- Что здесь происходит? - поинтересовался ошарашенный Див, подоспевший раньше остальных.
- Ничего, наставник. Это Дарк так готовит, - наступив мне на ногу, взялся объяснить ситуацию Люцифэ. Див одарил меня задумчивым взглядом и посоветовал впредь проводить свои эксперименты где-нибудь подальше, а ещё лучше вообще воздержаться от оных. Пришедший через пару минут Арион выслушал объяснение и попросил показать ему столь феноменальную травку.
- А вам зачем?
- Если учесть, что на полигонах не растёт ничего похожего на разрыв-траву, то возникает закономерный вопрос, как ты умудрился уничтожить котелок, переполошить лагерь и загрузить ребят внеочередным заданием по наведению порядка и чистоты. Здесь вообще ни одно из растений не может дать подобного эффекта.
Скривившись, я всё же согласилась выступить проводником в поисках. Тем более, что таким образом была надежда избежать "участие во внеочередном задании". Изрядно поблуждав по лесу, я нашла-таки необычную флору, после чего Арион поспешно отправил меня обратно в лагерь. Правда, моим надеждам не суждено было сбыться: припахали меня так активно, что освободилась я лишь к полуночи, когда весь остальной лагерь уже благополучно спал.
А через пару дней Люцифэ поделился со мной озадачившим его и наставников фактом: странное растение, совершенно нетипичное для этой планеты своим запахом, привлекательно не только для меня, но и для теней. И, что самое удивительное, Дар перед тем ночным боем пах точно так же, как и эта трава.
- Я должен был обратить на это внимание, - покаялся Часовщик, - но был полностью поглощён другим и абсолютно упустил это из виду. Только теперь, начав анализировать запах, я вспомнил, где и в связи с чем его встречал.
Равианикиэль объявился на пятую ночь, ознаменовав своё краткосрочное посещение лагеря крупной кражей еды из запасов наставников. Те были буквально взбешены подобной наглостью и попытались найти крайнего, начав, естественно, с меня. Как выразился Арион, я была первой кандидаткой на это мерзопаскостное деяние.
- Я этого не делал, - скривилась я, осознав причину, по которой меня вызвали сразу же по окончании занятий, занимавших теперь, кстати, большую часть дня.
- Где ты был в эту ночь с полуночи до утра? - не отставал Арион.
- Спал, естественно.
- Соседи могут это подтвердить?
- Вот у них и спрашивайте, если вам недостаточно моего слова! - взорвалась я, оскорбленная подобным недоверием.
- Дарк, не обижайся. Но мы все прекрасно знаем твою слабость к ночному воровству еды.
- Однако это не повод, чтобы предвзято относиться ко мне! - охваченная обидой и злостью, выкрикнула я и бросилась вон. Я бежала, не разбирая дороги, перепрыгивая через костры, а порой, и занятых своими делами учеников. Углубившись в лес, я ещё долго не могла остановиться, пока, наконец, совсем не обессилила от бушевавших внутри эмоций и не бросилась ничком на мягкую траву. Как это унизительно! Арион только делает вид, что заботится обо мне, а сам при первой же возможности подозревает во всех смертных грехах. Тоже мне, добродетель нашёлся! В Бездну такую доброту. Заботливым прикидывается, чтобы произвести на других впечатление, а на самом деле нужна я ему, как мертвая пиявка.
Постепенно я успокаивалась, однако открывать глаза и вставать абсолютно никакого желания не было. А ведь нужно, не то этот незваный опекун ещё чего доброго на поиски кого отправит. А потом, натянув на лицо маску лёгкой озабоченности, будет ещё и корить, что сбежала. Видеть его не желаю. Но ещё и поэтому нужно вставать и возвращаться.
Открыв глаза, я приподнялась на руках и столкнулась взглядом со спокойно сидящим на толстом корне дерева Равианикиэлем. Сердце ёкнуло, а внутри всё похолодело. Он видел. Он был свидетелем моей слабости. Вот Джер! Какого он здесь вообще забыл? Он же должен был в Городе остаться. Так какого чёрта он припёрся сюда, да ещё и выслеживает меня? И тут до меня дошло: источник пришёл за платой. Как не вовремя!
Я поспешно села и отвернулась, проворчав:
- Чего уставился? - Голос ещё немного подрагивал, а это плохо. Нельзя показывать Равианикиэлю своё состояние. Я скривила губы в сардонической улыбке. Что толку сейчас прятаться? Он и так всё прекрасно рассмотрел и понял.
- Интересно. Ты такая живая, переполненная нерастраченными эмоциями.
- И что с того?
- Эмоции и сильные чувства для источников - первейшее зло.
- Это ещё почему? - Я, заинтересовавшись, медленно повернулась к спокойному, как языческий истукан, мальчишке.
- Они мешают контролю энергии. Учись контролировать свои порывы, иначе проблем не оберёшься.
- Тоже мне, новый учитель! Ты пришёл за долгом, так?
- Ну предположим.
- Так забирай и проваливай на все четыре стороны.
- Это не вещь, которую можно передать другому. К тому же я передумал. Тебя рано пробуждать. Зато в тебе есть то, что меня заинтересовало.
- Послушай, я не настроена...
Равианикиэль едва заметно пожал плечами и небрежно бросил:
- Тогда приходи, когда будешь в настроении. Поговорим.
- Тогда уж лучше сейчас, - решилась я. Пусть сразу скажет, чего ему от меня нужно, чем мучиться неизвестностью. - Только давай подыщем место, где нам никто не помешает.
- Это вполне подойдёт. Впрочем, есть одно. Идём туда.
Источник соскочил на землю, схватил меня за руку и потянул за собой с такой силой, что мне не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним. По моим ощущениям, мы двигались как-то не так. Слишком быстро для обычного бега, но это совершенно не похоже на смятие пространства, как в случае с Люцифэ. Движение Равианикиэля было таким же естественным, как дыхание ветра на морском берегу, хотя подчас таким же неуловимым.
Спустя стигн пять, мы достигли конечного пункта. Им оказалась опушка леса, почти вплотную подступившая к краю обрыва. Впереди, как на ладони, лежал целый мир: дикий, непознанный, прекрасный мир нетронутой природы. Блестели блюдца озёр, затерянные в ковре вековых пущ, змеились отражением неба полноводные реки, вздымались буграми редкие холмы, далеко-далеко переходящие в укутанные снеговыми пуховиками горы.
У меня перехватило дыхание от увиденного, а на глаза навернулись слёзы. Я порывисто обернулась к Равианикиэлю и хотела поблагодарить его, но слова замерли в горле, не решаясь разбить эту звенящую тишину. Мальчишка же, увидев выражение моего лица, насмешливо хмыкнул и посоветовал:
- Ты ещё разрыдайся от умиления.
