– У нее нет ни стыда, ни чести, – выплюнула презрительно Терава. – Севанна, если нужно, чтобы она сломалась, отдай ее мне. Чтобы научить ее повиновению, мне не потребуется игрушка твоего приятеля Каддара.
Севанна возмущенно заявила, что Каддар ей никакой не «приятель», Риэль возразила, указав, что именно Севанна свела его с остальными, а прочие принялись спорить о том, будет ли «связыватель» работать лучше, чем «перемещатель».
Упоминания о «перемещателях» Галина слышала и прежде и всякий раз страстно мечтала хоть на мгновение заполучить этот предмет в руки. С тер’ангриалом, позволяющим Перемещаться, как бы плохо он ни работал, она бы могла... Даже надежда на спасение не помогала совладать с ужасом, рождавшимся при одной мысли о том, что будет с нею, если они и впрямь отдадут ее этой страшной женщине. Как только Терава выпустила ее волосы, присоединившись к общему разговору, Галина бросилась вперед и, упав на живот, потянулась к жезлу. Лучше повиноваться Севанне, все, что угодно, только бы не угодить в руки Теравы!
Но не успели ее пальцы сомкнуться на гладком стержне, Терава ногой припечатала протянутую руку к земле. Галина отпрянула, но не посмела даже попытаться вытащить придавленные пальцы из-под ноги Хранительницы.
– Если ей следует поклясться, – твердо произнесла Терава, глядя на Севанну, – то пусть поклянется в повиновении всем нам.
Остальные выразили согласие, кто словами, кто молчаливыми кивками. Одна лишь Белинда задумчиво поджала губы.
Севанна спокойно выдержала суровый взгляд и, подумав, столь же твердо ответила:
– Хорошо. Но я первая среди вас. Я не только Хранительница Мудрости, но и говорю как вождь клана.
Терава тонко улыбнулась.
– Да, говоришь от его имени, это верно. Но первых среди нас две, ты и я.
Севанна по-прежнему смотрела с вызовом, выражение ее лица ничуть не изменилось, однако она неохотно кивнула. Только тогда Терава убрала ногу. Свечение саидар окружило ее, и поток Духа коснулся знаков на конце стержня в руках Галины. Именно так действовал Клятвенный Жезл.
Помедлив, размяв придавленные пальцы, Галина сжала жезл. На ощупь он был точно таким же, как и тот, в Башне, – холодный и гладкий, не стекло и не кость. Выходит, существует два Клятвенных Жезла? Если так, один можно использовать, чтобы лишить силы клятву, принесенную на Другом. Но предоставится ли такая возможность? Все в Галине восставало против этой клятвы. Она привыкла повелевать, повелевала всегда, пока не попала в плен, но это был лишь ничтожный кусочек жизни. Клятва на жезле грозила превратить ее в комнатную собачонку Теравы. Но отказаться от клятвы значило, скорее всего, быть отданной Тераве и сломленной ею. Сломленной окончательно, в этом Галина не сомневалась.
– Пред ликом Света, своею надеждой на возрождение и спасение... – Галина давно не верила в Свет, не надеялась на спасение, да и жезл вполне мог скрепить простое обещание, но ведь дикарям по вкусу торжественные обеты. – ...я клянусь повиноваться всем присутствующим здесь Хранительницам Мудрости и первыми из них Тераве и Севанне.
Последняя надежда на то, что «связыватель» окажется чем-нибудь другим, растаяла, когда Галина почувствовала, как сила обета обволокла ее, точно тонкая пленка, туго обтянув кожу от макушки до пят. Запрокинув голову, женщина издала вопль – отчасти оттого, что ее обожженная кожа словно бы вдавилась в плоть, но более – от охватившего ее отчаяния.
– А ну умолкни! – рявкнула Терава. – У меня нет желания слушать твой вой!
Зубы Галины клацнули, едва не прокусив язык. Она чуть не захлебнулась собственными рыданиями, ибо не могла не повиноваться.
Терава недоверчиво нахмурилась.
– Сейчас проверим, вправду ли работает эта штуковина, – пробормотала она, склоняясь поближе. – Отвечай, ты умышляла зло против какой-нибудь из находящихся здесь Хранительниц Мудрости? Если да, то проси о наказании. И знай, кара за злоумышление против Хранительницы одна – быть зарезанной, как овца.
Терава выразительно провела пальцами по горлу и взялась за рукоять висевшего на поясе ножа.
Хватая ртом воздух, Галина в ужасе отшатнулась, не в силах ни отвести взгляд от Теравы, ни остановить рвавшееся из нее признание.
– Я... умышляла пр-о-о-тив всех... вас. П-пож-жалуйста, накажите меня!
Неужели ее сейчас убьют?! Неужели после всего пережитого ей придется умереть от руки дикарки?
– Кажется, – удовлетворенно хмыкнула Терава, обращаясь к Севанне, – «связыватель» твоего приятеля действует как надо. – Вырвав жезл из рук Галины, она заткнула его за пояс и выпрямилась. – А еще мне кажется, теперь ты можешь надеть белое, Галина Касбан. – На суровом лице появилась довольная улыбка, но за ней последовало строгое повеление. – Ты будешь покорной, как подобает гай’шайн. Велят тебе прыгать – станешь прыгать, пока одна из нас не прикажет иное. И не вздумай касаться саидар и направлять без нашего повеления. Белинда, убери щит.
Щит исчез. Галина стояла на коленях, чувствуя себя совершенно опустошенной. Источник неудержимо манил, но она не могла коснуться его, как не могла расправить крылья и улететь.
Резким движением – так что заклацали браслеты – Севанна затянула шаль и раздраженно сказала:
– Ты слишком много берешь на себя, Терава. Отдай эту вещь, она принадлежит мне.
Она потянулась за жезлом, но Терава сложила руки на груди и сказала:
– Мы, Хранительницы Мудрости, посовещались и вынесли решение.
Пришедшие с Теравой женщины собрались позади нее, и Белинда поспешила присоединиться к ним.
– Без меня? – взорвалась Севанна. – Как вы посмели принять решение без меня? – Голос ее по-прежнему звучал уверенно, но, как показалось Галине, в устремленном на поблескивающий за поясом Теравы жезл взгляде промелькнула растерянность. В других обстоятельствах Галина этому бы порадовалась.
– Это решение следовало принять без тебя, – невозмутимо откликнулась Терава.
– Ты без конца твердишь, что говоришь от имени вождя клана, – подхватила Эмерис с насмешливым блеском в больших серых глазах, – и должна знать: иногда Хранительницы совещаются в отсутствие вождя. Или того, кто его замещает.
– Мы решили, – снова вступила Терава, – что поскольку у всякого вождя есть советница из Хранительниц Мудрости, такая советница нужна и тебе. Твоей советницей буду я.
Завернувшись в шаль, Севанна с ледяным спокойствием взирала на противостоявших ей женщин. «Откуда у нее столько мужества? – недоумевала Галина. – Они могут сокрушить ее, как молот яичную скорлупу!»
