Бородатый приложил ладони ко рту и что-то выкрикнул, но ветер унес слова. Тот, кто держался за усы дракона, потянул: шея зверя изогнулась, хищная морда с неподвижными змеиными глазами обратилась к агачу — и расстояние между ними сократилось вдвое.
— Вниз! — Хриплый голос достиг ушей Септанты. — Опускайтесь!
Лес закончился, впереди выросли пологие вершины.
— Вы следопыты? — прокричал Эльхант в ответ. — Охраняете границы?
Вспомнив слова Патлока, он сдвинул на себя подкову: нос летуна приподнялся, машина будто подскочила на некрутой воздушной горке и вновь выровнялась. И тут же под ней оказались горы. Белая пелена с буграми присыпанных снегом кустов понеслась в дюжине шагов под ногами агача.
Справа возникла вспышка. Бородатый наездник выпрямился на стременах, повернувшись к летуну, вскинул руки над головой…
Сверкающий белым и голубым льдистый шар понесся к Птице. Септанта пригнулся; заклинание, оставляя за собой шлейф бушующих льдинок, пронеслось между ним и големом. Волна холода накрыла машину, она качнулась, завалившись на правое крыло, стремительно нырнула… Эльхант нажал на рулевую дугу. Брюхо летуна чиркнуло по снегу, взметнув позади клокочущую дугу; затем машина, пробив носом мохнатый белый куст, рывком поднялась. Маг вновь привстал. Выдернув из чехла огнестрел, Эльхант направил длинный ствол в сторону дракона и дернул крючок.
Его руку и плечо толкнуло так, что он рывком съехал с сиденья, выпустив оружие, которое, вращаясь, врезалось в снег. Повиснув на боку машины, агач, чтоб не упасть, ухватился за конец подковы и вывернул ее до упора. Машина завалилась влево и понеслась всего в двух локтях над пологой вершиной — описала круг, а потом Эльхант сумел выпрямиться и выровнять рулевую дугу.
Льдистая чешуя на голове дракона покрылась сеткой тонких трещин, в которых проступила кровь: ромбами очертила чешуйки по всей щеке. Зверь содрогнулся, взмахнув хвостом так, что сидящий третьим наездник не удержался в седле. Поток воздуха швырнул его назад: кувыркаясь, северянин прокатился по хвосту и исчез позади вместе со щитом.
Тот, кто сжимал усы дракона, привстал в стременах, что-то вопя. От чешуи на щеке отделился длинный лоскут, затрепетал в воздухе, будто узкая лента из льдистой ткани. С конца его сеялись красные капли. Дракон дернулся вновь, завалился на бок — и головой врезался в снег. Двое кубарем полетели с него.
Лишь чудо помогло им не упасть с отвесного склона: вершина горы здесь заканчивалась. Еще мгновение — и далеко под летуном распростерлась сверкающая всеми оттенками белого и голубого долина в окружении гор; долина, полная ледяных дворцов, изгибающихся стен, меховых шатров, сложенных из снежных блоков башен — и всполохов огня, что лился на все это с оранжевых лодок. Септанта лишь мельком оглянулся, чтобы увидеть северян, шевелящихся на краю обрыва, и лежащего в снегу дракона. Покрепче ухватившись за концы рулевой дуги, он уставился перед собой.
— Много, — скрипнул сзади Кучек. — Много корабликов.
Их и вправду было много. Над крышами летали и ледяные драконы, и оранжевые лодки, и машины, формой напоминающие снежинки. Видно было, что последние принадлежат северянам — они не подпускали солов к городу, а те стремились прорваться к нему сверху. Впрочем, некоторым все же удалось опуститься, и когда под летуном потянулись городские кварталы, Септанта увидел, что сражение кипит не только в воздухе, но и на заснеженных улицах. Накрывая ледяные стены зданий Круговоротом бликов, там то и дело вспыхивали огненные шары, и в ответ летели голубые росчерки холодных заклинаний. Оранжевые и черные фигуры — последних было куда больше — сновали между другими, одетыми в меха; взблескивали клинки, взлетали копья.
Летун несся невысоко над крышами, приближаясь к башне, что стояла в центре города. Она имела форму перевернутого ведра, очень широкого у основания. Другие постройки северян, даже шпили самых больших дворцов, едва достигали четверти высоты этого здания, сложенного из огромных, в три эльфийских роста, ледяных глыб. Над башней бурлили облака. Из белого варева опускался большой ковчег с покатым корпусом, формой напоминающий разрезанную вдоль каплю воды.
В узких, мгновенно возникающих и тут же исчезающих просветах между облаками мелькали части той громадины, что находилась выше, — нечто темно-коричневое, неровное. Эльхант не мог разглядеть лучше. Ему казалось, что он — пловец, нырнувший в океан, по поверхности которого плывет исполинский корабль… но плывет очень необычно, скорее — скользит низко над водой, едва касаясь ее.
Агач пригнулся, когда сбоку вылетела оранжевая лодка: парус пылал, позади кормы стелился дымный шлейф. По палубе сновали чернокожие. Тут же снизу поднялся ковчег северян, напоминающий сине-белую снежинку: остов в виде колеса, из которого торчало семь остроконечных выступов, и на каждом круглая оружейная башенка. Над корпусом возвышался косой парус, а над башенками виднелись устройства вроде луков на широких подставках. Возле одного суетились люди в мехах. Эльхант рванул подкову, пытаясь увести летун вправо. Оружие выстрелило, копье вонзилось в днище оранжевой лодки, но это не помогло северянам. Машина солов рухнула на «снежинку», сломав мачту, и рассыпалась горящими обломками. Все заволокло дымом.
Башня, пока еще далекая, быстро приближалась. Ковчег-капля опускался к ней, а от городских крыш наперерез летела почти дюжина драконов с наездниками. Чтобы помешать им напасть на ковчег, навстречу мчались оранжевые скорлупки. Засверкало, загрохотало, когда множество огненных шаров и ледяных молний устремились друг к другу.
— Змей, — скрипнул в ухо голем.
Эльхант навалился на подкову, направляя летун к крышам. Смертельно раненный дракон, потерявший всех своих седоков, двигаясь по спирали, пронесся мимо. Раздался грохот. Левое крыло хрустнуло, машину качнуло так, что на мгновение весь мир провернулся, и Эльхант очутился головой книзу, ногами сжав покатые деревянные бока. Летун качнулся обратно, почти выровнялся. Почти — потому что левое крыло накренилось, треснув у основания.
— Держись! — прокричал Септанта.
Стеклянный колпак покрыла сетка крошащихся трещин, и теперь он плохо видел, что происходит впереди. А там полыхнуло так, будто над городом зажглось второе солнце. Лучи света ударили во все стороны; от домов, от фигур снующих между ними людей протянулись глубокие синие тени, и гул разлился круговой волной. Летун мелко задрожал.
Привстав, Септанта выглянул из-за колпака. От большого ковчега, зависшего возле башни, отделился шар пламени, преодолел разделяющее их расстояние и впился в стену. Лед взорвался, фонтан белоснежных осколков напополам со сгустками огня выстрелил, сбив двух драконов и оранжевую лодку. Из пролома хлынула вода, поток ее, полный колотого льда, упал вниз, серебристым гибким языком лизнул стену. Он иссяк еще до того, как нижняя его часть достигла снега у подножия башни. Большой ковчег грузно качнулся в воздухе и уперся бортом в стену под проломом. Там возникло движение, замелькали оранжевые фигуры.
