Вместе со всем своим флотом прибыл в Телос и Фалан Тщеславный, горя желанием узнать, удовлетворится ли его жажда мирового господства. В то время серебряный трон занимала провидица Шумея, которой, как оказалось впоследствии, суждено было стать последней из телосских предсказательниц. Фалан задал свой вопрос, но не получил на него ответа. Разгневанный отказом богов тиран поклялся разорить Телос.
В этот момент жрица изрекла нечто непонятное для ушей обычного смертного, а Шумея, пожевав лист янъя, перевела: «За одиннадцать золотых таланов я отдам тебе, лорд Фалан, все девять священных свитков Телоса, на которых ты найдешь все предсказания богов». Но Фалан желал узнать ответ немедленно и отказался.
Шумея взяла три свитка и, не обращая внимания на протестующие крики свиты Фалана, бросила их в огонь стоявшей неподалеку жаровни. И снова обратилась провидица к полководцу со словами: «За одиннадцать золотых таланов я отдам тебе, лорд Фалан, все шесть оставшихся свитков Телоса, на которых ты найдешь многие предсказания богов». Но вновь отказался упрямец принять сей бесценный дар, несмотря на все уговоры советников. Следующие три свитка постигла та же участь, что и первые.
В третий раз заговорила Шумея: «За одиннадцать золотых таланов я отдам тебе, лорд Фалан, все три оставшихся свитка, на которых ты найдешь некоторые из предсказаний богов». Фалан и в этот раз отказался, и Шумея уже занесла руку с драгоценными свитками над жаровней, но подданные так молили своего повелителя принять заветные бумаги, что сердце его смягчилось и он, заплатив требуемую сумму, унес с собой предсказания.
Фалан и его люди вернулись на корабли, стоявшие в заливе на якоре, но в ту же ночь полководец с небольшим отрядом избранных вернулся в храм, чтобы силой вернуть себе золото. Но бесчестным их планам не суждено было сбыться: в храме не было ни души и обе женщины исчезли, как исчез и серебряный трон.
Разгневанный Фалан и его банда разрушили храм и той же ночью снялись с якоря. Но недалеко уплыл жадный полководец: еще не рассвело, как земля содрогнулась, и гора Телос с грохотом низверглась в пучину морскую, породив огромную волну, которая накрыла собой могучую флотилию Фалана и увлекла ее на дно морское. Так Фалан Тщеславный получил ответ от богов Телоса, который навсегда исчез с лица земли.
На четвертый день пути ливень прекратился, небеса очистились, а сильный ветер сменился легким свежим бризом. Все были несказанно счастливы снова увидеть солнце. Друзья высыпали на палубу и долго гуляли по ней, нежась в теплых лучах долгожданного светила.
Их радость длилась еще двое суток, но на седьмой день пути корабль настигло новое несчастье: на море установился новый штиль.
Капитан Легори приказал матросам спустить на воду шлюпки и тянуть судно с помощью канатов.
Араван в Гвилли стояли на палубе и зачарованно наблюдали, как маленькие ялики бороздят гладкую, как зеркало, поверхность моря.
Араван первым обрел дал речи и, обратясь к баккану на языке сильва, произнес:
— Поистине море подобно женщине: у него неисчислимое множество ликов.
Гвилли кивнул и отвечал:
— Если верить знающим людям, это достаточно ветреная женщина.
— И это верно. Многим она становилась возлюбленной, но ни один не покорил ее. Слишком уж море своенравно. Многие пытались подчинить его своей воле, но оно неизменно оставалось диким и необузданным, — мечтательно произнес Араван.
Гвилли удивленно воззрился на эльфа:
— Да кто же может быть настолько самонадеянным, чтобы верить в то, что море можно покорить?
Араван невольно улыбнулся:
— Да ты говоришь как истинный лаэн — лаэн или кто-то из тайного народца…
Баккан вопросительно посмотрел на эльфа, но тот не заметил его взгляда: судя по всему, он полностью ушел в себя и в свои воспоминания. В голове его звучали слова, произнесенные давным-давно: «Кто может покорить небеса?»
…Перед эльфом сидел Тарквин, маленький, не больше фута ростом, лисий всадник, и тихим, задушевным голосом говорил на языке тайного народца:
— Люди горды и тщеславны: они пытаются подчинить себе все вокруг. Но кто может покорить небеса? Кто покорит ветер, радуги, дожди и воды Мирового океана, смешливый шелест ручейка и громовые раскаты, зверей и птиц, леса и луга — все, что составляет Землю? Человек бьет себя кулаком в грудь и говорит: «Я царь вселенной. Мне все подвластно! И я буду распоряжаться ее богатствами по своему усмотрению».
Но мы-то знаем, что это не так. Мы можем только неустанно восхищаться каждым листочком, каждым крошечным насекомым — но не владеть ими, ибо они священны и неприкосновенны. Мы плоть от плоти Земли, она наша мать, а все создания, населяющие планету, — наши братья и сестры. Не нам принадлежит эта планета, а мы ей. Все ее дети — часть единого узора мироздания, и нарушение этой тонкой ткани в одном месте вызовет продолжительные сотрясения всего мира.
Кто владеет миром? Это все равно что спросить: «Кто владеет ветром?»
— Да никто не владеет, Араван, — прервал размышления эльфа вконец озадаченный Гвилли.
Араван вздрогнул и пришел в себя. Только сейчас он осознал, что все это время вспоминал вслух. Он смущенно улыбнулся и задумчиво произнес:
— Да-да, Гвилли, ты совершенно прав. В противном случае мы, уж конечно, вызвали бы сюда ветер, и он надул бы паруса «Белло Венто».
Баккан устремил беспокойный взгляд вперед:
— Но Легори не отчаивается — он продолжает поиски потерянного ветра. Я пойду посмотрю, как там у них дела. Пойдешь со мной?
— Нет, Гвилли, — покачал головой Араван. — Я еще побуду здесь немного.
И долго еще стоял эльф на корме и предавался воспоминаниям.
Еще сутки на море царило полное безветрие, но уже на следующее утро по воде пошла легкая рябь, а к полудню паруса наконец-то наполнились ветром. Шлюпки подняли на борт, и довольные матросы затянули веселую благодарную песню богам морей.
За обедом друзья были оживлены и весело болтали.
Фэрил сказала:
— Я уж думала, ветер никогда не подует снова.
— Но мы опять в пути! Поиски продолжаются! — провозгласил довольный Гвилли.
— Но к чему они приведут, нам, к сожалению, не ведомо, — меланхолично протянула дамна.
— Да, поиски могут и вправду затянуться, — заметил Араван. — Нам-то с Риатой что — мы же эльфы, для нас что год, что век — все одно! А вот для ваэрлингов… — И эльф вопросительно посмотрел на своих маленьких друзей.
Фэрил взяла Гвилли за руку и храбро сказала:
— Пока мой баккаран рядом, мне ничего не страшно!
