Жизненная сила оставила его, но тем не менее я двигался крайне осторожно. Парня с такой репутацией следует опасаться даже после смерти.
Я опустился рядом с ним на колено, и его рука неожиданно захватила мою. В мгновенном испуге я дернулся назад. Рука оказалась теплой и нежной.
— А у нас ведь… могло… получиться. Но ты… такой глупый… Гаррет. Глупый и упрямый.
Не знаю, как насчет упрямства, но глупостей я совершил в избытке. И никак не могу остановиться.
Кливер тихо уходил из жизни. Это, учитывая его прошлое, было неправильно. По справедливости он заслуживал долгой и мучительной смерти от рака, а не тихого исчезновения в небытие, как сейчас. Обе мои руки были захвачены, но я не очень старался вырваться. У меня хватало сочувствия и понимания того, что происходит в уме Кливера. Несмотря на переломанные кости, он тянул меня к себе. Ближе… ближе…
Озарение пришло само по себе, как бы со стороны, и не вызвало потрясения. Это создание, отчаянно цепляющееся за меня в последнем человеческом контакте, не было мужчиной.
Я держал ее в руках, нашептывая:
— Любимая, — а она продолжала повторять, как все замечательно у нас могло получиться.
Я ошибался с самого начала. Но так же ошибался и весь Танфер. Ошибался в прошлом и настоящем, заблуждались высшие классы и низы. Мы все видели только то, что были приучены видеть. И в своем безумии она пользовалась этой слепотой.
Никогда, никогда не существовало малорослого отвратительного злодея по имени Грэндж Кливер. Никогда!
Я заплакал, потому что понимал, через какой ад пришлось ей пройти, чтобы создать Грэнджа Кливера.
Вы не можете не рыдать, зная о той боли, которую испытал ребенок, когда вам приходится уничтожать чудовище, которое он из себя создал.
Там, в Бледсо, я потерял Чэс. Не знаю, почему. Возможно, в силу того, что подсознательно, на уровне эмоций она обвиняла меня в смерти своего отца.
Ее медицинского искусства оказалось недостаточно.
Почему-то магические силы в ту ночь не сработали.
Остаток ночи выдался для меня очень трудным. Похоже, все, кто слышал обо мне или Грэндже Кливере, желали узнать подробности. Я страшно обрадовался, когда возник Шустер.
Толпа вокруг меня испарилась — он настоящий маг, этот Шустер.
— Вот видите, Гаррет, все разрешилось наилучшим образом, — сказал мне полковник Туп. Я вновь навестил его, после того как мне дали дозреть десять часов в камере. И отсидел я там вместе с Попкой-Дураком.
— На этот раз не так уж и много трупов, — продолжил он, выжидательно поглядывая на меня.
Я не стал его разочаровывать и все рассказал, стараясь не обременять его лишними деталями. Полковник не очень заинтересовался — все его внимание целиком было поглощено расовыми бунтами.
Я направился домой, и мне, увы, не удалось забыть у Тупа роковую пташку. По неясным причинам комок перьев предпочитал молчать. Даже в камере он очень редко разевал клюв.
А вдруг он захворал? Подхватил какую-нибудь летальную птичью болезнь?
Нет, такого везения просто быть не может.
Дин не ответил, когда я постучал в дверь. Осерчав, я воспользовался своим ключом, ворвался в дом и, проклиная все на свете, обежал его. Дина нигде не оказалось. И я не обнаружил никаких следов его возвращения.
Интересно. Как же птица вырвалась на свободу?
Была еще одна загадка. Почему Эмеральд не пыталась сбежать, пока меня не было? Вид кухни говорил о том, что девушка посещала ее несколько раз, не проявив себя фанатичной чистюлей.
Странно.
Еще более странно, что мистер Большая Шишка отправился на свой насест, не проронив ни звука.
Даже более чем странно. Это вызывало подозрения.
— Жюстина? Мне надо поговорить с тобой. — Я знал, что это будет нелегко.
Сидя на кровати Дина, она смотрела на меня без всяких эмоций и, как мне показалось, всепонимающими глазами.
Лучше всего сказать все прямо и сразу. Я так и поступил.
Она продолжала глядеть на меня. Услышанное, похоже, не явилось для нее сюрпризом.
Но она все же любила мать, хотя знала правду о Мэгги Дженн и Грэндже Кливере. Из ее глаз хлынули слезы.
Я дал ей выплакаться, обняв за плечи. Она не пыталась вырваться, но так и не произнесла ни слова. Эмеральд молчала даже тогда, когда я провел ее до дверей и сказал, что она свободна.
— Забудь старого болвана, — прошептал я, сделав несколько шагов вслед за ней. А когда Эмеральд скрылась в толпе, добавил: — Однако она была по-настоящему красива.
Я был недоволен всем этим делом. Не люблю печальных исходов, хотя они встречаются гораздо чаще счастливых. И не уверен, что удалось совершить что-то полезное.
Я заперся изнутри и не отвечал на стук, используя дверной глазок, когда жаждущая общения личность начинала барабанить кулаками. Я вел бесконечные споры с Попкой-Дураком. Этот визгливый урод вел себя тише обычного, но иногда ему удавалось достать меня особенно пронзительным воплем.
Все это начинало выглядеть крайне подозрительно.
В какой-то момент, преодолев отчаяние, я послал письмо Чэс. Содержание ответа можно свести к трем словам: «Чтоб ты сдох!»
А я-то только решил, что Чэс создана для меня. Что же, век живи, век учись.
— Она не понимает, что теряет, правда? — спросил я Элеонору.
Мне показалось, что я услышал шепот:
— Может быть, и понимает…
Я точно знал — Элеонора считает, что мне пора перестать упрямиться и извиниться перед Тинни Тейт за неизвестный мне проступок, который я совершил (а может быть, и не совершал вообще).
— А не попробовать ли увидеться с Майей? Она отлично выглядела в тот вечер. И у нее есть голова на плечах.
Улыбка Элеоноры начала трансформироваться в издевательскую ухмылку.
За все время я только раз изменил себе, впустив в дом одного весьма специфического посетителя. Вы не можете держать на пороге короля преступного мира. Белинда Контагью провела целый час, сидя за моим кухонным столом. Я не стал опровергать ее версию о том, как я с неоценимой помощью моего друга Морли Дотса подстроил ради нашего с ней прошлого гибель Грэнджа Кливера.
У этой ледяной девицы мировоззрение самки каракурта, и я был счастлив услышать, что будет лучше, если мы останемся «просто друзьями». Любые другие отношения могли оказаться для меня фатальными.
Белинда выразила свою благодарность тем единственным способом, который она выучила младенцем, сидя на папочкиных коленях, — преподнесла мне небольшой мешочек золота.
