Грифиндорцы одновременно со слизеринцами разом закрыли учебники, сгребли со столов конспекты с перьями и принялись проталкиваться к выходу.
— Дай пройти, — Орион, толкнув в спину, оттеснив к стене щуплого грифиндорца, пытаясь в первых рядах оказаться в коридоре.
— Давай, Блэк! — Подначивал аристократа Малфой. — Придем первыми и съедим самое вкусное.
Том, ловко лавируя среди толпы студентов, шел рядом с Поппеей.
— Как дела с Кариной? — Поинтересовалась Макквин, незаметно поставив пухленькой девочке с Грифиндора подножку. Та, не ожидая подвоха, растянулась на полу, устроив около входа самую настоящую свалку из налетевших на нее студентов.
— Подлая змея! — Крикнула упавшая колдунья. — Я же тебе ничего не сделала.
— Еще бы, — тихо усмехнулась Поппея. — Храбрости не хватит. И отчего она мне так не нравится?
Они вышли в коридор, несшиеся позади них крики отразились на губах девочки в виде самодовольной улыбки. Проведя рукой по волосам, поправляя прическу, она вдруг недовольно заметила:
— У меня все в порядке на голове?
— Да, — Том удивленно посмотрел на молодую ведьму. — Как всегда.
— Мальчишки. Нет! Мне не нравится! Что-то не так. Пойдем в туалет, я должна привести себя в порядок.
— Может, одна справишься? — Ему сильно хотелось есть и он не испытывал никакого желания таскаться по холодным коридорам и особенно по девчачьим туалетам.
— Мне одной скучно, идем! — Макквин схватила его за рукав мантии и потащила в сторону.
— Нет, никогда! Слышишь, никогда! — Пройдя несколько поворотов, неожиданно услышали они громкий, срывающийся на истерику женский голос.
— Прошу! Я никогда так больше не поступлю! — Ответил мужской, слегка умоляющий, но одновременно и требующий.
— Я не могу тебе поверить. Хочу, но не могу. Я устала. Оставь меня, пожалуйста. Просто уйди.
Тому голоса показались знакомыми, но он никак не мог вспомнить, где их раньше слышал. Поппея с любопытством и глазами полными возбуждения посмотрела в сторону, откуда они доносились:
— Давай тихо подкрадемся и послушаем. Страсть как люблю драмы.
Мальчик напротив не чувствовал в себе никакого интереса наблюдать за чужой ссорой.
— Ты, как хочешь, а я на обед, — заявил он девочке.
— Ты, что?! Такое нельзя пропускать! — Голоса тем временем стихли. Прислушавшись, ведьма разочаровано протянула. — Опоздали…
И тут Том увидел Льюиса. С серого цвета лицом, растрепанными волосами, понурившейся осанкой, он быстрым шагом приближался к ним, отрешенно глядя себе под ноги и не замечая двух слизеринцев.
— Он явно расстроен разговором, — прошептала девочка. — Давай уберемся с его пути. Я помню, какую взбучку он задал тебе в поезде, когда пребывал в хорошем настроении. В таком состоянии от него можно ожидать вещей и похуже.
Мальчик и сам чувствовал необходимость побыстрей исчезнуть отсюда. От Хила отчетливо исходила ярость и угроза. Беседа с Найрой, а Том сейчас был уверен, что говорил парень именно с ней, явно закончилась не так, как хотел старшекурсник.
— Реддл! — Когтевранец, почти дойдя до поворота, вдруг повернулся к нему и резко остановился, безумная улыбка едва заметно тронула его губы. — Подслушиваешь, гаденышь? Рад, небось?
— Сдался ты мне.
— А что тогда ты здесь забыл?
— Пошел, ты! Я не собираюсь оправдываться.
— Том, — зашептала Поппея. — Не спорь с ним. Не сейчас. Он, кажется, невменяем. Пойдем.
Неожиданно Льюис с бешено вращающимися глазами подскочил к мальчику и вырвал из его рук учебники.
— Ты постоянно путаешься под ногами, Реддл! Ты меня уже достал!
— Отдай книги! — Том, насупившись, с трудом сохраняя хладнокровие, попытался вырвать их обратно.
— Отбери! — Хил, с довольной ухмылкой, поднял руку с учебниками вверх. — Попробуй достать, малюля.
— Отдай мои вещи, — прошипел мальчик. — Не то хуже будет.
— Том, пойдем, — Поппея дернула его за плечо. — Ничего он с ними не сделает. Не посмеет.
— Не посмею? Ха! Рассмешила. — Льюис размахнулся и сделал вид, что кидает книги.
Мальчик подошел к нему вплотную и попытался вырвать их из рук, но не смог достать. Старшекурсник оказался намного выше, сказывалась разница в возрасте.
— Отдай! — Том закричал ему прямо в лицо. — Это мои учебники.
— Хорошо, — тот отскочил в сторону и с силой кинул в стену. — Лови, если сможешь.
Мальчик, тяжело дыша, проводил их взглядом, с болью в сердце глядя, как они врезаются в камень, вырванные страницы разлетаются в стороны, ломаются перья аккуратно сложенные между ними.
«Их еще можно восстановить, ничего страшного», — промелькнула первая мысль, тут же сметаемая второй. — «Денег на новые нет. Старые сильно испорчены. Как я теперь смогу нормально учиться? У меня так мало своих вещей. Теперь стало еще меньше».
— Том! — Крикнула девочка, пытаясь его остановить, прекрасно понимая, что сейчас произойдет, но опоздала.
Теряя контроль над собой, он бросился на Льюиса, явно не ожидавшего такого, и ногой ударил ему по колену. Тот согнулся от боли и Том ногой со всей силы заехал ему по животу. Когтевранец, выпучив глаза, жадно ловя ртом воздух, с трудом отбросил от себя размахивающего руками мальчика и, пошатываясь, кривясь от боли, с трудом выпрямился.
— Змееныш слизеринский, давно следовало тебя раздавить, — ударом руки по голове он отправил Тома на каменный пол.
Несколько раз пнул ногой. Из глаз посыпались искры, в сознании потемнело, во рту появился соленный привкус крови.
— Отстань от него! — Поппея попыталась ему помешать, но Льюис легко оттолкнул ведьму в сторону.
— Не лезь, если не хочешь сама получить! — Бросил он колдунье, продолжая избивать мальчика ногами. Тот, как мог, пытался защищаться, призвав на помощь приютскую закалку, но большинство ударов все-таки пропускал.
Через пару минут Льюис успокоился. Отошел от Тома и принялся топтать книги.
— Гад! Будь ты проклят! — Мальчик хрипя, с кровавой пеной на губах, попытался встать. — Тебе не жить! Я отомщу. Обязательно отомщу.
Ноги плохо держали, ребра буквально рвало от боли, голова кружилась. Не удержавшись, он вновь повалился на каменные плиты.
«Клянусь всем, чем только можно», — яростно подумал Том. — «Приношу любую клятву, какая только существует. Я убью тебя, Льюис Хил, обязательно убью. Тебе конец. Хогвартс станет твоей могилой. И родители поплачут над ней».
Боль, терзавшая тело, медленно отступала под натиском разнообразных планов мести, метавшихся внутри головы. Всей душой, каждой клеточкой мальчик хотел дотянуться до противника, крепко схватить рукой за горло, с силой сжать пальцы и смотреть на перекошенное от осознания приближения смерти лицо. Заглянуть в начинающие стекленеть, теряя жизнь, глаза, прочитав в них дикий страх, смешанный с запоздалой мольбой о пощаде. И с наслаждением почувствовать сладость мести, когда поймет, что все кончено.
