И не за то, что ты совершил, нет. За то, каким ты родился. В том порядке, который теперь установится в Славославье, таким как ты не место. Убейте его немедленно.
— Нет! Это он спас меня! — выкрикнул Аристократ, Мечтатель же попытался вырваться из цепких лап мракгородцев, но ничего не вышло, а приказ был выполнен почти мгновенно: копьё вонзилось в центр грудной клетки несчастного и вышло из спины.
Мечтатель вздрогнул, повис на руках державших его ратников, Аристократ вздрогнул, а Некраса с каким-то безразличием и отстранённостью наблюдала за происходящим. Мечтатель попытался поднять голову, посмотреть на своего друга и свою возлюбленную в последний раз, но у него ничего не вышло, через несколько мгновений он умер.
— Я убью тебя! — Храбр выхватил нож из влагалища, попытался броситься на Войтеха, но его тут же схватили и повалили на землю.
— О, милый Храбр, ты меня простишь. Дай мне только восстановить свои силы, и ты поймёшь, как глубоко ошибался. Видишь, как ведёт себя Некраса? Потому что она знает, что будет дальше. И ваш друг Тихон станет первосвященником, а его, — Войтех подошёл к телу убитого и пнул, — я был должен убить. Потому что такие как он помешают мне построить идеальный мир, где всё подчинено воли пророка Первопламени, — Войтех посмотрел на Храбра и улыбнулся.
— Храбр, мы пришли сюда ради тебя, — спокойно заговорила Некраса, склонив голову и не отводя взгляда от Богдана. — Ты знаешь, где искать Тихона и Велемиру, мы там прятались вместе. Ты имеешь права предать память Богдана, ты должен жить.
— Интересно. То есть дочь Радигоста жива, — Войтех поднял голову и посмотрел на Некрасу. — И даже сдружилась с вами. Удивлён. Ну сейчас ты мне обязательно…
Пока он говорил, Некраса запустила руку себе за пазуху, быстро вынула нож, подняла голову и с поразительным спокойствием и безразличием во взгляде посмотрела на Войтеха.
— Остановите её! — только и успел выкрикнуть первосвященник красных. Но Некраса уже отвела руку с ножом, направила клинок себе прямо в сердце и вонзила его. Она умерла мгновенно, рухнув на тело несчастного Богдана. Войтех упал рядом, в замерзшую грязь. Все застыли. Державшие Храбра ратники встали и попятились. Кто-то подошёл к Войтеху, попытался привести его в чувства, но ничего не вышло — он был мёртв. Лежавший на земле Храбр плакал, глядя в остекленевшие глаза друга, но вспомнила слова Некрасы. Возможно, сейчас последний шанс бежать. Поэтому он встал, и расталкивая растерянных ратников спокойным шагом направился прочь отсюда. Однако замешательство длилось недолго. Кто-то, кажется, Жирослав, крикнул, чтобы Храбра задержали, княжичу из Кривени пришлось бежать.
…
Велемира и Тихон подготовили воздушный шар к отлету. Огромный купол наполнился теплым воздухом, разогреваемым смесью Тихона и если бы не крепкие веревки, которые Богдан достал на рыке, летательный аппарат уже унесло бы ветром.
— Что мы будем делать, если не будет попутного ветра? — не переставала спрашивать Тихона Велемира.
— Полетим к той горе, куда нас понесёт, — резонно отвечал Тихон. Наконец, они закончили работу и смогли сесть передохнуть. Обессилившему Тихону это было особенно необходимо. Несмотря на чары Некрасы, он всё ещё с трудом держался на ногах. А ещё очень сильно переживал за друзей, за то, как поступил с Храбром. Сложно было поверить, что всего месяц назад он был одним из лучших студентов Высшей Школы Мракгорода, они втроём сидели в корчме Жирослава и праздновали на деньги, которые ему заплатил новый наниматель, богатейший купец поверхности Боян Венцеславович. Вспомнив о тех беззаботных и волшебных временах, Тихон чуть не расплакался. Они мечтали о будущем, но всё самое замечательное, оказывается, было в прошлом. А они этого не ценили.
От мыслей Тихона отвлёк шум приближавшихся шагов, доносившихся из поземного прохода, который вёл на эту сторону Вселенского Пика, к побережью незамерзающего и почти всегда бушевавшего озера.
— Это они! — Тихон оживился, встал на ноги.
— Шаги одного человека… — произнесла Велемира.
Она оказалась права, из прохода выбрался только Храбр. Он был весь в крови, мрачен.
— А где Богдан? Некраса? — выдавил из себя Тихон.
— Мертвы, — резко ответил выбившийся из сил Храбр. Он наклонился, положил руки на колени и тяжело дышал. — За мной погоня, нужно улетать.
— Как же… — Тихон замер, не знал, что сказать.
Повисла пауза. Все стояли и никто не знал, что делать дальше. Первой пришла в себя Велемира.
— Храбр, залезай, скорее в корзину, Тихон, давай я тебе помогу туда забраться, — она взяла тощего юношу под руки, тот вздрогнул от её прикосновения.
— Но зачем? Зачем нам это теперь? — бормотал он, но поддался на настойчивое давление Велемиры, забрался в корзину. Княжна залезла последней, попросила Храбра перерезать веревки, после чего воздушный шар взмыл вверх и стал набирать высоту. Вовремя: из прохода стали выбегать ратники. С изумлением они смотрели вверх, пытались метать копья, но те даже близко не могли достать до воздушного шара. Ветер постепенно уносил путешественников в сторону от Вселенского Пика, к другой маячившей впереди вершине.
Тихон встал, оперся о кромку корзины, посмотрел с несвойственной ему озлобленностью на Храбра.
— Это из-за тебя он погиб! Мы могли уйти, все вместе. И все были бы живы. Но ты разменял нашу дружбу на свою месть.
— Геометр, предавший меня, смеет попрекать в недостаточной преданности? — зло спросил Храбр, встав в полный рост, но не перестав при этом потирать сильно ушибленную голову.
— Не смей! — будучи на голову ниже Храбра, Тихон был готов броситься в драку прямо в хлипкой корзине воздушного шара. — Нет никакого Геометра, нет и Аристократа — всё это ушло вместе с Богданом! И погиб он по твоей вине! Да, я предал тебя, но не тогда, когда отказался помогать узурпатору и убийце. Я предал тебя, когда встал на сторону Радигоста, а не Богдана. Он и Некраса пошли за тобой, чтобы спасти твою жизнь и оба погибли. Если бы не ты, не твоё предательство нашей дружбы ради человека, которого ты толком и не помнишь, но которого казнили за дело, за преступление, в котором он был виновен, они бы были живы. Богдан отказался лететь без тебя, потому что из нас троих он был единственным, кто верил в эту дружбу по-настоящему и ценил её выше собственной жизни. И за это я никогда не прощу тебя! Слышишь — никогда!
— Вот как, — Храбр сжал кулаки, затрясся всем телом. — Зачем же тогда взял на свой воздушный шар? Если бы сказал мне это на земле, я бы остался и принял смерть, как подобает мужчине!
— Потому что не прощу не
