А я ещё неплохо сохранилась! Вы мне, конечно, подАрите его — как лучшая подруга?.. О Исидора!
Эти звуки далеко разносились по окрестности. На шум прибыли главный герольдмейстер и епископ де Бове. Им объяснили в чём дело, и, разумеется, тоже пригласили принять баньку, пока ещё теплая. Принять баньку властные мужи наотрез отказались, но, поведя носами, сказали, что не прочь бы разделить трапезу, что было тут же принято и за столом появились первые гости.
3
Ну, не желают, так не желают!
Полотнище шатра развернули и оставили сушиться на кольях. Слуги, оруженосцы и воины, по очереди прошедшие парную и мытьё, одетые в лёгкие одежды, накрывали на стол. Сеньора Матильда и сеньора Исидора, румяные и озорные, в простых полотняных платьях, в венках из душистых трав, торжественно присели во главе стола. Бок о бок с ними, втайне завидуя свободным одеждам обитателей шатров, но предвкушая сытный ужин, разместились сеньор де Трайнак и епископ.
Темнело. Зажгли факела и масляные благовонные лампы. По сигналу сэра Линтула, взялись за инструменты музыканты. На том берегу Вьенны за лес закатывалось белое солнце… Хороший денёк будет завтра!
— Странный напиток… — отхлебнув с ковша, произнесла Матильда. — Напоминает пиво, но не пиво… Подскажите рецептик, я прикажу своему повару каждый день готовить такое!
— Это называется квас, — объяснил Леонтий. — Приготовляется из простого чёрного хлеба…
— Ой, боже… Чего только у вас не увидишь… и не попробуешь… — хищно принюхиваясь, произнесла она, озирая длинный стол, уставленный яствами. — Это, кажется, грибы? А это? М-м-м… Пахнет укропчиком-м-м!.. А это? Неужели простой лук? Ах, вымоченный в уксусе! А это?.. Как? Кар-тойфель?.. но, по-немецки, это, кажется, означает… ах, была — ни была!..
Вскоре, не заставляя себя долго ждать, прибыли и де Сент-Экзюпери, и Эн Гольфье де ла Тур, и де Гриньоль, и фон Гибихенштайн. Впрочем, этим дело не ограничилось. Соседи, явно перевозбуждённые аппетитнейшими в мире ароматами, то и дело заглядывали в гости и пополняли число присутствующих. К сему прибавим, что заявлялись они обычно не в одиночку, а в сопровождении пажей, оруженосцев и слуг…
Словом, не успели лучи солнца окончательно уступить место ночной тьме, а на участке рыцарей Ордена Бегущей Звезды кипело настоящее пиршество. Выпили и за здоровье всех присутствующих, и за успех завтрашнего состязания, и — "мужчины пьют стоя, женщины до дна!" — за присутствующих здесь дам! Истребили массу закусок, но к столу подавали всё новые и новые. К рыцарскому столу был приглашён Телле, который с готовностью потешил гостей своими притчами…
"Вот, встретились как-то, однажды, в одной стране-странице, доблестный сэр Гарамонд и непревзойдённая по красоте сеньора Люцида Консоле…"
— Ах, как жаль, что мой несчастный брат не присутствует при этом! — время от времени про себя повторяла Матильда. — Ему бы так понравилось…
Правда, вслух она эти мысли, разумеется, не высказывала…
И вот, в разгар празднества — это произошло как раз после того, как некий посыльный доставил к столу кувшин, запечатанный королевской печатью, от самого Филиппа-Августа — сэр Ульрих решил воспользоваться случаем и осуществить то намерение, которое давно вынашивал в своём сердце.
— Друзья мои! — так начал он свою речь. — Я бывал на многих пирах, и во многих собраниях. Но здесь у вас всё настолько искренне, настолько вкусно и настолько чисто, что я не могу удержаться от того, чтобы сделать подарок хозяину этого стола… Сэр Бертран! Я более чем уверен, что вы и завтра, в поединках, и послезавтра, в схватке полностью докажете свою правоту!.. Здесь… — он подозвал оруженосца и тот передал ему завернутый в ткань кубок, и сэр Ульрих развернул его, — так вот, это — единственный предмет, который я привёз из Крестового похода… и за который моя добропорядочная и благочестивая Гретхен не устаёт ругать меня, дескать: кого-то ограбил, у кого-то украл… что взять с женщины… Но умирающий греческий монах… это произошло во время одной из стычек на окраине Иерусалима… попросил меня хранить его. Наверняка, это какая-то местная святыня, я вожу его с собой как талисман, в нём очень удобно готовить лекарства, и они всегда помогают!.. Сэр Бертран! Вот он, этот кубок, я хотел бы обменять его на тот, что вы сейчас держите в руке. А заодно выпить с вами, как говорят на моей родине, на "брудершафт" этого, только что присланного королём вина. Это хорошая примета — открыть свежий кувшин и почать его вдвоём!.. Надеюсь, присутствующие здесь лица поймут меня верно и не будут в претензии!
— Отчего же… — сказал главный герольдмейстер, — это старинный обычай, и мы его всецело поддерживаем.
Откупорили кувшин, наполнили бокалы.
— Любопытен цвет вашего кубка, сэр! — заметил де Борн. — По-моему, это камень, причём камень весьма необычный. Я никогда не встречал такого.
— Мне кажется, — заметил Леонтий, — это редчайшая синяя яшма. Обратите внимание на оранжевые прожилки, как маленькие молнии изнутри… И ещё, сэр Бертран, поглядите: ведь там изображение маленькой птички, что сидит на ветке… Вы делаете нам очень богатый подарок, сэр Ульрих фон Гибихенштайн!
— Ну, так или иначе… — отмахнулся довольный похвалою сэр Ульрих. — Цумволь! Выпьем, мой боевой друг!
Серебро зазвенело о яшму и оба рыцаря, под одобрительные возгласы присутствующих, осушили свои кубки.
После чего сэр Ульрих, странно побледнев, на мгновение прищурился как от сильной боли, затем выронил кубок и рухнул замертво.
4
Поначалу никто не понял, что произошло.
Леонтий, первым рванувшись к германцу, расстегнул ему ворот и пощупал шею. Пульса не было…
Сэр Бертран, растерянный и недоумевающий, стоял напротив мёртвого друга и вертел в руке подаренный кубок.
Остальные затихли, никто не сказал ни одного слова о том, что, вероятно, старику не надо было бы глотать вино таким залпом… или что-то вроде этого…
— Исидора! — вдруг сказал Телле. — Ты одна знаешь, что делать!
— Постойте! Ничего не трогайте! — встрепенулась Исидора. Подбежав к командору, она выхватила у него из руки синий кубок, заглянула внутрь…
— Здесь ещё осталось немного… Сэр Линтул, помогите мне, откройте ему рот…
И влила эти несколько капель в рот неподвижного сэра Ульриха…
Буквально тотчас тот отрыл глаза и выпрямился на руках Леонтия.
— Доннерветтер! Что тут происходит, чёрт возьми? И почему вы все на меня так смотрите? И почему никто не поддерживает наш тост?
— Мы обязательно поддержим его, сэр рыцарь… правда, не из этого кувшина, — сказал Леонтий. — Кстати, а где тот посыльный, что его принёс?
Поискали, но посыльного нигде не оказалось…
— Вам просто стало плохо, дружище! — заставляя себя улыбнуться, промолвил командор, рассматривая изображение синей птички. — Бывает, возраст, это нам
