Служанка из нее вышла на редкость посредственная. Невесть где раздобытое Ристанией светло-зеленое льняное платьице с цветочной вышивкой по вороту, на рукавах и вокруг пояса спускалось ниже лодыжек, не балуя разрезами или декольте. Темно-медные волосы, которые вообще-то выкрасились лишайными пятнами, но Ристания умудрилась это как-то скрыть, были гладко зачесаны назад и убраны в тугой тяжелый узел, оттягивавший голову назад. Глаза, изначально изумрудные и лучистые, после стараний чародейки приобрели на редкость отвратительный оттенок грязной лужи, потеряв всякую выразительность.
– Крыса подхалимская, – с отвращениям припечатала Лерга, вдоволь насладившись малопривлекательной картиной. – И долго мне существовать в таком виде?
– Надеюсь, нет, – ответила Ристания, аккуратно завинчивая флакончики с краской, споласкивая в воде тоненькие кисточки для глаз и убирая это все в сумку. – Но гарантировать, увы, не могу.
– Спасибо за честность, – мученически простонала Лерга.
Сомнительные прелести макияжа не заставили себя долго ждать: у дисцитии жутко зачесался левый глаз, но вот почесать его она не смела. «Поди подводка в глаз и попала!» – раздраженно думала она, нетерпеливо постукивая кончиками пальцев по столу.
Ристания тем временем, поглядев на рассеивающуюся предрассветную хмарь за окном через щелку между ставнями, поняла, что на нормальный завтрак у них с Лергой времени не остается, и достала из сумки плитку черного горького шоколада. Столик жалко скрипнул, собираясь опрокинуться.
– Осторожнее! По-моему, он сейчас прикажет долго жить, – вскрикнула торопливо отскочившая от шаткой мебели Лерга.
Ристания презрительно фыркнула:
– Сломается – туда и дорога! Грош цена тому столу, на котором даже плитку шоколада разломать нельзя!
Шоколад, разделенный таки на две почти равные части, просуществовал на агонизирующем столике какие-то семь минут, после чего оттягивать торжественный выход в свет стало некуда.
– Ну что, готова? – Ристания огляделась, не забыли ли чего, и решительно вскинула ремешок сумки на плечо.
– Ага. – Лерга в последний раз окинула взглядом свое отражение и мрачно пошутила: – Меняю рай в шалаше на ад во дворце!
Внизу на них даже никто не покосился: вошедший в «Волчью пасть» народ редко выходил из нее в том же виде…
Осенняя листва порожней шелухой устилала улицы и тропинки, зябкое солнышко едва-едва приподнялось над краешком земли, морща лучики в мучительном раздумье: вставать и дальше или так сойдет?
Лерга шла, глядя себе под ноги, и сдавленно ругалась: голова от непомерного количества воткнутых в узел шпилек уже начинала немилосердно ныть, что с ней будет к вечеру, Лерга даже представить себе боялась. Платье с непривычки путалось между ногами, то и дело приходилось с чертыханьем расправлять подол. Проклятый левый глаз и не подумал перестать чесаться, а, успокоенный магией, сменил зверское щипание на унылый непрерывный зуд. Словом, куда ни кинь…
– И что мне сейчас положено делать? – со вздохом покоряясь неизбежности, спросила дисцития.
Ристания ей не нравилась. Всегда спокойная и невозмутимая, чародейка нервно перебирала тонкими пальцами в воздухе всю дорогу, напряженно щуря глаза. Дважды одернула плащ, дважды поправила ремешок сумки на плече. Ее явно что-то беспокоило, но, немного зная ведьму, Лерга готова была поручиться: она скорее умрет, чем признается, что именно. Приходилось молча терпеть, внутренне закипая в унисон.
– Тебе? – Чародейка задумчиво помолчала и решилась: – Дойти со мной до стражи у ворот, пройти следом и встать возле них. Рядом не иди. Дождись, пока войду, и иди на кухню. У них там вечно все с ног сбиваются, так что лишнюю пару рук они не прогонят, не беспокойся.
– А почему рядом нельзя? – не поняла Лерга. – Ну или хотя бы следом?
– Потому что нельзя! – резко ответила Ристания, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. (Лерга не стала настаивать – самой было не по себе.) – Ах, да. И колдовать не вздумай!
Дисцития пожала плечами. Могла бы и не говорить: яснее ясного, что творить волшбу прямо во дворце – все равно что махать красной тряпкой перед носом взъяренного быка.
Поравнявшись с постом стражников у высоких распахнутых ворот, ведущих в королевский сад, Ристания словно преобразилась: величественно расправила плечи, небрежно уронила за спину шелковый капюшон черного плаща и расплескала по плечам пряди длинных прямых волос. Стражники, узнав, пугливо отшатнулись и, наградив парой угрюмых взглядов, пропустили через ворота. Незамеченная Лерга шмыгнула следом, встала неподалеку и, послушная указаниям, пропустила Ристанию вперед одну.
Чтобы бессильно пожалеть об этом уже через несколько мгновений.
Вчера чародейку здесь встречали как посланную богами святую.
Сегодня – как распроклятую пособницу дьявола.
Богомерзкую ведьму, по которой давно плачет горькими слезами осиновый костер.
Лорды и рыцари, отвешивавшие ей церемониальные поклоны, едва убирались с дороги, брезгливо подбирая торчащие позади хвостами шпаги, чтобы тех даже походя не коснулся черный шелк, стекающий с ее плеч. Дамы брезгливо кривились, словно завидели дохлую мышь на собственном туалетном столике в любимом будуаре. Ребятня пугливо шарахалась в сторону, к юбкам суеверно крестящихся и сплевывающих через левое плечо нянек.
Лерга сдавленно выругалась и поняла, почему ведьма запретила ей колдовать.
Потому что очень хотелось.
Раскатить бы этих самодовольных фатов силовой волной по кустам, чтобы выбирались полчаса, исцарапанные и в разодранных камзолах, а на страшилищ в пышных юбках опрокинуть бы ведро с помоями! Чтобы знали свое место!
Ну или хотя бы идти рядом. И делить пополам эту волну ненависти и презрения. Ведь одной такое не выдержать…
Но Ристания шла. Спокойно и невозмутимо, как будто и не обращая внимания на испепеляющие взгляды и даже не пытаясь отвечать тем же. Не замедляя и не убыстряя шага, с самым отсутствующим видом, какой только можно было напустить на себя под взглядами сотен ненавидящих глаз.
Не колдовала, понимая: этой толпе любая толика силы все равно что капля крови для доведенной до бешенства стаи хищников. Разорвут.
Лерга впилась ногтями в ладони, не чувствуя боли. Время тянулось ржавым смычком по перетянутой струне.
Шаг, другой…
– Вас приглашают на Совет Десяти, – с вынужденной почтительностью склонился в поклоне королевский гонец.
Ристания небрежно кивнула, легко взбегая по ступеням и скрываясь во дворце.
