Верится во все это с трудом, на сказки похоже, но проверять что-то не хочется. Народ-то эти байки считает самой что ни на есть правдой и не оправдавшего ожидания короля вполне способен стащить с престола за левую ногу.
Делаю пальцами жест, мне тут же подают шелковый платок. Вообще-то глупость это – носовые платки из шелка делать, так ведь и норовит из пальцев выскользнуть, зараза. Сморкаюсь, возвращаю платок лакею. Да, весна в этом году… впрочем, об этом я уже упоминал.
– Пора, ваше величество, – шепчет Мастер Лион.
Сам знаю, что пора, но как же не хочется, святой Лакки! Ведь, что характерно, этот злосчастный обряд может убить на месте даже настоящего короля, не то что претендента на место самозванца вроде меня. Правда, Фрол уверяет, что Регалии признали меня королем. Может, и так, но было бы любезно с их стороны сообщить мне об этом, чтобы не волновать.
Сигр трется о мою ногу, нетерпеливо мяукает. Придворные косятся на него с неудовольствием, однако комментировать кошачье присутствие не рискуют. Нам, королям, еще и не то позволено. А кто скажет поперек – заставлю кошачьи лапы целовать, пусть-ка попробуют догнать моего ригольда!
– Пора. – Я решительно шагаю вперед.
Корона холодит лоб. Красивая она, что и говорить, но вот не греет совершенно. Шапка на заячьем меху была бы куда более к месту.
Гвардейцы с обнаженными клинками застыли неподвижно. Им хорошо – форма все еще зимняя, утепленная. А у меня корона к ушам примерзает!
Поднимаюсь по лестнице. Сердце Ледании, надо же! Оказывается, у нашей страны каменное сердце, кто бы мог подумать. Наверху ветер еще сильнее. Зубы выбивают дробь, хоть шуба у меня и теплая, но вот голова да и ноги изрядно замерзли. Не знаю, как у фланцев, соседей наших западных, а у нас по снегу в деревянных сандалиях не побегаешь. Фрол принимает у меня шубу, Мастер Лион ловко накидывает Мантию, закрепляет золотой фибулой на груди. Поднимаюсь еще выше – вот он, народ беларский. Наверное, добрая половина столицы приперлась на мое величество поглазеть. Если б еще злая пришла, без жертв точно не обошлось бы.
Кладу Скипетр и Державу на алтарь Солнца и начинаю ритуал. Он долгий, часов на пять, я все волновался, сумею ли запомнить, как нужно. А волноваться-то о другом надо было – не замерзну ли насмерть до конца церемонии. Произношу первую фразу, и корона на мне вспыхивает волшебным синим светом. Толпа ревет от восторга, Сердце Ледании ярко освещено множеством факелов, видно все прекрасно. Магические фонари светят ярче и без дыма, но традиция предписывает именно живой огонь, потому как он – «младший брат Солнца». У меня на этот счет имеются сомнения, но они в зачет не идут. Итак, Корона светит, факелы коптят, а я произношу вторую фразу, после которой Мантия у меня за спиной раскрывается, словно парус, и начинает светиться опять же волшебным светом, но уже белым. Народ в восторге, я представляю, как смотрится моя королевская особа со стороны, и улыбаюсь. Что не мешает мне читать следующую фразу, которая активирует Сандалии. Сноп зеленого света заставляет Сигра с испуганным мявом отпрыгнуть в сторону. Снизу, с площади, Сандалии не видны, зато прекрасно видно, как вплетается в колдовское цветное кружево света зеленый оттенок. Новый взрыв народного восторга послабее, но снова впечатляет.
Беру в руки Скипетр. Начинается самое тяжелое, сейчас будет больно. Читаю фразу – Скипетр загорается красным огнем, и этот огонь отнюдь не холодный! Руку жжет раскаленным железом, едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Срывающимся голосом буквально выкрикиваю новую фразу, хватаю Державу – боль такая, что кажется даже, что умру на месте. Такое у меня было однажды, когда прозевал в замке магическую ловушку. И так же страдал молча: кричать нельзя было, мигом поймали бы. Сейчас тоже нельзя: поймать меня, конечно, никто не рискнет, королей ловить не положено, но сраму же не оберешься. Опять же, перед послами иноземными неудобно, вон их стоит сколько в специально огороженном месте. Кстати, там и старые знакомцы есть: и Таль, и Нанок, и Лани. Ну и Боресвет с Болом, куда ж без них.
Боль проходит разом, будто ее и не было. По щекам еще текут слезы, а я уже хохочу во все горло. Святой Лакки, как же это замечательно, когда ничего не болит, какое же это счастье!
Шесть цветных лучей сходятся на небе в одну точку – и, вот он, миг истины! Появляется солнце. Скажете, ничего особенного, на рассвете всегда так бывает? Да, но не тогда же, когда небо тучами снежными затянуто!
Солнце огромно! Сразу становится тепло, и я наконец-то верю, что и впрямь пришла весна. Хотя до конца обряда еще не менее четырех часов, я понимаю, что останусь жив. Потому что я – действительно король, Его величество король Ледании.
– Вот и солнышко взошло. – Беодл довольно зажмурился, почесал седую бороду. Блин усмехнулся:
– И что мы сюда приперлись, спрашивается? Можно подумать, ни разу «Солнца Ледании» не видели. Нам Лакки его когда еще показывал, помнишь?
– Что показывал – помню. А вот когда – нет. Не хватало мне память такой ерундой забивать!
Они стояли в самом что ни на есть первом ряду, а потому прекрасно видели не только фигуру короля в разноцветном ореоле, но и стоящих рядом людей, и большого рыжего кота, с любопытством наблюдавшего за действием.
– Потеплело-то как. – Беодл расстегнул зимнюю куртку на медвежьем меху, снял шапку, тряхнул седой гривой волос.
– Ждать долго, – досадливо сказал Блин. – Пойдем лучше в трактир, пропустим по кружечке, а?
– Изыди, нечистый, – добродушно сказал Беодл. – Неужели ты, наивный бог, думаешь, что в кабаках хоть одна живая душа осталась, специально, чтоб нас обслужить? Не умеешь ты в человеческих душах читать, дух Зла!
– А то мы сами себя не обслужим, – фыркнул Блин. – Не калеки, справимся. Это же забавно – зайти в пустой кабак, налить себе по кружечке и мило посидеть, былое вспомнить…
– Тут тебя «Петушиный час» и прихватит с твоей волшбой поганой, – фыркнул Беодл.
– Ой, страшно, – ухмыльнулся Блин. – Им же хуже, а мы еще и развлечемся. Да только прижали «Петушиный час», нос теперь высунуть боятся. Патриарх при поддержке короля такую чистку церковных рядов устроил – любо-дорого посмотреть. Опять ты все проспал, старый!
– Да, король у них неплохой, – согласился Беодл. – Вон как заклятия древние чешет! Молодой, правда, неопытный…
– Ничего, – успокоил его Блин. – Лакки за ним присмотрит. Правда, Лакки? Хватит сидеть там, пошли, пивка выпьем. Рыбки дам!
И святой Лакки повернул к нему усатую рыжую морду и недовольно мяукнул.
Любой праздник заканчивается праздничным столом. Нет, праздничным столом он продолжается, а заканчивается для всех по-разному. Разумеется, праздник «Солнца Ледании» исключением не стал. Таль и компания расположились вдалеке от окружения короля. К тому было не подобраться, бедного монарха окружала толпа придворных, спешивших расписаться в верности и любви к своему повелителю. Там же обретались и Фрол с Мастером Лионом, отчасти для моральной поддержки, отчасти чтобы предотвратить возможное покушение на венценосную особу.
