– Ну уж нет! – хмыкнула Делена.
– Или, может, на дне озера растить бородавки на носу с этим отвратительным голурумом?
– Придется рискнуть и представить то место, куда ты хочешь отправиться, – мягко сказала королева фей и шепнула: – Бум. Бум. Бум.
В интонациях ее нежного голоса и во взгляде было столько участия, столько теплоты, что я просто растаял, я склонил голову перед ее добротой, перед красотой ее души…
– Бум. Бум. Бум, – проговорил я, как во сне. – Спасибо тебе, пожалуй, я готов попробовать. – И пробормотал: – Хотя второй попытки у меня, конечно, не будет…
Она навела на меня палочку.
– Можно вопрос напоследок? – все еще пребывая в плену ее чар, сказал я.
– Конечно, – ответила она, улыбаясь.
– А почему вы не летаете? За все время, что я тут провел, я не видел, чтобы хотя бы одна из вас…
– О боже! – Лицо королевы мигом изменилось. – Ты тощий, тупой болван, – заявила она, – мы не летаем, потому что нам это не нужно!
Последнее, что я увидел, – голубые искры. Полыхнув, они скрыли от меня столетние тисы и королеву лесных нимф… Чары тут же спали.
«Врешь ты все, пухлая обманщица, – успел подумать я, – вы не летаете из-за того, что у вас проблемы с лишним весом».
… И явился пред очи толпы придворных наш пресветлый король Дарт Вейньет. В лице его и осанке читалась суровая стать, стал он тверже, чем метеоритное железо, пройдя испытание тьмой. Сделался он сильнее, чем сама твердь земная. И свет от него исходил нестерпимый, как от ярчайшего из небесных светил. Словно тысячи солнц вспыхнули разом, когда возник он внезапно в тронной зале королевского дворца. И поняли все без исключения, что дух нашего величайшего короля Дарта Вейньета необорим. И закричали, радуясь безмерно, и бухнулись на колени, восхваляя возвращение мудрейшего и сильнейшего из самых глубин Нижних Пределов. А он оглядел их спокойно и молвил: «А ну поднимайтесь, сволочи!»
Из записок летописца Варравы, год 1456 со дня окончания Лихолетья
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В ней рассказывается о том, какие неожиданные события могут произойти там, где все уверены, что вы уже никогда не вернетесь, а также о новых обстоятельствах во внешней политике Стерпора
Я оказался в кромешной тьме. Поднял руки, стараясь нащупать хотя бы что-нибудь. Ничего. Абсолютная пустота и сумрак. Я хотел закричать, как вокруг вдруг проступили бледные очертания тронной залы. Я попробовал пошевелиться, но выяснилось, что меня парализовало. Миражное изображение заколебалось, картинка стала ярче, насыщаясь живыми красками, полыхнул лиловый огонь, и я оказался в толпе придворной челяди. Помахал руками, посмотрел на потолок. Тяжелая бронзовая люстра покачивалась – из распахнутого окна дул прохладный ветер.
– Мне не совсем понятно! – услышал я дребезжащий голос. – Может, мне кто-нибудь объяснит, а?.. Чего молчите?
Поначалу никто не заметил моего появления. Но потом франт в желтых штанах и зеленой шляпе увидел меня, вскрикнул и отшатнулся. В тот же миг пухлая придворная дама ткнула в меня пальцем и завизжала (никогда ей этого не прощу!). Присутствующие отхлынули в стороны, освобождая пространство вокруг меня. Вид у них при этом был такой, словно они увидели не славного короля Стерпора, а сквернословящий фантом. А между тем мне казалось, что выгляжу я сейчас вполне пристойно. Видели бы они меня в Нижних Пределах! Вот тогда облик мой действительно был ужасен. Сложно сделать однозначный вывод, что же во мне их так напугало. Может быть, светящийся желтым нечеловеческим огнем глаз? Или обгоревшая одежда, рваный плащ за спиной и натянутая на правую руку до самого локтя перчатка? Не всклокоченная же борода в самом деле?! Бородатых в тронном зале и без меня было предостаточно.
– Чего испугались? – спросил я и огляделся. Мне бросилось в глаза, что многие из тех, кого я приблизил ко двору, будучи королем Стерпора, почему-то отсутствуют. Хотя повод для встречи был нешуточный. Не зря же они собрались в таком богатом составе. И не где-нибудь, а в тронной зале.
Повисла мрачная пауза.
И тут мой демонический глаз сыграл со мной неприятную штуку. Толпа придворных вдруг оказалась раздетой до нитки. Я увидел вокруг множество бледных жирных тел и вскрикнул от неожиданности. Ближайшая ко мне грудастая дама завопила как безумная и рухнула в обморок. Ее подхватил расторопный мужчина с волосатой грудью и огромным животом.
После этой безобразной сцены одежда чудесным образом вернулась к придворной челяди. Я обеспокоенно пощупал глаз левой рукой (правой я пока не слишком доверял) и хрипло проговорил:
– Рад вас всех видеть… в нормальном виде.
Люди стали расступаться передо мной и образовали живой коридор, ведущий к трону. На нем, вцепившись в подлокотники, сидел… Ламас. Мне это очень не понравилось. «Что это он забрался на место, предназначенное только для высокородной особы?» Колдун охнул и вскочил на ноги. Я промедлил всего мгновение и затем решительным шагом направился к нему.
– М-м-м-м, – мычал Ламас по мере того, как я подходил к нему все ближе и ближе, и вдруг выпалил: – О мои боги, я уже и не чаял вас увидеть живым…
– Мертвым чаял? – спросил я.
– Конечно нет, – сконфузился он.
– Конечно нет, ваше величество, – поправил я его и огляделся крутом. – А где Кар Варнан? Где мой начальник королевской стражи? Почему я его не вижу? У вас же тут, кажется, какое-то важное собрание.
– Ах Кар Варнан, – засуетился Ламас и принялся выписывать в воздухе какие-то фигуры руками – он явно впал в серьезное волнение. – Ну, он… хм… он…
– Что он «хм»? Да что здесь, собственно, происходит? – Я схватил колдуна за рукав. – Может, расскажешь?
Ламас замотал головой, махнул свободной рукой, закашлялся, закатил глаза (мне показалось, что он собирается грохнуться в обморок), а потом показал на горло – мол, ни слова не могу сказать. Тут на помощь ему пришел один из придворных, хваткий тип – он мигом оценил обстановку и понял, что правлению Ламаса пришел конец и надо налаживать отношения с истинным королем Стерпора.
– Ваше величество, – сказал он, – как ни горько мне об этом говорить, но ваш начальник королевской стражи сидит сейчас под арестом, в камере. Как, впрочем, и многие другие придворные, которых вы нанимали для того, чтобы служить вам верой и правдой!
Он обвел всех присутствующих торжествующим взглядом. И тут толпу как прорвало. Все они заговорили, перекрикивая друг друга, рассказывали о бесчинствах, творимых придворным колдуном в мое отсутствие, пытались оправдать себя, а одна особенно впечатлительная дама даже подбежала и отвесила ему пощечину.
