— Да, — согласился Кэрил, не двигаясь с места. — А как же Эмберил?
Он вновь посмотрел на хрупкое бледное тело на кровати.
— Оставим ее среди тех, с кем она захотела быть в конце, — ответил друг Кэрила. — Возможно, кто-нибудь из Богов примет ее и проводит заблудший дух домой.
— Прощай, сестра, — пробормотал Кэрил.
Он взял розы из мертвых пальцев и, поцеловав их, осторожно спрятал в складках плаща.
Друг Кэрила выговорил слова на древнем языке, снимая чары с гостиницы.
И два незнакомца, держа ребенка, исчезли из комнаты, словно обратившись в серебристую искрящуюся пыль.
А девочка была так же очаровательна, как мать. Ибо рассказывают, что в древние времена, прежде чем стать отщепенцами, погрязшими во зле, самой красивой из рас, когда-либо созданных Богами, были людоеды...
Мой сынок, всем сердцем желанный,
Поздний плод лет моих зрелых,
И единственная дочурка,
Что глазами пошла в отца!
Мы для отпрысков строим замки,
Мы возводим высокие башни,
Чтобы жизнь драгоценную вашу
Защитили толстые стены.
Кладка прочная, камни крепки,
И щетинятся амбразуры
Оружием нашим грозным.
Но не ров, не меч и не камень,
Не копье, и не мост подъемный,
И не бдительный глаз часового
Защитят вашу жизнь, мои дети,
Сберегут вас от смерти лютой.
Ах, сыночек, зеница ока,
Сочтены часы твоей жизни,
Кто-то смерил, сколько ударов
В груди твоей сердцу осталось.
Дочка милая, глаз услада,
Неминучая смерть подходит
К тебе все ближе и ближе,
Неужели твое цветенье
Дуновение смерти загубит?
Как в осаде, стиснуто сердце
Больнее, чем крепким камнем.
Горе, горе, захвачен замок,
Плачь, родитель осиротелый:
Где они, твои милые дети?
Где твой край и народ несчастный?
Не спасли неприступные стены,
Не спасли высокие башни.
Последний отзвук вечернего звона колоколов с внешней башни Храма Паладайна сменился звуками захлопывающихся дверей и ставен, скрежетом ключей, поворачиваемых в замках, и пронзительными протестами любопытного кендера, выкинутого из лавки, где тот шарил по полкам.
Шесть ударов колокола возвестили о завершении трудового дня. Хозяева закрывали лавки, покупатели, забежавшие за необходимым в последнюю минуту, раздосадованно выходили наружу, все еще сжимая в руках деньги.
— Маркус, время закрываться, — поторопила Йенна помощника.
Покинув свой пост у двери, юноша принялся проворно опускать тяжелые ставни, защищающие широкие окна.
В лавке потемнело, и Йенна улыбнулась. Она любила свою работу, но это время нравилось ей больше всего. Покупатели уходили, шум их голосов стихал, и она оставалась одна. Йенна не спешила уходить, прислушиваясь к тишине, вдыхая запахи, которые, даже если бы она стала слепой и глухой, сказали бы ей, что она находится в лавке, торгующей магическими ингредиентами: аромат розовых лепестков, пряный дух корицы и гвоздики, слабый запах разложения от высохших крыльев летучих мышей и черепашьих черепов. В эти часы запах был сильнее всего: теплый солнечный день рождал ароматы, а темнота усиливала их. В дверном проеме появился Маркус.
— Что-нибудь еще, госпожа Йенна? — нетерпеливо спросил он.
Юношу наняли недавно, и он уже был безнадежно влюблен в нее, как могут только девятнадцатилетние мальчишки — в двадцатичетырехлетних женщин. Впрочем, ни один помощник Йенны не избежал этой участи. Она даже рассчитывала на обожание и весьма разочаровалась бы — если не разгневалась, — случись по-другому. Однако она никогда не кокетничала со своими юными приказчиками, всегда оставаясь сама собой — красивой, могущественной и таинственной.
Йенна любила другого, и это знал весь Палантас.
— Нет, Маркус, можешь бежать в «Кабанью Голову» на ночную гулянку со своими приятелями!
Она схватила метлу и принялась оживленно мести пол.
— Они еще дети, — презрительно отозвался Маркус, не отрывая от нее восхищенного взгляда, следя за каждым ее движением. — Я предпочел бы остаться и помочь тебе с уборкой.
Йенна вымела за дверь сор и несколько листьев, заодно шутливо вытолкав метлой и горящего желанием помочь Маркуса.
— Я уже говорила: сейчас в лавке от тебя никакой пользы. Будет лучше для нас обоих, если ты не будешь вмешиваться. Я совсем не хочу, чтобы твоя кровь была на моих руках.
— Госпожа Йенна, я не боюсь... — начал Маркус.
— Тогда от тебя и вовсе не будет проку, — прервала его Йенна, улыбкой смягчая резкость своих слов. — Смотри, в том футляре лежит брошь, которая способна забрать твою душу и отправить ее прямиком в Бездну. Рядом — колечко, у которого хватит силы вывернуть тебя наизнанку. А видишь магические книги на дальней полке? Если ты слишком долго будешь вглядываться в их названия, то быстро сойдешь с ума.
Маркус был несколько ошеломлен, но не собирался этого показывать.
— Откуда это все? — спросил он, вглядываясь в темноту лавки.
— Из разных мест. Брошь отдала мне чародейка Ложи Белых Мантий. Это злая вещь, сам понимаешь, и она никогда не смогла бы ею воспользоваться. Чародейка выменяла за брошь несколько магических книг, которые давно искала, но все не могла найти. А помнишь гнома, что приходил утром? Он принес эти ножи.— Йенна указала на витрину, внутри которой, словно опавшие листья, в неисчислимом количестве лежали ножи и кинжалы.
— Они зачарованные? Я не знал, что магам можно носить оружие!
— Мы не можем носить мечи, а ножи и кинжалы допустимы. Эти не обладают магией, но гномы делают много вещей, которые легко потом использовать в заклинаниях. Маг, если захочет, может наложить заклятие на один из них.
Маркус неожиданно твердо сказал:
— Ты, госпожа, не боишься, так почему я должен?
— Потому что я знаю, как обращаться с такими артефактами, а ты — нет. Я ношу красную мантию и прошла Испытание в Башне Высшего Волшебства. Когда ты пройдешь такой же путь, тогда сможешь зайти. А пока, — добавила она с очаровательной улыбкой, опьянившей молодого человека не хуже крепкого вина,— ты будешь охранять двери.
— Конечно, буду, — восторженно пообещал Маркус, — и... и, возможно, изучу магию...
Пожав плечами, Йенна кивнула. Все ее помощники рано или поздно заявляли подобное, но дальше слов дело не шло. И сейчас, чародейка была уверена в этом, будет так же. Она никогда не нанимала никого, имевшего хоть малейшую склонность к магии, — ее товары могли оказаться слишком сильным искушением для начинающего мага.
