— Ух ты! — воскликнула она. — Но я все равно не понимаю, Ройс, как вы можете открыть нам… Неужели вы…. — Принцесса остановилась с видом озарения и даже удивленно приоткрыла рот. — Но вы совсем не похожи на…
— Я двойгер.
— Что это означает?
— Полукровка, — объяснил Эсрахаддон. — В его жилах течет смесь эльфийской и человеческой крови.
— Но вы никогда…
— Такими вещами не хвастаются, — сказал вор. — И я буду вам очень признателен, если вы сохраните это в тайне.
— О, конечно.
— Пойдемте. Аристе тоже суждено сыграть свою роль, — сказал Эсрахаддон, шагнув под арку.
Они оказались в просторном и таком идеально круглом купольном помещении, будто попали внутрь огромного шара. Несмотря на его внушительные размеры, здесь в отличие от остальных комнат в башне вообще не было украшений. Это было просто большое гладкое помещение со стенами без швов, трещин или щелей. Единственное, что привлекало внимание, была зигзагообразная каменная лестница, поднимавшаяся от пола к каменной площадке, располагавшейся точно по центру сферы.
— Ариста, ты помнишь плезиеантские заклинания, которым я тебя учил? — спросил волшебник, когда они начали подниматься по лестнице.
Его голос гулким эхом отдавался от стен.
— Ну, э…
— Помнишь или нет?
— Я думаю.
— Думай быстрее, у нас нет времени на раздумья.
— Да, помню. Боже, каким вы стали раздражительным!
— Я извинюсь позже. Итак, когда мы попадем туда, ты должна встать в центре площадки, в наивысшей ее точке, обозначенной на полу, а затем, несмотря ни на что, начать произносить плезиеантскую формулу заклинания. Начни с заклинания собрания. Скорее всего разряд, который ты почувствуешь, будет сильнее, чем обычно, потому что это место увеличит твою способность собирать информацию. Ничего не бойся, продолжай читать вслух заклинание и, что бы ни произошло, не кричи.
Ариста испуганно оглянулась на Ройса.
— Как только ты почувствуешь, что сила проходит сквозь твое тело, приступай к торсоническому песнопению. При этом тебе надо будет сформировать пальцами кристаллическую матрицу. Следи за тем, чтобы твои руки двигались внутрь, а не наружу.
— То есть чтобы большие пальцы указывали наружу, а остальные — на меня, правильно?
— Да, — нетерпеливо сказал Эсрахаддон. — Это же основы, Ариста.
— Знаю, знаю… Но прошло столько времени. Я была занята, исполняя обязанности посла Меленгара, а не сидела у себя в башне, упражняясь в заклинаниях.
— Хочешь сказать, попусту тратила время?
— Ничего подобного! — вспылила она.
— Итак, когда завершишь матрицу, — продолжал волшебник, — удерживай ее. Вспомни приемы концентрации, которым я тебя учил, и сосредоточься на поддержании равновесия матрицы. На этом этапе я подключусь к твоему энергетическому полю и проведу поиск. В это время в комнате, вероятно, будут твориться странные вещи. В разных ее частях появятся различные образы. Возможно, ты даже услышишь какие-нибудь звуки. Не пугайся. На самом деле здесь никого нет. Это всего лишь отголоски моего разума, которые возникнут, когда я буду изучать амулеты.
— Это значит, что мы все сможем увидеть истинного наследника? — спросил Ройс, когда они поднялись наверх.
Эсрахаддон кивнул:
— Я предпочел бы держать это в тайне, но судьба распорядилась иначе. Когда я нащупаю магический пульс амулетов, я сосредоточу внимание на их владельцах, а их образы появятся в комнате. Они будут огромные, поскольку мне важно знать не только кто носит амулеты, но и где находятся их владельцы.
Площадка под куполом была покрыта тонким слоем пыли, но под ней легко угадывались нарисованные на полу широкие, сходящиеся к центру линии, похожие на лучи солнца. Все они указывали на одну точку в середине помоста.
— Так что с амулетами? — спросила Ариста, заняв позицию в середине помещения.
— Ожерелий было два. Одно я отдал Неврику, это был амулет наследника, другое — Джеришу, у него был амулет телохранителя. Если они еще существуют, мы увидим оба. Я вынужден попросить вас никому не рассказывать о том, что вы увидите, ибо если вы раскроете эту тайну, жизни наследника и, возможно, всему человечеству будет угрожать огромная опасность.
— До чего же волшебники склонны все драматизировать! — насмешливо сказал Ройс. — Мог бы просто сказать: «Держите-ка язык за зубами».
Эсрахаддон недовольно нахмурил брови, но вместо ответа повернулся к Аристе и приказал:
— Начинай.
Ариста все еще колебалась. Наверняка Саули был не прав. Скорее всего все эти истории о том, что наследник может обладать неимоверной силой и способен поработить человечество, выдуманы лишь для того, чтобы напугать ее и заставить шпионить за Эсрахаддоном. Разумеется, он лгал, что Эсрахаддон — демон. Конечно, у волшебника имелись свои тайны, но он не был воплощением зла. Прошлой ночью он спас ей жизнь. А что сделал Саули? Почему он ничего не предпринял для спасения ее отца от смерти, если уже за несколько дней до этого знал об угрожавшей ему опасности?
— Ариста, в чем дело? — нетерпеливо воскликнул Эсрахаддон.
Она кивнула, подняла руки и начала плести заклинание…
Глава 14
КОГДА НИСХОДИТ ТЬМА
Дул легкий ночной ветерок. Адриан и Терон стояли на холме среди развалин замка и смотрели на то место, где еще недавно находилась деревня. Сколько надежд и ожиданий погребено под этим пеплом и обгоревшими останками домов!
Ощутив дуновение ветра на своем лице, Терон вспомнил недобрый ветер, который веял в ту ночь, когда погибла его семья. Вспомнил ту ночь, когда Трейс примчалась к нему. Он до сих пор видел ее лицо, когда она, сбежав вниз по склону Каменного холма, бросилась в его объятия. Он считал это худшим днем своей жизни и проклинал дочь за то, что она пришла. Ее он винил в смерти семьи, на нее взвалил все горе и отчаяние, которые не мог вынести сам из-за собственной слабости.
Когда она была ребенком, то, куда бы он ни шел, его малышка всегда следовала за ним. А когда он гнал ее, а он делал это почти всегда, то она, держась на расстоянии, продолжала наблюдать за ним. Трейс всегда смеялась над рожицами, которые он корчил, плакала, когда ему было больно, сидела у его постели, когда его свалила с ног лихорадка. А он ни разу не сказал ей доброго слова, никогда не похлопал по плечу и ни разу не похвалил. Ни разу не сказал ей, что гордится ею. Большую часть времени он и вовсе ее не замечал. Сейчас он бы с радостью отдал жизнь, чтобы еще раз увидеть, как его малышка бежит к нему.
