Но никто не замечал таких мелочей, когда на глазах у всех рождалось новое диво — их общая сказка.
"…и поставил он варить очистки, а овощи вывалил в корыто хрюшке. Потом выгнал кур на берег реки и стал загонять в воду, чуть всех не перетопил. Куры разбежались. Тогда он вернулся во двор, насыпал на землю зерна гусям и стал ругать их, что они не хотят его клевать. Махнув рукой на глупых птиц, он принялся подметать двор, а мусор носить в дом. Потом он взялся приколачивать поленья друг к другу, а когда гвозди кончились, порубил скамейку на дрова. Но пока он возился с молотком, овечка зашла в огород. Дурак увидел, схватился за голову и быстрее посадил ее на цепь. После чего принялся стричь наголо собаку."
— Замечательная сказка у нас получилась! — царевич вывел последнюю букву, поставил точку и оторвался от записей.
Лицо его сияло.
— По-моему, очень смешно! — улыбнулся Лука.
— Ага! — поддержал его Никанор. — Особенно когда он кур в воду загонял!
— И овечку на цепь сажал!
— Представляешь, она там, бедная, на цепи: "бе-е-е… бе-е-е…"
— Вот умора!..
— А, по-моему, не смешно, — мрачно надула губки Серафима. — Ведь братья-то, когда вернутся, наподдают ему по первое число, а что в этом смешного?
— М-да… Жалко дурака-то… — всерьез запечалился Захар, словно речь шла о его хорошем знакомом или родственнике. — Ведь как пить дать, наподдают.
— Я бы точно наподдавал, — пробасил Фома.
— Тогда… тогда… — Иванушка задумчиво почесал в макушке кончиком пера, и русая прядь окрасилась в радикально синий цвет. — Тогда надо сделать так, чтобы он оказался молодцом! Всё исправил, например…
— Или совершил что-нибудь похвальное…
— Ага, совершит он!..
— Уже насовершал!..
— Ну, тогда чтобы так получилось, что это похвальное произошло само по себе.
— Это как?..
— Ну, чтобы то, что он натворил, обернулось к пользе, — пояснил царевич.
Друзья приумолкли и неуверенно запереглядывались: такой тарарам к пользе обратить — уметь надо…
— А что, если в дом ночью пришли воры? — пришло вдруг в голову Находке.
— Молодец! — обрадовался Иванушка, и отдохнувшее перо снова забегало по пергаменту.
"…Так проработал он до вечера, умаялся, посмотрел кругом — сесть не на что, в доме грязно, в чугунке не похлебка, а помои, всё нехорошо, все недовольны. Кроме свиньи. Запечалился дурак и ушел спать на сеновал, а дверь открытой оставил. А ночью гроза началась, звери и птицы испугались и в дом побежали. Свинья в подпол забралась, собака — на сундук, куры на печку, гуси над притолокой на полке примостились, овечка с цепи сорвалась и спряталась под лавку.
А когда совсем стемнело, на двор прокрались воры. Глядят — дверь открыта, кругом ни души, обрадовались. Думают, хозяев нет, и в дом вошли…"
— И первым делом — в печку полезли, похлебку пробовать! — выкрикнул с дальнего конца стола Егор.
— Да зачем им в печку лезть, они же воры?
— Так они же глядят — хозяев дома нет, значит, отдохнуть можно, перекусить… Целый день воровать, поди, тоже умаешься!
— Да и похлебку из очисток задействуем, — поддержала его Серафима.
"…и первым делом полезли в печь. Видят — чугунок. Попробовали — чуть не подавились!.."
— Как они видят, у нас же ночь на дворе? — не понял Игнат, и перо зависло в воздухе.
— Щупом они чугунок нашли, щупом, — нашел простое объяснение феномену Спиридон.
Иванушка подумал, кивнул, зачеркнул что-то, и накарябал сверху: "нашли на ощупь".
— Вот теперь дело, — согласились все.
После этого сказка быстро стала приближаться к своему логическому завершению.
Поклеванные, покусанные, облаенные и обхрюканные воры сбежали, поклявшись перестать воровать совсем. Споткнувшись о цепь овечки, они выронили уже где-то раньше наворованные деньги. А в доме, оказалось, хранилась шкатулка со сбережениями на корову. Братья на утро вернулись, обнаружили, что финансы целы и еще даже прибыло, обрадовались, и не стали дурака ругать. А на следующий день поехали на ярмарку и купили и корову с теленком, и лошадь со сбруей, и еще на телегу осталось.
— "…вот и сказке конец, а кто слушал — молодец", — теперь уже неспешно вывел красивым почерком внизу листа Иванушка и с гордой улыбкой окинул взглядом коллектив соавторов. — И кто сочинял — тоже молодец!
— Полдела сделано, — удовлетворенно откинулась на спинку кресла царевна и откинула волосы со лба. — Осталось за малым: сделать декорации и кукол, найти артистов и отрепетировать.
— А чего артистов искать? — весело качнул лобастой головой Захар, — Мы сами — артисты!
— И репетовать будем сами! — поддержали его все.
— И декорации сами сошьем и сколотим, — с энтузиазмом закивала Находка. — Я шить могу! Только размеры надо, и материю…
— А сколотить — к нам обращайся, — выпятил грудь Панкрат.
— А я знаю, кто может кукол сделать, — удивил всех Иванушка. — Дед Голуб как-то упоминал, что в учении у последнего кукольных дел мастера два года провел! Я утром с ним поговорю!
— Вот и завертелась наша карусель, — довольно выдохнула Сенька и рывком поднялась на ноги. — А теперь можно и на боковую. Завтра нас ждут — не дождутся великие дела.
— Дождутся! — радостно заулыбались все и повалили к выходу.
Иванушка широко и со вкусом зевнул, зажмурился, дунул на свечку, и та, распространяя в моментально нахлынувшей темноте приятный аромат горелого фитиля и горячего воска, погасла.
— Во сколько завтра встаем? — спросил он у жены.
— Во сколько добрые люди разбудят, — сонно пробурчала Серафима. — Это во-первых. А, во-вторых, почему завтра? Сейчас, наверное, уже не меньше двух. То есть, уже сегодня. Давно и бесповоротно.
Вздохнув, Иван признал правоту супруги по всем пунктам, включая и то, что люди добрые со своими делами, как правило, даже до семи часов ждать не желают, а поэтому им осталось на сон и прочий отдых, в лучшем случае, часов пять, и стал нащупывать во тьме спиной подушку.
— Спокойной ночи…
— С-спокойной… н-ночи…
— Тс-с-с!!!.
— Что?..
— Тихо, не возись, говорю… Мне кажется, или…
Благодушная мирная темнота за дворцовой оградой в один миг вдруг взорвалась истеричным ревом трубы и заполошным барабанным грохотом, которые было, наверное, слышно не только в Постоле, но и на заимке Сойкана.
И весь этот шум едва умудрялся заглушать звон стали о сталь.
— Враги!.. — Иван скатился с только что найденной подушки, прихватив с собой на пол простыню и одеяло, и походя завалив на лопатки прикроватную тумбочку вместе со всем ее содержимым и грузом.
