Мыс казался чужим и совершенно безжизненным. Герфегест провел на вершине скалы не менее получаса, силясь разглядеть приметы пребывания Нисореда. Дымок, одинокую лодку или хижину. Слепца, пощипывающего травку сквозь строгий намордник, на худой конец!
Когда Герфегест, в голос выругавшись, уже собрался спускаться вниз несолоно хлебавши, его слух различил негромкий, похрустывающий звук, доносимый ветром откуда-то снизу, из-под скального карниза, который сейчас попирали его ноги, обутые в кожаные сандалии.
Герфегест осторожно лег на камень и приложил к нему ухо. Прислушался. Что это? Неужто морок неугомонных духов Пояса Усопших?
Звук изменился. Теперь он был похож на приглушенный стук молота о наковальню. Герфегест подполз к краю скалы и заглянул вниз. То, что он увидел, обнадежило его. Ступени. Грубые неширокие ступени, выдолбленные в скале чьей-то неленивой рукой. Неужто Нисореда обуял градостроительный порыв?
Герфегест спрыгнул вниз и его глазу открылась узенькая лесенка, уводящая вниз, в пещерную темноту. Герфегест обнажил меч – на всякий случай – и зашагал вниз по ступеням.
3
Он успел начертить мечом семь первых букв харренского алфавита быстрее, чем сообразил, кто же прянул ему навстречу из черноты пещерного провала, хрустя камешками. И только когда меч отступающего Герфегеста полоснул врага по шершавому бичеобразному отростку, он понял, кто перед ним.
Слепец. Сыть Хуммерова! Он встретил его снова. В третий раз. «Жив он или не жив – какая разница. Но на сей раз пощады ему не будет. Плевать я хотел на всю демагогию Нисореда!» – решил Герфегест. В ушах его бешено стучала дурная кровь.
Герфегест отскочил на два шага назад, что в точности соответствовало шести ступеням лестницы. Как назло, видимость была препаршивая. Правильнее даже сказать, что Герфегесту не было видно вообще ничего, даже собственного меча.
Значит, ему придется сражаться, полагаясь на слух и слабое бледно-зеленое сияние, источаемое конечностями твари.
Но не успел охочий до человечинки Слепец броситься вперед, а Герфегест предпринять еще одну попытку покончить с нежитью раз и навсегда, как стена за его спиной с грохотом обрушилась в невидимую бездну и нестерпимо яркий свет брызнул ему в лицо.
Заклинание, повисшее в накаленном предощущением поединка воздухе, остановило Слепца так же быстро, как умелый оборонительный выпад останавливает лёт смертоносного клинка.
Вскоре Слепец уже беззлобно похрюкивал в своем наморднике. Герфегест даже был готов поклясться – вид у твари был пристыженный и виноватый!
Насколько смог разглядеть Герфегест, глаза которого еще не свыклись со светом, невесть откуда ворвавшимся в пещеру, и цепь, и намордник были теми же самыми, которые уже смирили некогда тварь в Деннице Мертвых. Неужели удача?
– Тупая тварь не узнала тебя, Хозяин Дома Конгетларов. И за это она будет наказана, – сказал Нисоред, оглядывая Герфегеста с головы до ног. – О, да ты, я вижу, теперь еще и Хозяин Гамелинов. Что ж, даром времени не теряешь! Рад привечать высокого гостя в своей скромной обители.
– Рад и я, Нисоред, – нервно выдохнул Герфегест, на ходу вымучивая улыбку.
Эх, быть гостем – не такая уж легкая роль!
4
– Ты ищешь Торвента, сына Лана Красного Панциря. Это ясно как день! – осклабился Нисоред.
– Ты проницателен, как тысяча императорских соглядатаев, – буркнул Герфегест, устраиваясь поудобнее на топчане, укрытом шкурами.
Приходилось признать, что Нисоред очень недурно устроился. Они сидели на некоем подобии балкона, образованном скальным выступом, и пили красное вино, закусывая его тушеными брюшками морского ежа. Неплохо для обители мага-отшельника!
– Значит, ты пришел за советом?
– Я лишь воспользовался твоим любезным приглашением. Я знаю, что Торвент жив, я говорил с людьми, которые переправили его из Рема в Пояс Усопших…
– Что за люди такие? – оживился Нисоред.
– Отбросы, – поморщился Герфегест. – Шайка контрабандистов.
– Хм. Не Хом Заумный, случайно?
– Он самый, – хищно ухмыльнулся Герфегест. – Постой, – спохватился он вдруг, – а ты что, его знаешь?
– А откуда у меня, по-твоему, вино? Откуда зерно, масло? У нас с Хомом нечто вроде… ну, не торговый дом, конечно… а как бы это выразиться…
– Партнерство?
– Да. Я ему – дым-глину, часы Усопших и другие любопытные диковины из здешних мест, он мне – еду, питье, инструменты, книги. И зря ты его отбросом назвал. Хом – честный разбойник, не то что…
Нисоред осекся.
– Не то что кровопийцы из Благородных Домов, – раздельно произнес Герфегест, завершая мысль собеседника. – Не бойся, я не воспринимаю подобные слова как оскорбление – всего лишь как одно из возможных толкований сути вещей. Но замечу, что честный разбойник Хом неделю назад едва не отправил меня к Намарну.
– И что?
– Как видишь, ничего страшного. Но тебе придется искать себе новых поставщиков.
– Плохо дело, – нахмурился Нисоред. – Что ж я есть-то зимой буду?
– Я помогу тебе. Мне проще простого наложить новую повинность на одну из рыбацких деревенек архипелага Кайелет. Будут снаряжать специально для тебя фелюку с сыром, винами, рыбой. Раз в месяц. А будет моя воля – и раз в неделю.
– Спасибо, Хозяин двух Домов. За твою щедрость стоит выпить.
Когда они осушили оловянные кружки, Нисоред дипломатично заметил:
– Но не будем спешить с разорением кайелетских рыбаков и вернемся к твоему делу.
– Справедливо. Я, как уже сказал, ищу Торвента. И поскольку мне известно, что последний раз его видели сходящим на берег Пояса Усопших в тридцати лигах к югу от Наг-Туоля, я заподозрил, что ты по воле судеб можешь оказаться самым тесным его соседом во всем Синем Алустрале.
– И ты не ошибся.
Герфегест выразительно щелкнул пальцами – так Конгетлары выказывали крайнее удовлетворение происходящим. В последнее время Герфегесту не так уж часто представлялась возможность украсить беседу этим жестом.
– Я знаю, где Торвент, – продолжал Нисоред. – Он ждет тебя в Белой Башне. Думаю, твой визит не будет для него неожиданностью. Да и Слепца он вроде бы пока не завел – так что риск невелик.
– Разве Белую Башню не постигла та же участь, что и Наг-Туоль?
– Представь себе, нет. Из всех владений Конгетларов два острова пострадали меньше других: тот, на котором стоит Белая Башня, и соседний с ним. Кажется, Плачущие Скалы.
Герфегест кивнул.
– Стихии Пояса Усопших до сих пор не добрались до них. У Пояса Усопших есть своего рода аппетит. Ему все время нужно лопать что-то новое, но поглотить зараз чересчур много он тоже не может. Думаю, к весне от Белой Башни останется только бесформенная скала. Но Торвента это, похоже, не смутило. Он поселился там в полном одиночестве. Несколько раз я видел его, совершающего прогулки на небольшой парусной лодке. Видел с этого самого балкона. Он весьма смелый и самостоятельный юнец. Правил он уверенно и нагло, да еще и бросал в сторону моего убежища многозначительные взгляды.
