Между двумя другими повозками отряд натолкнулся на сопротивление. Трое гномов нашли пояс с золотой пряжкой и взялись было за секиры, чтобы выяснить, кому из них он должен принадлежать, когда на них наткнулись безнадежные под командой Дайлина. Эта встреча оказалась неожиданной для всех, но, к несчастью, расстояние между телегами было слишком мало для формирования строя, и завязалась свалка. Когда на шум подоспели Рустам с Гартом и остальными безнадежными, на земле лежало четверо мертвых безнадежных и едва живой Дайлин со страшной раной на груди. Двое гномов тоже отдали своему богу душу, но третий крепко стоял на ногах, скаля зубы и вращая над головой секирой. На плече у гнома блестела золотым шитьем сержантская нашивка.
Одного взгляда на тяжело дышавшего Дайлина хватило Гарту, чтобы понять: его друг больше не жилец. Скрипнув зубами и проклиная себя за то, что не успел научить ребят бою в стиснутом пространстве, Гарт раздвинул ряды своих разозленных солдат и вышел на гнома один на один. Оценив его мощную фигуру, гномий сержант лязгнул зубами, подхватил с земли вторую секиру и бросился в атаку. Несмотря на свой низкий рост, он выглядел настолько грозно, что безнадежные испугались за жизнь своего наставника.
Но Гарт даже не дрогнул, от одной секиры он увернулся, другую отбил щитом и мощным ударом вогнал граненый бронебойный наконечник своего копья гному в лицо.
Даже не взглянув на рухнувшего на землю врага, Гарт оглянулся на своего друга и сержанта. Рустам стоял на коленях перед распростертым телом Дайлина, Дайлину накладывали повязку, он был без сознания и истекал кровью. Почувствовав взгляд Гарта, Рустам поднял лицо – спокойное и сосредоточенное, и только в глазах его плескалось отчаяние. Гарт подошел к нему и опустился рядом, краем глаза заметив, что капрал Жано принял на себя командование, и безнадежные окружили своих командиров и раненых плотным кольцом, ощетинившимся копьями.
Рустам посмотрел на стремительно бледневшего Дайлина и поднял взгляд на Гарта. Гарт мотнул головой, отвечая на его невысказанный вопрос. Рана смертельна, через несколько минут, максимум через полчаса их друг умрет. Рустам плотно сжал зубы, но ничего не сказал. Тогда заговорил Гарт:
– Мы потеряли уже четырнадцать бойцов, сержант. Еще четверо у нас на руках в тяжелом состоянии. Из первого десятка остались только Жано и Гастер, из второго теперь уже только трое и девять из третьего. Но мы хорошо заплатили по счету, почти пять десятков гномов, этого более чем достаточно. – Гарт на мгновение замолчал и затем веско добавил: – Сейчас еще можем уйти, прямо через лес. Вернемся в Лондейл героями, никто нам и слова не скажет. Подлечим раны – и снова в драку. Решайся, командир, больше такого шанса не будет.
Рустам ничего не ответил. Взгляд его прошелся по окровавленным фигурам окружавших его солдат. Он посмотрел на умирающего у его ног Дайлина, на ожидавшего его ответа Гарта, посмотрел на покрытый кровью труп гномьего сержанта, и лицо его прояснилось. Он встал на ноги и, подойдя к мертвому гному, перевернул его ногой и, отбросив в сторону щит, нагнулся и потянул за древко. Гарт невольно нахмурился, не понимая, зачем Рустаму нужно второе копье, бой двумя копьями очень сложен и доступен только опытным и умелым бойцам.
Но Рустам нагнулся не за копьем, он поднял с земли знамя, знамя полка лондейлских безнадежных. Покрытое кровью, порванное, втоптанное в грязь и тем не менее – знамя. Полковое знамя лондейлских безнадежных. Он поднял его вверх, и слабый ветер всколыхнул бело-синее полотнище с изображенным на нем щитом, где на белом поле блеснули в лучах солнца три золотые рыбы. Рустам поглядел на истерзанное знамя и, жестко усмехнувшись, сказал Гарту:
– У нас еще есть третья шеренга, капрал… А пока стоит третья шеренга, копейщики держат строй!
Гарт, не отводя от него глаз, размял шею, громко хрустнув шейными позвонками, и, поднявшись на ноги, скомандовал:
– Пул, слушай команду своего сержанта! Первый и второй десяток, понесете раненых! Третий десяток, выдвинуться вперед! Пришло наше время, бойцы! Мы атакуем!
Глава 12
А солнце на небе взойдет и без нас…
В этот день Гарт окончательно поверил в судьбу и в то, что у судьбы есть свои любимчики. Бросившиеся вперед безнадежные первым делом смяли еще троих гномов, из которых лишь один успел схватиться за оружие. Это было хорошим заделом, но дальше все пошло еще более невероятно.
На следующей повозке двое подвыпивших гномов, хохоча и икая, играли в странную игру. Повозка была накрыта матерчатым пологом, под пологом кто-то шевелился и шумел. Гномы, раздобывшие бочонок вина, хорошенько выпили и, подобрав где-то копья, с гоготом тыкали ими внутрь повозки. После каждого тычка раздавалось истошное верещание, и, судя по всему, кто-то безуспешно пытался отбиваться простой палкой. Гномов это изрядно веселило. Они так и умерли, с пьяным смехом на губах.
Первого гнома на редкость слаженно снесли Сард с Джинаро. Оба копья пробили броню на спине и глубоко вонзились в тело почти рядом. Единственная разница, что гоблин бил снизу вверх, а орк нанес удар сверху вниз.
Второму гному повезло не больше, Гарт даже не стал бить его копьем, одним мощным ударом ноги, с разбегу, сломав пьяному гному шею. Орк с гоблином сунулись в повозку, легко отбили в сторону выставленную палку и вытащили наружу… Трента.
Трентино Химентос – их полковой целитель – был в полном здравии, если не считать растрепанной накидки и царапин на руках. Сложно передать словами облегчение, отразившееся на лице вконец измученного страхом молодого целителя, когда он увидел, кто вытащил его из повозки.
– Сержант, слава богу, это ты! Я уж думал – все, мне конец. Не знаю даже, как мне тебя отблагода…
Целитель осекся на полуслове, встретив тяжелый, темный взгляд, на самом дне которого залегла горечь.
– У нас раненые, – хрипло выдавил из себя Рустам, – сможешь помочь?
Трент молча кивнул и склонился над лежавшими на земле окровавленными безнадежными.
– Третий десяток, осмотрите повозки, – скомандовал Гарт, не желая зря тратить драгоценное время, – нам нужны новые щиты и запасные копья. Если попадутся добротные кинжалы или короткие мечи, несите их сюда, секиры и топоры не брать.
Трент внимательно осмотрел раненых и мрачно мотнул головой. Двоих солдат поднять на ноги не составит труда: раны серьезные, но внутренние органы не задеты. А вот двое других – высокий жилистый солдат и молодой капрал – не жильцы. Если бы рядом был еще один целитель или хотя бы источник энергии, он бы их вытянул, но не было ни того ни другого. Трент поднял голову, чтобы сообщить об этом сержанту, и слова застыли у него на губах: смуглое лицо сержанта застыло восковой маской, но в глазах полыхало отчаянной надеждой. И Трент промолчал.
