Чужак хрюкнул и повалился на пол, словно куль с мукой.
— Ганс?
— Зажги лампу, Мигнариал, Нотабль только что спас нас от грабителя с мечом.
— Грабителя? — Голос девушки доносился откуда-то снизу. Видимо, она все еще сидела на полу, куда столкнул ее Ганс. Столкнул, чтобы спасти ее жизнь.
— Ну, значит, убийца. Быть может, наемный убийца. Зажги лампу, Мигни! Нотабль? Уже все. Хороший, славный котик, Нотабль! А теперь отпусти его, пока он еще в состоянии что-нибудь сказать.
Нотабль, должно быть, уже высвободил из загривка незваного гостя свои острые, как иголки, зубы, поскольку сумел довольно внятно произнести «раар-р-р-р» или что-то вроде этого. Кот продолжал рычать, сидя на полу рядом с поверженным чужаком. Судя по пристальному взгляду горящих зеленых глаз, Нотабль был голоден. Ганс, безошибочно передвигаясь в темноте, нащупал несколько сотен футов шелковой веревки — запоздалый дар Тьюварандиса. Еще до того, как Мигнариал засветила лампу, Гансу удалось крепко связать запястья чужака.
Когда в комнате наконец стало относительно светло, Ганс обнаружил, что на полу у его ног лежит Малингаза.
Ганс несколько секунд задумчиво покусывал губы, глядя на фиракийца, а затем обмотал веревкой его лодыжки и крепко затянул узел. Проверяя, насколько крепко связаны запястья Малингазы, Ганс в то же время пояснил Мигнариал, кто это пожаловал. Поспешно набросив халат, девушка уселась на пол и поджала ноги. Радуга забралась ей на колени, и Мигнариал машинально погладила кошку. Один лишь Ганс видел, каким взглядом Радуга смотрит на человека, лежащего на полу. И тут раздался стук в дверь. Ганс, Мигнариал и оба кота вздрогнули. Ганс схватил оба ножа и завернулся в плащ.
Открыв дверь, Ганс узрел перед собой старого бондаря, который проживал на этом же этаже вместе со своей супругой. Мигнариал слышала, как Ганс втолковывает бондарю, что всем им невероятно повезло: в дом забрался грабитель, но Нотабль почуял его и напал на мерзавца, едва тот влез в окно. Сосед ушел в свою квартиру, сказав, что он чувствует себя спокойнее, зная о присутствии в доме сторожевого кота.
Ганс уже запирал дверь, когда на лестнице опять послышались шаги. Но затем Ганс услышал, как их сосед пересказывает историю про грабителя жене домовладельца. Однако она все равно решила постучаться в жилище Ганса и Мигнариал. Ганс говорил с ней очень тихо — он сказал, что Мигнариал уже снова уснула. О да, все живы и здоровы — и сам Ганс, и Мигнариал, и оба «славных котика». Затем он вновь закрыл и запер дверь. Вернувшись в спальню, Ганс обнаружил, что Малингаза уже пришел в себя и смотрит на него. Ганс присел на корточки и спросил:
— И зачем это было нужно, Малингаза? Да, мы с тобой не нравимся друг другу, пусть так. Но только мы двое не попались в ловушку, расставленную Корстиком. Зачем же ты явился убить меня в моей собственной постели?
— Ты, ублю…
Ганс зажал ладонью рот связанному человеку.
— Говори потише, Малингаза, кое-кто в этом доме все еще надеется опять заснуть. Потише и повежливее, а то я брошу этого кота к тебе на грудь. А теперь выкладывай. Ты прав насчет того, что я ублюдок, однако при чем здесь мое происхождение? Или тебе не нравятся ублюдки точно так же, как южане?
— Ганс, — задумчиво произнесла Мигнариал, — он думает, что это ты подстроил ловушку, потому что ты единственный, кому удалось спастись. А сейчас он пытается понять, откуда мне это известно. — И вдруг голос девушки стал странно чужим:
— Твое имя — Малингаза. Твою мать зовут Йорна, а твоего отца звали Малинт. Он умер от болезни, которую твоя мать называла «зеленой лихорадкой». Это было три года назад — или, может быть, четыре? Ты был женат на женщине по имени… Йена, верно? Да, Йена, но всего год назад она умерла родами. Ох, бедняжка! Ребенок выжил, но ты знал, что не сможешь позаботиться о нем.., о ней.., и отдал ее юной чете. Но эти твари скрылись из Фираки и забрали девочку с собой.
И теперь только я знаю об этом, верно, Малингаза?
Малингаза лежал на полу, дрожа и выпучив глаза.
— К-кол.., довство…
— Она — с'данзо, — сказал ему Ганс. — У нее есть необычные способности, Малингаза. Она прочла это по твоей памяти, или по твоим потрохам, или еще как-нибудь. Как именно — даже она сама не знает. Прошлой ночью это случалось с ней дважды. Перед тем как я вышел из дома, она предупредила, чтобы я не касался кольев на стене, и сказала, что Периас ужинает у Корстика.
— Я так сказала? Ты мне не говорил об этом!
— Я собирался рассказать тебе. Мигни. Но ты же помнишь, каким я был, когда вернулся с того холма. Лежавший на полу Малингаза выдавил:
— Ты.., был.., там?
— Да. Я опоздал, потому что Мигни побежала за мной. Ночью, по улице, Малингаза! И в этот раз она велела мне не ходить и оставаться с внешней стороны стены. — Эти слова Ганса были обращены к Мигнариал. Девушка кивнула. — Но я все равно пошел. Скажу тебе правду, Малингаза: я ничуть не беспокоился ни за тебя, ни за остальных — кроме Тьюварандиса. За воротами я пустил коня галопом и так проскакал всю дорогу вверх по холму, надеясь остановить его прежде, чем он полезет через стену. По пути мне встретились четыре лошади, несущиеся вниз. Они были оседланы и взнузданы, но без седоков. Я увидел в глазах лошадей ужас и понял, что опоздал, но все равно поехал дальше. Ты хочешь знать, что я там увидел? Хочешь или нет? Ты хочешь услышать об этом, Малингаза?
Ганс потряс фиракийца за плечи. Радуга смотрела на них. Нотабль тоже уставился на Малингазу, хвост кота беспокойно подергивался. Малингаза негромко застонал.
— Может быть, ты хочешь сходить к северным воротам и порасспросить стражников? Они видели, как я выезжал за ворота и слышали, что я сказал, будто хочу дать своему коню поразмяться. А через час я вернулся к воротам галопом, на взмыленном коне. Нам с тобой действительно повезло, Малингаза, будь ты проклят! Там, на холме, было светло, как днем, потому что Недомерок возле дома и Марлл на стене превратились в факелы. Огонь до небес — желто-белое пламя в двадцать футов высотой! И еще кто-то кричал в саду, я не видел его. Он визжал, как женщина, как ребенок. Я его так и не увидел.
— Прекрати! — взмолился трясущийся Малингаза. — Не надо! Я верю тебе.
— Веришь? А ты можешь представить себе Тьюварандиса, как он висел в воздухе, пронзенный толстой веткой — пронзенный насквозь, слышишь, Малингаза? И все же он мог говорить, он пытался предупредить меня! А потом ветка обломилась и стала падать на меня, словно копье — а Тьюварандис все еще висел на ней! Мой конь помчался дальше. И тогда я наткнулся еще на одного человека. Не знаю, кто он был, длинные светлые волосы, кожаная туника и.., ну, кажется штаны у него были красные, но не могу сказать точно. Я не стану врать или притворяться — я был страшно испуган. Он висел на стене, и когда я подъехал к нему, он тоже загорелся, так что в саду Корстика стало три факела. И это были твои Друзья, Малингаза! Тебя там не было, а я ничего не мог поделать!
