— А потому, что я и без кота знаю — она из вашей колдовской братии, Жилло для убедительности еще руками развел. — Что это за медальончики она в лесу по волчьим шеям развешивает?
Достал Жилло волчий медальон, показал старухе.
— Ну, — говорит, — выкладывай, что за Лиза такая?
А тетка Тиберия возьми да и онемей. Тоже руками разводит, но — ни слова! И глаза выпучила — вроде как от изумления.
И так, и этак заезжал Жилло — ну, не хочет старая ведьма молодую выдавать, да и только.
— Она хоть на нашей стороне? — взмокнув от бесполезного допроса, поинтересовался наконец Жилло.
— Полагаю, что да, — обрела голос старуха. Но про девичий интерес уже ни словечка более не сказала. А Жилло до смерти хотелось про Лизу побольше узнать.
И тут он вспомнил, что когда еще ребенка во двор погулять выпустил! Что этот ребенок ночью по лесу один шастает и с оборотнями братается мелочи, а что он в городском дворе среди бела дня может с курицей или гусаком не поладить — так это серьезно!
Жилло выглянул в окошко — но сына во дворе не обнаружил.
— Не волнуйся, младенец твой с особым характером, — успокоила старуха. — Он, может, где-то в углу сидит и размышляет, а отсюда просто не видно.
— Пойду поищу, — решил Жилло.
Он вышел на улицу, свернул во двор, но среди играющих детей Виго отсутствовал, а во всех обнаруженных уголках его тоже не было.
Жилло ворвался в подвальчик и потребовал помощи кошачьего хвоста.
— Не валяй дурака, — сказала старуха. — Во двор выходит окошко Эммелины. Твой себя уже взрослым считает, в догонялки играть ему неприлично, а с девицей беседовать — прилично.
— О чем они могут беседовать? — удивился Жилло. — Эммелина уже замуж собралась, а мой — дитя малое…
— А вот о том и беседовать, что она замуж собралась. Для нее-то замужество — вроде новой игрушки, — вздохнула старуха, — хотя у девчонки и старых-то игрушек нет, очень ее строго Дениза держала…
— Может, мне к Эммелине заглянуть? — сам себя спросил Жилло.
— А незачем, — сразу постановила тетка Тиберия. — Парень к полной независимости привык, ему твой глупый присмотр не понравится. А девчонка, наоборот, вечно под надзором. Дай ей дух перевести.
Жилло сел и задумался.
— Ага-а, — хитро глядя на него, протянула старуха. — Хорошо было в графском замке подневольным слугой состоять!
— За что мне такая морока? — вздохнул Жилло. — А я ж еще жениться собирался… Ну, посуди сама, старая, какой из меня глава семьи? Да никакой! То есть, никудышный…
— Да, повывелись настоящие мужчины… — пробормотала старуха. — Скажи прямо — очень тебе противно людскими судьбами распоряжаться? С воришками этими нянчиться? Сына воспитывать?
— Да не умею я всего этого! — воскликнул Жилло. — И очень боюсь что-то сделать не так.
— Это хорошо, — сказала старуха. — Это мне нравится. А теперь, женишок, выгляни в окошко. Сдается мне, что твое сокровище во дворе появилось.
Жилло встал на табурет и выглянул.
Виго помогал Эммелине выбраться из окна.
— Погоди шуметь!.. — вовремя встряла тетка Тиберия. — Посмотрим, чем они займутся…
А занялись Виго и Эммелина вот чем — опустились на корточки, прутиком на земле сетку нарисовали и стали в камушки играть — камушки с горкой, камушки с подхватом, камушки-сбивалки, и прочие всякие камушки…
— Сердце не нарадуется? — спросила старуха, вдоволь насмотревшись на Жилло. — Дитя покормлено, не безобразничает, умилительное зрелище представляет…
— Да, это ты все правильно сказала, — делая вид, что не замечает подначки, твердо отвечал Жилло. — При моем теперешнем образе жизни поглядеть пять минут, как родной сын спокойно в камушки играет, — уже праздник.
Старуха посопела и почавкала губами.
— Да-а… Ну-ка, взглянем, как там наш морячок.
И понял Жилло, что впервые одержал над ней победу. Как — сам не понял, но старая ведьма явственно отступила.
Через ее плечо он посмотрел на спящего Мака.
— Никак не пойму, что это ты ему такое дала, чтобы судороги унять, сказал Жилло. — Меня дед много чему научил, а такого сильного средства и он не знал.
— А сейчас растолкую, — и старуха повела Жилло туда, где на стенке и у притолоки висели сушеные травы. — Во-первых, соблюдал ли дед верные часы?
— Думаю, что соблюдал, — Жилло потрогал ломкий букетик зверобоя. — С луной всегда сверялся, кое-что рвал на рассвете и только голыми руками, а вот крапива и яснотка, скажем, у нас отдельно на грядке росли…
— В Янову ночь за травами ходили?
— Еще бы!
— Это хорошо. А сушили под навесом?
— И на черной дерюжке!
Тут между Жилло и старухой увлекательная беседа завязалась. А когда они все травки на стене перебрали, Жилло выглянул во двор — и не нашел там отпрыска.
— Слышь, старая, а ведь они все-таки куда-то подевались! — воскликнул Жилло.
— Поблизости, — отозвалась старуха. — Твой по натуре спокойный, опять же — положение дел осознает, зря на улицу бегать не станет, а Эммелина все-таки матери боится. Если она хочет, чтобы ее дома жить оставили, то должна сидеть тише воды, ниже травы.
— Так-то так, но я пойду поищу, — решил Жилло. Он понимал, что сынок уродился не пугливый, с волками-оборотнями ладил, но столичный город, да еще во власти Озарука, доверия новоявленному папаше не внушал.
Вышел Жилло на улицу Медников, прошелся из конца в конец — мальчишки нет. Свернул он во двор и додумался — подошел к приоткрытому окошку, которое, судя по розоватой занавесочке, могло быть окном Эммелины. И прислушался…
Виго и Эммелина негромко беседовали.
— А дальше что было? — взволнованно спросила Эммелина.
— А дальше Мартина сказала Шарлю, что любит его, но ничего ей от него не нужно, только перстенек на память, — ответил Виго. — И он ей отдал такой маленький перстенек с темным камнем, а изнутри камня — золотая роза. И сказал, что она права — он может только несчастье принести.
— Что это — роза?
— Цветок такой, его теперь не выращивают. Мне Мартина рассказывала и показала перстень. Он-то ей уже мал стал, у нее пальцы опухли, так она его в туеске хранила. И вот взяла она перстень и рассталась с Шарлем… и родители ее увезли… и потом жила одна… и у нее дочка родилась… и она с дочкой перебралась в Линден, знаешь, это город вроде Кульдига, тоже моряков полно, только он ближе к морю…
— Это была дочка Шарля? — спросила с большим интересом и знанием дела Эммелина. Вопрос застал мальчика врасплох — видно, он о таких тонкостях не задумывался.
— Ну… откуда я знаю? Ну, родилась…
