— Разговор окончен. — Неожиданно подытожил Гавриил. Кристина покачнулась и, схватившись за висок, огляделась. Поняв, что снова была переговорным устройством, обиженно фыркнула и вышла.
Покачав головой, за ней вслед пошёл Морев, далее Вавилов с Филимоновым. Последним ушёл Лужецкий. Арвинг подошёл к Хранителям, но ничего говорить не стал. Вихрь и Зверь так и сидели на том месте, где были. Шекспир перевёл дыхание с нотой показного облегчения. Постояв пару минут, Семангелоф махнул рукой, и они пошли прочь из этого здания.
Неделю спустя Ведьмина гора
Большая стая ворон пронеслась над возвышенностью, оглядывая внизу небольшое каменистое урочище, окружённое лесом. Там внизу с незапамятных времён стоял некий камень на нескольких маленьких опорах. Стоял он здесь, казалось, ровно столько, сколько есть этот мир.
Стая скрылась куда-то на восток, в надвигающуюся темноту грядущей ночи. Напротив, на западе, Солнце наполовину спряталось за горизонтом, освещая лес тёплыми, чуть волнующимися лучами, в которых виднелась лёгкая дымка, плывущая над лесом. Также, отбрасывая небольшие тени, порхали бабочки и небольшие насекомые. Едва ощущаемый ветер волновал разросшиеся травы, что густо росли на склонах горы, но не пересекали границы древнего святилища. На травинках поблёскивали в лучах светила капли недавно прошедшего дождя.
И тишина…
Звенящая, кричащая, густая тишина. Пролетевшие птицы давно скрылись, и грай их был последним звуком, что нарушил тишину.
Сегодняшний день особенный, а поэтому и природа вела себя соответствующе.
Едва Солнце нырнуло за горизонт, как послышались тихие шаги по каменистой тропе. Шаги были уверенные, но уважительные — неспешные. В матово-чёрной кольчуге, укрытой сверху светлым плащом, шёл Оридас. Оружия при нём не было, как полагалось по церемониалу этого действа. Он здесь впервые. Прежде всегда Одралас был представителем родов берсерков на этой встрече, которую пафосно величают советом. Ни Одралас, ни сам Оридас не видели смысла называть столь высокопарно обычную встречу, часто сопровождаемую обменом колкостями и угрозами, обычно пустыми. Берсерк ощущал некоторое смущение, хотя наверняка знал, что те, кого он увидит, по большей части тоже будут участвовать в совете впервые. Тот же Вельзевул. От Ирия, скорее всего, будет сам Михаил. Больше некому, он там главный, хотя присутствие Гавриила было бы желательно.
Оридас не знал, кто ещё может появиться там. Но знание того, что здесь запрещена любая вражда, кроме словесной, придавало спокойствия берсерку.
Взойдя на гору, огляделся — он прибыл первым. Подошёл к древнему сейду и возложил на него правую руку, приклонив колено. И сразу ощутил поток энергии, что шла от него ввысь. Произнеся про себя древнюю формулу, он тотчас почувствовал отклик и поток силы стал более ощутимый.
Оридас поднялся и учтиво поклонился древнему постаменту. Распрямившись и глубоко вдохнув чистейший воздух, он сделал несколько шагов, не поворачиваясь к камню спиной. И почувствовал, что уже не один — оглянулся.
Из недалёкого разрыва реальности, который уже почти исчез, к нему направлялся некто крылатый. Вариантов было немного, и скоро Оридас убедился, что был прав с первого мгновения — архангел Михаил пожаловал. Легко планируя на почти безветрии, тот довольно быстро достиг возвышенности и, расправив крылья, приземлился, прочертив пару шагов сапогами.
Берсерк поклонился, больше из хороших манер, чем из уважения, однако архангел ответил ему. Выглядел он усталым: глаза были красноватыми, под ними повисли синие мешки, лицо было серо. Сказать прямо — выглядел архангел не очень.
Тем не менее, соблюдая церемониал, совсем недавно продемонстрированный Оридасом, он также склонился пред камнем, приложился к нему и, встав после, поклонился. Обойдя сейд, Михаил встал с севера. Оридас знал, что у каждого из пришедших на совет своя сторона относительно камня — его с юга.
Они молчали. Тишину вскоре разорвал звук ещё одних крыльев. Михаил уставился в небо, на лице появилось негодование. Он даже сошёл со своего места. Вскоре на то же место, где приземлился первый архангел, опустился его брат Гавриил. Поклонившись присутствующим, он совершил ритуал и встал с восточной стороны. Всем собравшимся известно: вставший с востока — распорядитель совета. Михаила это явно удивило.
Но он не успел что-либо возразить. Прямо на каменистой поверхности святилища задрожал воздух и оттуда вышел четвёртый представитель.
Вельзевул. Он был без доспехов. Одет он был, можно сказать, буднично. Довольно грубые сапоги, выше было нечто напоминающее шаровары тёмного цвета, стянутые у пояса широким кожаным ремнём с клёпками, складывающимися в некие руны. Торс был наг. На шее висела цепь светлого металла с витиеватым кулоном, на руках присутствовали кольчужные наручи.
Внешне демон выглядел, как и его собратья партисипаты, с той лишь разницей, что те довольно худы по природе своей. Вельзевул же не стеснялся своей мускулистой фигуры. Волосы у него были как у всех демонов антрацитовые, кожа светло-серая, а глазницы представляли собой тёмные провалы.
Прошествовав к камню и завершив ритуал, он занял своё место в круге.
Гавриил оглядел собрание.
— Приветствую вас. Сегодня, как старший среди вас, Я имею честь напомнить Закон.
— Это не понадобится. — Прозвучал вдруг чей-то голос.
На некотором отдалении от собравшихся вокруг сейда засиял воздух. Сначала слабо, но очень скоро он стал невыносим. Четверо, как могли, спасали глаза от него. Прекратился он столь же неожиданно, как и появился. Проморгавшись, Гавриил посмотрел на место, где было свечение — там стоял Высший.
— Приветствую вас. — Произнёс он. Одет он был так же, как и при прошлой встрече Гавриила с Высшими: длинная красная «ряса», сверху тёмно-серая накидка с капюшоном, которая скрывала почти всё лицо, на шее цепь с привешенным неким символом.
Недолго поколебавшись, четверо поклонились появившемуся Высшему. Тот учтиво ответил им.
— Надеюсь, никто не оспорит моё присутствие? — Ответом было молчание. Ожидающее чего-то нового и вряд ли хорошего. — Я здесь лишь затем, чтобы напомнить вам, собравшимся здесь, о смысле, который мы — Высшие, заключаем в Закон. Закон, по которому живёт ваш мир, ныне разделённый. Закон, по которому живут ещё семь миров. Закон, по которому будут жить ещё пять миров, когда достигнут критической дестабильности.
Закон — это не кандалы, в которые мы заковываем миры по собственному желанию. Это скорее цепь, на которую сажают слишком злую собаку, чтобы она не кусала гостей. Вы должны понять, что Вселенная невероятно тонкая организация. И хрупкая. Мы можем просто уничтожить всё живое в рамках целого мира, но это не даст нужного результата. Жизнь во всех двенадцати мирах — залог равновесия Вселенной.
