Последователи тайных учений издревле подчиняли себе Волдоаров, дабы обрести силу. А чем я хуже? Я смогу! У меня получится! Ведь я, все-таки, дочь своего отца, а его воля сильна, в этом сомнений быть не может. Пусть он и не очень хороший человек, но в силе его воли я никогда не сомневалась…
Что за страшный лабиринт… Он полон жутких звуков, полон слуг демона, из которых мне пока что довелось увидеть лишь зловонного черного червя облепленного человеческими лицами, да мертвых младенцев. Но других слуг я и видеть не хотела. Все, чего я хотела, это убраться отсюда. И… Наверное, поспать хотя бы немного. Ведь усталость уже начинает потихоньку одолевать меня. Усталость, и жажда.
Шипение… Сначала я услышала именно его. Шипение испаряющейся крови темных существ. А потом мы вышли, наконец, к черной реке. Как и прежде, эта река текла вглубь по наклонному туннелю. Но вот только теперь, мост, по которому мы могли бы перейти реку, был разрушен…
Я увидела это сразу же. От моста остались лишь два обломка, один из которых, нелепым каменным отростком, торчал на нашем берегу, а второй на противоположном. Плохо дело…
— Вот и сказочке конец… — Проговорила, где-то позади, Амелия. — А кто это здесь фонари зажег?
Фонари? Действительно… А я ведь даже и не обратила внимание на то, что вокруг сделалось гораздо светлей. Старинные фонари, со свечками внутри, лепились к стенам двумя ровными рядами, слева и справа от реки, по всей протяженности тоннеля. Эти фонари, выглядели так, будто бы висели тут уже тысячу лет, не меньше… Все покрытые паутиной, заржавленные и с мутными стеклами. Когда мы с братом Алисы пробирались здесь в прошлый раз, я не увидела эти фонари, потому что они не горели, но сейчас, кто-то зажег их…
Кот принялся озабоченно тереться о ноги Марка. Марк взглянул на него.
— Хочешь мне сказать что-то?
Мой племянник присел, и вновь опустил ладонь коту на голову.
— Друг значит? — Марк улыбнулся. — Это друг зажег фонари. Голубые птицы на черном плаще — это он, или нет, даже она… Мост разрушен, но есть другая дорога, подольше, но и поинтересней.
— Поинтересней? — Хмыкнула я. — По моему, Марк, все и так очень уж интересно. Куда интересней?
— Нам сейчас надо идти направо, вглубь, держась русла реки, и не сворачивать в боковые тоннели… — Продолжал Марк, не отрывая руки от головы кота. — Потом… Плывущая черепаха? Что за плывущая черепаха? А на другую сторону реки нам и не надо. Мы не должны подниматься здесь наверх. Там огонь, смерть… Красная змея.
— Красная змея? — Неожиданно переспросила Алиса. — Я знаю одну красную змею. Предводительница Аканху — особого военизированного отряда Григоровича. Все в Аканху носят демонические маски.
— Да… — Марк кивнул. — Я вижу… Красный демон. Синий демон. Оранжево-черный демон, и еще белый жнец. И… человек в противогазе. Военный?
— Возможно, кто-то из псов Григоровича. — В голосе Алисы звучала паника. — Они все же пришли за мной! Люди Григоровича! Да к тому же еще и Аканху! Господи… — Девочка едва не срывалась на плач, и вновь начала задыхаться. — Аканху очень опасны! С ними так просто не сладить.
— Как и с нами. — Амелия положила руку ей на плечо. — Все мы изменились Алиса, и при случае, хоть что-нибудь сможем им противопоставить. Ты теперь не одна, и мы не дадим тебя в обиду. Да и к тому же, мы сейчас попросту уйдем от них, обведем их вокруг пальца. Верно, Марк?
— Верно. — Марк выпрямился. — Значит, направо, вдоль русла реки… Хорошо.
В этот раз, кот побежал первый, Марк следовал за ним. Вокруг было жарко и душно, шипение реки казалось не менее неприятным для слуха, чем многоголосый плач мертвых младенцев. Этот плач впервые раздался над красной рекой, и полностью утих лишь тогда, когда Марк с помощью силы Асху прогнал маленьких чудовищ…
Невольно вдыхая горячий пар, я почти не смотрела по сторонам, ведь приступообразная боль в желудке, хоть и не столь сильная как прежде, все же не переставала терзать меня… Тем не менее, обернуться мне все-таки пришлось, когда плач младенцев зазвучал вновь…
Они вернулись! Я взглянула на потолок и увидела над рекой десятки, сотни, тысячи движущихся в нашу сторону крохотных серых тел. Перебирая своими ручками и ножками, младенцы, кроме плача, издавали еще множество отвратительных звуков, наполняющих мое сердце страхом и омерзением… Заползая с потолка на стены, маленькие чудища сшибали фонари, от чего в туннеле начало делаться темнее…
— Вернулись… — Моя сестрица Амелия очень любила озвучивать очевидное. — Они вернулись. Вот маленькие твари!
— Здесь нет узора на стенах. — Произнес Марк, и я впервые уловила нотки страха в его голосе. — Я не смогу отогнать их.
— С-с-скверно, Марк, с-с-скверно… — Амелия шипела не хуже черной реки. — Значит нам опять придется играть с ними в догонялки.
— Что за вонь? — Вдруг спросила Алиса. — Разве младенцы так воняли?
Тут почуяла и я… Сладковатый запах мертвечины, смешиваясь с горячим паром, наполнял туннель.
Младенцы, все как один, внезапно остановились, умолкли на несколько мгновений, после чего заголосив пуще прежнего, бросились наутек. Вопящей, серой, шевелящейся массой, они вновь стремительно отдалялись от нас. Некоторые из младенцев, по ходу движения, срывались с потолка и падали в шипящую черную реку… Они бегут… но в этот раз не от сияния Асху…
— А вот и он… Точнее оно. — Голос моей сестры сливался с шипением реки. — Главный из прислужников демона, его дитя… Я так надеялась, что мы все же не повстречаемся с ним.
Я знала, о ком она говорит. Ведь вонь эту чуяла не впервые…
На противоположной стороне реки, из круглого зева одного из множества туннелей, медленно выползал огромный черный червь… Алиса рядом со мной выдохнула шумно и прерывисто, после чего зажала нос рукой.
Тело, длинное и склизкое, влажно поблескивая в свете фонарей, шуршало по камню. Из черной плоти выступали белые лица, непрестанно гримасничающие, словно ожившие театральные маски. Абсолютно у всех лиц глаза закрыты, но гримасы меняются непрестанно…
— Но ведь он же не сможет пересечь реку… — Пробормотал Марк. Или сможет?
— Кто знает, на что он способен. Мне лишь ведомо, что он сильнее всех других слуг демона вместе взятых. — Вымолвила Амелия.
Червь вытягивался и сокращался, выползая из липкой тьмы тоннеля…
Какая же вонь! От него пахнет, как от ямы заполненной гниющими трупами, как от разрытой братской могилы… Если бы в желудке моем было хоть что-то кроме Волдоара, то меня бы непременно вырвало.
— Нам надо уходить… — Вымолвила я повернувшись к сестре. — Почему мы стоим и наблюдаем за всем этим?! Надо уходить!
— Ты права, сестрица. — Амелия кивнула.
— Уходить? — Вдруг донесся до меня голос, низкий, оглушительный, и невероятно тяжелый. — Куда это вы собрались уходить?
Этот голос словно бы пригвоздил меня к полу, лишив всякой возможности двигаться. Все что мне удалось, это лишь медленно развернуть голову обратно к червю, черное тело которого уже перестало вытягиваться и сокращаться. Червь замер, но одна из масок открыла глаза и теперь говорила с нами:
— Вы никуда не уйдете. Вы — мои слушатели. Едва лишь я родился, мать нарекла меня Певцом, и заставила выучить сто песен. Я хотел бы, чтобы вы услышали их все.
— А-амелия. — Выдавила из себя я, вновь попытавшись повернуть голову к сестре, однако шейные позвонки мои словно заржавели…
— Сто песен… — Продолжал Певец. — Я хотел бы, чтобы вы услышали их все. Однако, вы слишком слабы. Я вижу, вижу… Белокожая, с черной кровью, сможет услышать лишь двенадцать. Та, внутри которой Волдоар, выдержит двадцать пять. Дитя с Асху способно познать тридцать моих песен, прежде чем лишиться силы и жизни… А вот второе дитя… Я чувствую силу матери в ее волосах, но это не важно, второе дитя самое слабое, оно умрет после шестой песни. Умрет… Насчет человеческой души в теле животного и говорить не стоит… Вы все умрете, и тогда я выучу еще пять песен.
— Скверный концерт нас ожидает… — Шипение Мии заполнило мою голову. — Все очень скверно. Я тоже не могу пошевелится, сестренка. Никто не может, даже Марк.
