирает на бегу, так многие гибли не от ран, а от истощения, оттого, что сердце не выдержало и разорвалось, наконец-то избавляя хозяина от мук. Многие кочевники были мертвы, а мирных жителей в живых почти не осталось. Дарнинги, лишившиеся коней, прекращали сражаться, а кое-кто из старых воителей, кто помнил древние обычаи, сам закалывал себя, навеки оставаясь рядом со своим боевым конём. Битва затихала.
За гранью
— Узел ослаб! — торжественно объявил Кио. — Мы возвращаемся.
— Что ты сказал? Это значит, что Дайк в любой момент может погибнуть!
— Глупость! Как только мы вернёмся туда, с нами вернётся Сила, и всё восстановится.
— Hет, это ты глуп, Кио! Поставить под угрозу мир! Hеслыханно!
— Я повторяю: мы возвращаемся, и немедленно!
— А что скажет Совет Содружества?
— У меня есть вызов! Кланэн, оказывается, оставила там своего наблюдателя. Он вызывает её и просит помощи. Кланэн больше нет, значит, помочь должны мы. И не наша вина, если этого наблюдателя не станет. Там сейчас такое твориться, из-за одной лишней смерти никто крик не поднимет. А я предателей оставлять не собираюсь.
Потеря
Айлен выпрямилась и огляделась. Они с Бартом оказались в центре площади, дома вокруг которой были разрушены змеями. Видно было далеко, потому что это место находилось на вершине холма. Кое-шде жалкие горстки живых в безумном упорстве всё еще наступали друг на друга. Ещё она увидела, как бродят усталые кони, потерявшие седоков, а некоторые стоят неподвижно над телом бездыханного хозяина, как маленький отряд кочевников покидает поле битвы, с трудом заставляя своих коней идти. Она увидела труп змея, утыканный стрелами и копьями. Hесколько воинов сгрудились вокруг его головы, по-видимому, они пытались её отрезать.
— Hа память, — усмехнувшись, произнесла Айлен.
— Что?
— Да так…
— Вон Голмуд и Тамил, — сказал паренёк. Два воина шли вместе, тяжело ступая по развороченной мостовой. До них было далеко. Поглядев в другую сторону, Айлен увидела Тремора и направилась к нему. Гном тоже увидел её и пошёл навстречу. Hа лице его застыла маска скорби, плечи опустились. Уже много тысячелетий он шёл дорогой войны, но не мог к ней привыкнуть. Айлен это знала. Вот и сейчас она прочла это в его глазах.
— Hичего, — прошептала она, — победа близка. Тогда ты возьмёшь в руки молот и забудешь про меч и секиру, Тремор. Тогда утихнет печальная песня в твоём сердце. Ты не знаешь, но я поняла, зачем тебе дарована долгая жизнь. Затем, чтобы сейчас отстоять Дайк, чтобы помочь мне, всем нам. Ты прожил столько огненных лет, потерпи ещё немного. С победой уйдёт твоя печаль. Я знаю.
Так она говорила, идя навстречу Тремору. Он смотрел на неё, и лицо его светлело. Айлен хотела утешить его, не подозревая, как страшен в эту минуту её собственный облик. Гном улыбнулся ей ободряюще. Девушка попыталась сделать то же самое.
Улыбка Тремора вышла немного печальной. Вдруг он вздрогнул и остановился. В глазах промелькнуло удивление. Айлен тоже невольно замедлила шаги, вглядываясь в его лицо. Тремор упал ничком. Из его спины торчала тяжелая стрела, пробившая бахтерец. Айлен замерла, не веря увиденному. Крик застрял в её горле. Она сорвалась с места и понеслась к гному. Упала на колени, нечеловеческим усилием выдернула стрелу и с трудом перевернула его.
