— Не водятся, — сказал капитан. — По крайней мере, их нет там, где есть я.
— Ну так тебя не было там, где был я, когда на меня напали! — отрезал Авденаго. — И будь Гоэбихон таким чистеньким, как при коммунизме, здесь не потребовалось бы содержать городскую стражу. Меня ударили ножом. Да я сам на ваш магистрат в суд подам! Мирных прохожих с ножом атакуют, а потом еще десять голов требуют!
Капитан щелкнул пальцами:
— Не отвлекайся.
— Ну, пырнули меня, чего тут отвлекаться… Я и упал. Тот скрылся, а девочка эта, член гильдии, мимо шла и позвала на помощь. Вот и вся история.
— Угу, — сказал капитан. — Что ж, не смею задерживать. Ты волен уйти отсюда.
— Отлично! — обрадовался Авденаго.
— Содержать тебя под стражей и кормить смысла нет, — прибавил капитан. — Ты оправдан. Ты не преступник.
— То есть, мне разрешается покинуть вас? Слишком хорошо, даже не верится!
— Разумеется. Иди.
Капитан сделал небрежное движение кистью руки.
Авденаго, пошатываясь и хватаясь за стену, двинулся к выходу.
— До выплаты десяти голов ты не имеешь права уходить из Гоэбихона, — прибавил капитан, глядя ему в спину.
Авденаго замер на месте. Потом медленно, стараясь не упасть, обернулся.
— Мне негде жить, нечего есть… Из тюрьмы меня выставляют, не накормив. И при этом я должен околачиваться в Гоэбихоне, пока не выплачу долг?
— Ты очень точно обрисовал ситуацию. Если ты умрешь, твое тело будет отдано доктору для препарирования. Он согласен взять трупом.
— Логично, — буркнул Авденаго. — Нет голов, давайте тело. А тело появится здесь самое позднее через неделю.
— Приблизительно так, — подтвердил капитан и улыбнулся.
* * *
В доме было пусто — ни мастера Дахатана, ни Евтихия. Деянира уныло смотрела на неоконченную работу. В таком настроении к гобелену прикасаться нельзя. Можно напортить то, что создавалось с такими трудами и так вдохновенно.
Девушка бродила по комнатам, надолго прилипала к окну, но ничего интересного не обнаруживала — ни в доме, ни на улице. «Это оттого, что на душе пустота, — думала она. — Когда на душе радостно, весь мир наполняется любопытными вещами. А когда нападет тоска — кажется, будто кругом такие рожи, что и плюнуть жалко».
И тут она услышала стук в дверь.
Сердце так и ухнуло в груди: наверняка это Евтихий! Девушка встрепенулась, бросилась вниз, в прихожую.
Когда вчера вечером он вдруг исчез, Деянира в первые минуты попросту не поняла, что случилось. А потом впала в панику. Она позвала стражу просто потому, что не могла оставаться одна — наедине с истекающим кровью человеком. Бросить Авденаго она не посмела. Она не любила отягощать свою совесть. Даже денег никогда не брала в долг. А уж отправить на тот свет некоего человека, пусть даже неприятного… Может быть, и не существует мстительных покойников, время от времени навещающих убийцу (в полнолуние, скажем). Но не исключено, что они все-таки существуют.
Конечно, Деянира даже в мыслях не допускала, что между ней и Евтихием может возникнуть какая-то связь. Однако определенная привязанность все-таки существовала. Он помогал ей по хозяйству, слушал ее рассказы, пытался рассказывать сам. Угождал ей во всем. Возможно, видел в ней высшее существо. Более развитое и достойное.
Ну и потом, он все-таки привлекательный мужчина…
Но на пороге стоял не Евтихий.
— Авденаго! — Деянира не скрывала разочарования. — Что тебе здесь нужно?
— Я, пожалуй, войду, — отозвался Авденаго. — Посторонись-ка, а то придется сбивать тебя с ног. Чего бы не хотелось, учитывая обстоятельства.
— Какие обстоятельства? — Она пропустила его в дом и пошла за ним следом.
— Слабоват я, чтобы сбить с ног кого-либо, — признался Авденаго. — Даже такого заморыша, как ты.
Деянира задохнулась от негодования:
— Что ты себе позволяешь?
— Только то, что ты мне позволяешь, Деянира, — парировал он. — Слушай, женщина, накорми меня… Пожалуйста! В этом городе меня взялись уморить голодом. Будь милосердна. Ты уже один раз спасла меня от смерти — сделай это еще раз, а?
Она поджала губы и не ответила.
Авденаго весело улыбнулся.
— Вот и договорились.
Он пробрался на кухню и под мрачным взглядом Деяниры умял две здоровенных хлебных лепешки, навалив сверху кусище кровяной колбасы. У него сразу же разболелся живот.
— Неужели тебе не хочется немножко поисцелять меня? — спросил Авденаго. — Обещаю стонать, хватать тебя за руку и в бреду признаваться в любви. А?
— Чего мне хочется, так это тебя выгнать, — ответила она.
— Я должен отлежаться, — настаивал он. — Неужели ты не пустишь меня в свою постель? Сама можешь туда не ложиться, я вполне довольствуюсь обществом подушки и одеяла.
— Нет, — фыркнула Деянира. — Ты поел. Теперь убирайся.
Он вздохнул.
— Хорошо, Деянира, я уйду, но сперва отдай мне ту штуку, которую я с риском для моей бесценной жизни вынес из гробницы.
— Так ты за этим приходил? — Казалось, Деянира не верит собственным ушам. — За палкой?
— Вообще-то я приходил поесть, — признался Авденаго. — Но и за палкой тоже. Где она?
— Так уж я тебе и сказала!
Деянира явно обрадовалась возможности повредничать. Она была сердита на Авденаго, она скучала и жаждала развлечений.
— Тебе нравится мучить мужчин? — сказал Авденаго. — Бить их кнутом, связывать, втыкать им под ногти вилки и китайские палочки для еды?
Она побледнела и пристально посмотрела на него.
— Ты — тролль? — спросила Деянира.
— А что, с этим есть какие-то проблемы? — удивился Авденаго. — Расовые предрассудки? Их в Гоэбихоне до сих пор не изжили? Отсталые вы какие-то.
— Ты тролль? — повторила она.
— Это тебе Евтихий сказал? Ну да, я тролль. Теперь тебе легче?
— Тролли — враги, — убежденно произнесла Деянира. — Они злые. И твое поведение это только подтверждает.
— А-га, — протянул Авденаго. — Меня пырнули ножом, и это подтверждает мою агрессивность. Я очень опасен. Валюсь с ног от голода, такой вот я опасный.
— Больше не валишься.
— У меня теперь живот болит, — напомнил он.
— Не надо было так жутко лопать.
— Ничего не поделаешь, — сказал Авденаго. — Зов природы. Когда очень хочется есть, забываешь об осторожности и жрешь всякую пакость, вроде этой колбасы… Сколько столетий она тут хранилась прежде, чем я оказал вам услугу и избавил кухню от дурнопахнущих предметов?
— Убирайся, — приказала Деянира. Она видела, что ей не переиграть собеседника, и страшно злилась.
— И не подумаю, — хмыкнул Авденаго.
