Парнишка нервно сглотнул, но, поразмыслив, что все уже позади и волноваться не стоит, потянул к себе очередной прутик шашлыка, как раз шкварчащее над углями сердце дошло до готовности. Ну… почти. Горячее ведь сырым не бывает. Верно?
— Для обычных людей подобное тоже не проходит даром, стоит посмотреть на эти три тела. — Я картинно махнул рукой в сторону распятых на столбах мертвецов.
— Да чтоб… — Дарек вовремя прикусил язык.
Он-то и думать забыл об этой живописной детали пейзажа, а тут я так бесцеремонно напомнил. Впрочем, на аппетите маленького проглота это не сказалось. Подрастающий организм потратил слишком много сил на исцеление, чтобы отвлекаться на всякие не слишком аппетитно выглядевшие мелочи.
— Один из них — бывший крестьянин, всю свою жизнь проживший в деревне и убивавший только домашнюю скотину, да и то изредка. Частички духа животных, а они не были хищниками, «налипнув» на ауру мужика, лишь укрепили его собственные основные черты: покорность сильному, упрямство, а также сделали его невосприимчивым к боли других. Другие двое до вступления на разбойный путь были наемниками, а еще раньше — служили в армии. Частая и близкая насильственная смерть людей, редкие посещения храмов оставили на их душах рубцы из негативных эмоций, испортили характер и выпятили черты безжалостных хищников, готовых растерзать тех, кто слабее. Тем более что осколки от разумных существ отличаются от животных большей плотностью и структурированностью. Следовательно, на неподготовленного человека действуют они значительно сильнее. Кстати, именно по этим причинам люди в городах озлобленнее и коварнее деревенских: близкое соседство с большим количеством разумных, когда ежедневно кто-то рядом умирает, накладывает свой отпечаток. И чем более густонаселенный город, тем сильнее разрушающее воздействие, ведь там еще и негативные эмоции живых вносят свою лепту.
Дарек был далек от обдумывания подобных сентенций, и внимание его оставалось прикованным к убывающим со стремительностью лесного пожара шашлыкам. Ну ничего, сейчас он у меня отвлечется от набивания брюха. Понимаю, конечно, последние дни ему несладко пришлось и сейчас он наверстывает упущенное, но все же…
— То, что я хочу тебе рассказать, является большим секретом, за знание которого главы Гильдий магов лишат тебя жизни, не задумываясь. Дело в том, что маги могут усиливать свою ауру и внутреннюю энергетику за счет сбора и поглощения подобных духовных осколков. Особенно если они собственноручно убивают жертву. Идеальный вариант — убить мага родственного с тобой направления магии, ведь тогда почти все свободные куски моментально липнут к убийце. Ну а дальше — поход в храм, часть налипшего отвалится, а часть, если на то благосклонность богов будет, усилит твою ауру. Не слишком сильно усилит, однако развитие с помощью пары лет постоянных медитаций заменить может. Но! — Я понизил голос до шепота, отчего Дарек, заинтересованно поблескивая глазами, неосознанно наклонился в мою сторону. — Как ты понимаешь, это еще не сам секрет. О подобном не принято распространяться, но знают многие. Именно поэтому среди начинающих боевых магов столь популярна профессия охотников за головами.
Парнишка превратился в одни оттопыренные уши, чтобы не упустить ни крупицы из вывалившихся на него откровений. А то как же: его допустили к сокровенным тайнам могучих магов, до коих он еще не дорос.
— Как ты должен понимать, Лика подобный способ усиления не одобряет. Так можно и гнев ее вызвать. Выбрал бы ты в покровители одного из богов, в чью сферу ответственности входят убийства, на войне или в темной подворотне, — тогда да, это могло бы стать твоим путем. Проказница, мягко говоря, не приветствует убийства. Она требует от последователей более тонкого подхода к неприятелям, не доводя дело до смерти. По крайней мере, напрямую. Впрочем, убивая, защищая свою жизнь или жизнь близких, ты ничем не рискуешь.
Радужные мысли Дарека, в которых он расправлялся со своими потенциальными обидчиками, а потом шел в храм «причащаться» и заменял тем самым годы утомительных медитаций и тренировок, рассыпались с хрустальным звоном.
— Но есть еще один способ усилить свою энергетику либо восстановить ее повреждения, — шепотом продолжил я. — Каннибализм!
Резко отшатнувшийся Дарек чуть не сделал кувырок назад через голову.
— Он же богами запрещен! — неуверенно произнес малец.
— Конечно, однако многими магами, особенно некромантами и шаманами, практикуется. — Я важно кивнул. — Сам посуди: в телах умерших людей остаются значительные куски ауры, куда более функциональные и насыщенные, чем у животных. К тому же энергетика одного человека близка другому и при попадании вместе с пищей внутрь усваивается почти на сто процентов. Так, зная, какой участок поврежден у тебя либо какой ты хочешь усилить, достаточно поглотить аналогичный участок ауры вместе с куском плоти другого человека. Для наиболее быстрого и легкого усвоения плоть можно слегка подвергнуть термической обработке. Главное, не слишком сильно, а то при длительной готовке аура распадается и почти весь положительный эффект сойдет на нет. Так что, поедая своего врага, не забудь: мясо должно быть с кровью.
При этом я выразительно посмотрел на последний шампур, доедаемый Дареком. Парнишка побледнел и тоже уставился на шашлык, машинально слизнув с губ кровь. Забавно было наблюдать, как он несколько минут переводил взгляд с меня на тела разбойников, на которых отчетливо виднелись следы разрезов и алые подтеки.
— Ну поели, пора и в путь-дорогу собираться. — Хлопнув ладонями по коленям, я поднялся и, легким магическим усилием сконденсировав влагу, потушил тлеющие угли костра. — Дарек, не спи, готовь лошадей, и поскакали. Что бы ты ни решил, встречи с бароном Олдиком тебе не миновать, а я тоже сейчас к нему в замок направляюсь.
Действуя на автомате, парнишка напоил и накормил коней, парочку оседлал для нас, а также собрал все барахло, оставшееся от разбойников, в чересседельные сумки. Видно было, что делает он это механически, в то время как мысли его были заняты другим.
Лишь через час неспешной скачки я сжалился над Дареком, сообщив ему о розыгрыше. Заодно пожурил за несообразительность и невнимательность: с самого утра он бегал на двух ногах, но так и не придал этому значения, а ведь мог сообразить, что без божественного вмешательства здесь не обошлось и он уже полностью здоров. Мальчишка надулся и твердо решил не разговаривать со мной. Продержался буквально минут десять, а потом его живой и любознательный характер взял свое, и я оказался погребен под ворохом вопросов. Разумеется, в первую очередь его интересовало, насколько большая доля шутки была в моем розыгрыше.
