— Ей не хватит гибкости, это ты хочешь сказать? — спросил Балк. Он давно уже умел понимать короля без слов.
— И это тоже. Нет, я присмотрел себе другую невесту. Тоже хорошего рода, и, думаю, ты одобришь мой выбор.
Балк удивленно посмотрел на короля. За долгие тридцать лет дружбы он изучил своего государя так, как не всякая мать знает своего ребенка, и прекрасно знал, как себя ведет влюбленный Марк. Марк был увлечен Астмик, это Балк заметил, но вот влюбленности в кого-то другого…
— Дочь Варгиза, — ответил Марк на невысказанный вопрос.
Балк не смог сдержаться:
— Ты с ума сошел! Она же еще ребенок!
Марк нахмурился.
— Ей уже шестнадцать, а горянки созревают раньше наших девушек. Но даже и у нас шестнадцать лет — вполне подходящий возраст для замужества. Насколько я успел заметить, она хороша собой, неглупа, порывиста, что доказывает ее темперамент; к тому же слишком молода, чтобы королева-мать увидела в ней угрозу своей власти. Ты ведь понимаешь, Балк, не ко мне ревнует королева моих жен — к королевской власти. Что до твердости этой девочки — ты же сам прожужжал мне все уши о ней. А по молодости лет ей достанет и гибкости. Варгиз не откажет мне, я знаю. И мы сможем держать свои войска в самом сердце Айкастана — в Красной крепости. Не могу же я оставить без защиты земли моего тестя!.. — король Марк коротко хохотнул и положил тяжелую руку Балку на плечо.
— Она тебе в дочки годится, — сказал Балк. И добавил, несмотря на давний молчаливый уговор между друзьями — не напоминать о том, что слишком больно: — Твой сын от Дануты был бы сейчас старше, чем она.
Король Марк молча сжал плечо Балка; Балк потупил глаза и тихо произнес:
— Прости, государь… Но, — Балк поднял голову и посмотрел в лицо королю, — ты понимаешь, что она не может любить тебя, человека — но лишь короля? Ты понимаешь, что покупаешь себе жену?
Король похлопал Балка по плечу, отошел к окну.
— Король вынужден приобретать себе жену. Ни одна женщина не сможет любить во мне человека, Балк, а только лишь своего короля… А та, которая могла — ее давно уже нет. Впрочем, она тоже любила не только меня, но и наследника престола, разве нет?
14.
Много лет прошло, прежде чем Ута узнала об этом разговоре, Аник же не узнала о нем никогда.
1.
Все раздражало нынче — шорох пышных юбок приближенных женщин, тихие звуки скрипки, которыми по совету придворного лекаря успокаивали нервы старой королевы-матери, даже треск поленьев в очаге.
Лекаря привез из Срединных земель Марк. Скрипача тоже. Заботливый сын!
Мариам взмахнула рукой, подавая женщинам знак оставить ее одну.
— Но твоя ванна, госпожа королева!.. — возразила Елена. Благородная Елена. Супруга благородного Дамиана. Оба безземельные, потому Елена служит при дворе, а Дамиан, как простой солдат, сопровождает короля Марка в походе. Старшие отпрыски знатных семей. Фу!
Мариам подумала, как все-таки нелепы законы о наследовании в Межгорье.
Оставлять землю дочери, любой из дочерей, по выбору родителей. Глупость какая!
Все-таки женщина — существо неполноценное. Неумная, вздорная, жадная — как правило. Встречаются, конечно, и исключения. Вот как она, Мариам.
— Я устала, — сказала королева Мариам. — Я посижу тут, у огня, в тишине. Отдохну. Я кликну вас, когда захочу спать.
— Но, госпожа королева, лекарь велел… — слишком дерзка стала эта Елена, пора отправить ее подальше от двора. Приглядывать за порядком в летнем дворце, например. Или лучше — пусть будет экономкой в охотничьем домике короля. Уж там-то она, Мариам, никогда не бывает. Да, надо будет сказать управителю.
— К шайтану лекаря и его советы, — устало сказала Мариам. — Подите все. И скрипача заберите, надоел.
Музыка смолкла.
Шурша юбками, женщины кланялись и уходили — одна за другой. Пока, наконец, Елена не затворила за собой дверь. В ее, Мариам, покои Елена всегда входила первой и выходила последней.
Мариам встала с кресла, прошлась по комнате, остановилась у полки с книгами.
Книги — священники говорят, все зло от книг, от чтения. Мудрствуя, не приближаешься к Богу, но удаляешься от него. Невежество и труд на земле — вот способ обрести царствие небесное.
Мариам усмехнулась. Очень удобно церкви — они сделали себя незаменимыми, и суют свой нос всюду, где только нужны грамота и счет. Хорошо еще, что первые короли Межгорья надели на них крепкую узду, и по сей день не выпускают поводья из рук. Хотя всегда есть опасность, что появится какой-нибудь чересчур богомольный властитель, упустит. Марк, к счастью, не таков. Не таков и Лука.
Мариам сняла с полки одну из книг.
Греховное издание — и с точки зрения бичующей церкви, государственной церкви Межгорья, и с точки зрения ислама. Одни картинки чего стоят!
Мариам была правоверной мусульманкой первые двенадцать лет своей жизни. Потом ее выдали за Игнатия.
Обвенчали их, конечно, много позже, но перепуганной двенадцатилетней девчонкой отправили на север, в далекий и страшный Дан, ко двору Кирилла, тогдашнего короля. Братец султан постарался. Чтобы скрепить договор о пятидесятилетнем перемирии, породниться с королями Межгорья, подтвердить свою добрую волю. Продал сестру.
Мариам вспомнила долгий переход каравана по безводным холмам, по пустынным землям, ночевки в шатре, колдунью Катарину, любимицу королевы Елизаветы, будущей свекрови — да горит она вечно в аду, проклятая!
Колдуньи Мариам боялась до ужаса, до сворачивающихся в тугой комок внизу живота внутренностей, до желания бежать — с криком, зажмурившись, — в любом направлении, только бы подальше.
О межгорских колдуньях в Бахристане рассказывали страшное.
Говорили, что властны они над жизнью и смертью, что нет для них тайн — мысли самые потаенные, желания самые заветные могут прочитать они в твоей душе и в твоем разуме. Что кровь невинных девственниц — вот то, что позволяет им колдовать, и что еженедельно король Кирилл выбирает одну из девиц своего королевства на растерзание ведьмам.
Что могут они двигать горы, что землю под твоими ногами могут разверзнуть пропастью без дна, что шайтан — их покровитель и учитель, что совокупляются они с шайтаном, как с мужчиной, и от того совокупления рождаются дети рогатые и хвостатые.
И что ночные нечистые тени, проклятие Межгорья (хвала Аллаху, в Бахристане нет этой гадости!), с которыми будто бы призваны они бороться, сами есть порождение их колдовства.
Во все это Мариам тогда верила, и все это оказалось ложью.
