Первым заговорил Эстерис.
– Вы хотите сказать, милорд, что Мирам разрешил вам просканировать его сознание?
Лорд Трегор сделал глубокий вдох. Отступать было некуда.
– Я обошелся без его разрешения. – И пока они хватали ртом воздух, переваривая новость, он пошел в наступление. – Приберегите свой гнев для тех, на кого он должен быть обрушен по справедливости, милорды! Да, я нарушил закон, но сделал это по вашей вине. Если бы вам хватило мужества покарать злодеев сразу, если бы вы не терзались сомнениями – а вдруг они окажутся сильнее? А вдруг сделают кому-нибудь больно? – мне не пришлось бы учинять насилие над бедным Мирамом!
Тут, как лорд Трегор и ожидал, поднялся такой гвалт, что живущие по соседству птицы разом покинули насиженные гнезда. Но их возмущенных криков никто не услышал. Верховные лорды, несмотря на свои почтенные годы, кричали громче.
– Безумец! Вы настроили против нас всех сгорнов!..
– Как мы посмотрим в глаза своим ученикам?!
– Вы сыграли на руку мятежникам. Их злодеяние меркнет на фоне вашего!..
– Вот теперь мы точно проиграли войну. Можно сдаваться прямо сейчас!
Конец отвратительной сцене положил лорд Хенцельт. Годами он превосходил всех присутствующих, к тому же отличался неторопливостью и уравновешенностью, поэтому в тех редких случаях, когда ему приходило в голову сказать речь, его слушали со вниманием.
– Я согласен, высокочтимые лорды, что проступок нашего собрата очень серьезен и может привести к поистине ужасным последствиям. Но давайте будем справедливы: лорд Трегор исчерпал все законные средства, чтобы побудить нас к решительным действиям. А ведь мы и сами понимаем, что время работает против нас. Помните, какой взрыв негодования разразился здесь, в Зачарованной роще, когда до нас дошло известие о гибели лорда Региуса? Все маги, не считая нескольких отщепенцев, пылали жаждой мщения, наперебой предлагали нам свою помощь и согласились стоять здесь лагерем до тех пор, пока со злодеями не будет покончено. Но время шло, мы никак не могли договориться между собой, и они постепенно охладели. Начались споры, ссоры, маги один за другим уезжали, и вот уже с нами не осталось никого, кроме учеников, которым просто некуда деться. И заметьте: далеко не все уехавшие пообещали снова присоединиться к нам, когда мы начнем действовать. Если мы срочно не примем решение, может статься, что у нас вообще не останется союзников.
– Думаю, на этот счет нам больше не стоит беспокоиться, – буркнул лорд Септимус. – Стараниями нашего дорогого собрата мы лишились союзников.
– Возможно, – не стал спорить лорд Хенцельт. – Но в отличие от остальных магов мы не можем позволить себе роскоши переругаться и разъехаться. Нас, облеченных властью, осталось всего семеро. Вернее, – поправился он, встретив пустой взгляд лорда Жоруса, чей дух в эту минуту пребывал в теле жучка, ползущего по стволу соседнего дерева, – шесть с половиной. Получив от своих учителей Камни, мы взяли на себя обязательство хранить тайну Сильных и установленные ими границы. По вине мятежных магов и то и другое оказалось под угрозой. Мы должны наконец на что-нибудь решиться и либо договориться с мятежниками, либо уничтожить их. Поэтому давайте все же выслушаем лорда Трегора и обсудим его предложение.
– Я против, милорды! – Лорд Эстерис не без труда поднялся со своего места и с вызовом посмотрел на Трегора. – Я устал слушать одни и те же доводы и попреки. Да, мы не поддержали требование немедленной расправы с мятежниками, убившими лорда Региуса. Но не из трусости, как лорд Трегор неоднократно изволил нас обвинять, а из желания избежать роковой ошибки. Произошло событие, по нашим представлениям невозможное. Какой-то бездарь, даже не сгорн, отнял жизнь Верховного лорда. А помогавшие ему маги заполучили Камень Сильных. Разве не разумно с нашей стороны предположить, что и убийца нагорн, и его сгорнийские помощники – всего лишь орудие Сильных, которые по какой-то неведомой причине решили покарать лорда Региуса? Все мы знаем, что перед смертью придворный маг вел себя довольно странно – вынюхивал что-то о защитах, установленных вокруг Кладезя знаний, о белых уродцах… Кто может поручиться, что он не надумал пойти против Сильных и не получил по заслугам?
– Я могу поручиться! – немедленно ответил Трегор. – Я уже объяснял вам…
– И не раз, – не дал договорить ему оппонент. – Только меня ваши объяснения не убедили. Да, в предании нет упоминания о вмешательстве Сильных в наши дела. Но и о насильственной смерти кого-либо из Верховных предание тоже молчит. Все когда-нибудь случается впервые. Не вы ли, милорд, настаивали, что Малих лишился Дара по воле Сильных? Будьте же последовательны. Если Сильные отняли Дар у одного сгорнийского мага, почему они не могли отнять жизнь у другого?
– Кстати, кто-то из вас, милорды, упоминал древнюю сплетню о том, что лорд Региус тоже завладел Красным айкасом нечестно, – несколько невпопад заметил лорд Жорус. – Может, нам признать этого… как бишь его… Джинакса новым Верховным лордом, и дело с концом?
Его не удостоили ответом.
– Вы закончили, милорд? – высокомерно спросил лорд Трегор, глядя в глаза противнику. – Мне дозволено будет ответить, или вы опять прервете меня на полуслове?
– Еще минуту, милорд. Вы призываете нас развязать войну против магов, защищенных главным талисманом Сильных. Войну, которая может стоить любому из нас жизни – особенно теперь, когда ваше преступление против Мирама неизбежно отвратит от нас остальных магов. И вы надеетесь, что мы поддержим вас, не зная наверняка, угодна ли смерть мятежников Сильным? Да вы просто глупец, милорд! – Сделав презрительный жест, Эстерис занял свое место за столом.
Лорд Трегор заговорил не сразу. Он вдруг понял, что это его последний шанс добиться желанного соглашения. Заготовленная речь не годилась. Маги ясно дали понять, что не желают больше выслушивать заезженные доводы, обвинения и воззвания. Нет смысла повторять слова завета, которым каждый из них когда-то внимал у смертного одра своего учителя. Нет смысла взывать к их рассудительности и ссылаться на прошлое. Нет смысла грозить всеобщим мятежом, катастрофой, которая неизбежно последует за штурмом границ, установленных Сильными, и кровожадностью заговорщиков. Тем более что пресловутая кровожадность была, по чести говоря, плодом воображения лорда Трегора. У него оставался единственный неиспользованный довод. Правда, довод по-настоящему сильный. Но все зависит от того, как его подать. Неточный удар не достигнет цели, даже если это удар сокрушительной силы.
– Скажите, милорд, – обратился Трегор к Эстерису. – А если я приведу вам неоспоримое доказательство – доказательство, не оставляющее сомнений в том, что интересы Сильных непримиримо враждебны интересам мятежников, – вы признаете необходимость войны?
