Шото скорчил раздраженную гримасу:
— Да чего не скажешь в глупом запале!
— Ладно, оставим это… — отмахнулся Стерко. — Но ты не учел, малыш, что Лэри мог повредить машину, просто проезжая по территории Сестрорецкого района…
— Нет, отец. Какой-то большегрузный автомобиль наехал на его машину, когда она стояла припаркованная у троттуара в жилом малоэтажном районе, расположенном в отдалении от шоссе, — закончил Шото. — Я попросил выяснить все это, в том числе, где именно это произошло, и мой друг из надзора сделал это.
Шото вынул из кармана небольшую карточку с написанным от руки названием улицы и номером дома и протянул отцу.
Стерко убрал карточку в нагрудный карман и с волнением поймал тревожный взгляд сына:
— Что ты будешь делать с этим, Стерко?
Стерко промолчал.
— Честно говоря, я надеялся, что твой младенец заставит тебя одуматься, — с досадой сказал Шото. — Но видно даже он не дорог тебе настолько, чтобы ты забыл о сыне вершителя…
Стерко молча стиснул зубы. Он и сам надеялся, что обвешав себя малыми детьми и нежными заботами о Снуи, он сможет выкинуть из головы все, что сделал с ним вершитель. Но кто знает, что он за тварь такая! Никак не мог Стерко заставить себя забыть Лэри…
— Отправишься туда, к людям? — кисло уточнил Шото.
Стерко молча кивнул.
Шото покачал головой:
— Это-то меня и беспокоит. Как ты будешь жить потом?
Стерко пожал плечами и снова промолчал.
— Я уже не рад, что раскопал все это. Очень хотелось похоронить все это в архивах, — грустно заметил Шото. — Но я не смог умолчать, потому что это было бы предательством. Но ты хорошенько подумай, стоит ли тебе браться за это?
Я не стал бы извлекать на свет еще одного наследника вершителя…
— Лиор еще так мал, Шото! Какой же он наследник? Он просто несчастный ребенок, заброшенный на чужбину…
— Стерко, послушай меня, — голос Шото вдруг изменился. — Я принял решение, что буду хранить твою тайну и дальше, но при одном условии!
— Любое условие, Шото, если только я буду в силах его выполнить! испугался Стерко. — Что ты хочешь от меня?
— Да ничего особенного, — спокойно сказал Шото. — Забирай своего рыжего хавви, тащи его сюда или в Пограничье, как решишь. Но вот Знак Силы, который хранится у Лиора, ты отдашь мне и никогда не потребуешь назад! Я не хотел бы когда-нибудь поднять руку на тебя или твоего Лиора. И для того, чтобы этого никогда не случилось, ты отдашь мне Знак Силы.
Сначала Стерко счел слова сына неудачной шуткой.
Но Шото не шутил. Серые глаза молодого хаварра были серьезными и встревожеными.
— Но куда ты его денешь, Шото?
— Если он не слишком большой — проглочу! — огрызнулся сын. — Это уже моя забота! Чего ты добиваешься? Чтобы Лиор был с тобой? Или чтобы он стал Великим Вершителем?
— Но зачем, Шото?! — изумился Стерко. — Зачем тебе-то это нужно?!
— Не прикидывайся, что не понимаешь! — отрезал Шото. — Я защитник, отец.
— Вот как?! — злость вскипела в сердце Стерко и лавиной выплеснулась. — Ты защитник?! Ты — козявка, парень! Или ты хочешь сходу, с малолетства сделать себя героем мироздания?! Проще всего, конечно, для этой цели шантажировать отца! Предъявишь в департаменте доказательства гениальности своего ума?! Ты большую работу проделал ради своей стремительной карьеры, поздравляю, Шото!..
Стерко приготовился к тому, что парнишка сейчас вспылит, но Шото только покачал головой:
— Думай, как хочешь, отец. Моего решения это не изменит.
— Хорошо, ты получишь Знак Силы, Шото, — согласился Стерко. Ему трудно было дать такое обещание, но поставленное условие было довольно грозным. Рисковать жизнью ребенка Стерко не мог.
— Значит, договорились? — Шото встал со скамьи и вопросительно взглянул на отца.
— Да, договорились. Я тебе обещаю, что отдам Знак… — сухо подтвердил Стерко.
— Тогда будем прощаться, отец, — буркнул Шото. — Извини, если разочаровал тебя.
Стерко не хотелось даже задумываться о степени своего разочарования. Шото никогда не казался ему мелочным и тщеславным. Но все, что он только что услышал, шокировало Стерко.
— Ты пожалеешь, Шото, если выполнишь то, что задумал, — проговорил Стерко, стараясь держаться спокойнее. — Я понимаю, у тебя внушительный счет к роду вершителей… Голова у тебя работает, Шото, если ты из ничего слепил точную картину прошлого. Но не надо бы тебе затевать смертельную игру в самого грозного и умного парня в мироздании…
— Ну, мне все ясно, — оборвал его Шото. — Все происходит так, как я и ожидал. Я хорошо знаю тебя, отец. А ты хоть и знаменитый защитник, а ничего так и не понял, ни про меня, ни про Пограничье… Ну, мне пора в академию. Удачи тебе, здоровья малышу, большой привет Снуи… — Шото сдержанно махнул рукой и почти бегом пошагал в сторону учебных корпусов.
Стерко сжал кулаки и с отчаяния забарабанил по скамье, пока боль не вернула его к действительности. Он чувствовал себя оплеванным. Его собственный ребенок высокомерно намекает на то, что его отец — недалекий болван и вообще последняя сволочь. А сам, сопляк, считает себя вправе ставить такие условия!..
Но карточка с адресом была у него в кармане. И хотя маленький паршивец добыл ее не ради отца, а ради того, чтобы потешить свое тщеславие, отвергать подаяние сына Стерко не собирался.
Он встал и зашагал к набережной, набрасывая план действий. Сначала связаться со Снуи, предупредить о возникших неотложных делах. А потом…
Примерно половина контор автопроката в столице имела в наличие человеческие автомобили, оборудованные для передвижения в пространстве шахты Лифта. Такое удовольствие стоило недешево, но банковская карточка у Стерко всегда была с собой. Сколько бы сил и времени ни отняло у него путешествие за Лиором, Стерко был готов на все.
Его душа рвалась на части от одного предвкушения встречи с теплым золотым взглядом маленького хавви…
— Зря мы поспешили. Будто было, куда мчаться! Я говорил, что надо подождать! — зеркалица осмелился заговорить только убедившись в том, что вершитель уже проснулся и просто лежит с закрытыми глазами.
Не услышав ни слова в ответ, зеркалица поднялся на ноги, взглянул на догорающие в очаге сучья, запахнул ворот своей рубахи и приоткрыл дверь на улицу.
Ветер гнал по пологой равнине сухие обломанные ветки, перепутанные комки увядшей травы, а в разноцветном, хотя и значительно поблекшем небе обгоняли друг друга рыхлые тяжелые низкие облака.
— Хоть дождь перестал, — удовлетворенно проворчал зеркалица. Но тут ветер вырвал у него из рук и распахнул настежь дверь, изо всех сил хлопнув ею о стену хижины.
