— Мы похожи на наших созданий больше, чем сами думаем. Разве это плохо? Знать, что ты можешь умереть, но при этом понимать, что любое твое действие, так или иначе, изменит ту или иную историю? Как по мне, лучше быть смертным, с силой бога, чем богом, без чувств смертного. — хохотал Дуратхар.
Огонь продолжал гореть в чаще Мираны. Золото Дуратхара блестело в отблесках пламенных языков, а круги на воде Адэонесы вскоре ушли, оставив водную гладь наедине с тишиной и отражение изваяний Старых Богов.
Младшая из них тихо подошла к Пьяной Анноне, реке, что петляла как пьяная на протяжении нескольких лиг на юге и на севере. Адэонеса устало присела на пустом берегу, до сих пор усеянным мечами и щитами, по ту сторону стояли сожжённые катапульты и требушеты, а знамёна чёрного волка были изорваны в клочья. Запах крови никогда не покинет Кровогорье, ибо это земля пропитана кровь донельзя. Богиня Равновесия посмотрела на небо и подумала, что в какой-то степени её брат прав.
Драконы, которых смертные и другие драконы возвысили до Богов, до сих пор отвечают на молитвы своих подданных, благословляют, идут с ними в бой. Боги, что зовутся Матерями и Отцами Основателями пекутся об этом мире, потому что они откликнулись на зов, что смертные кинули в надежде на спасение. И до сих пор люди, эльфы, гномы, амункеры и другие драконы отдают Основателям должное. Пусть Старых Богов и помнят, но всё реже они отвечают на мольбу и молитвы. Что если Создатели не так и далеко ушли от своих чад? Что если Старые Боги подобны людями в больше степени, чем древним силам, что заправляли этим миром? Адэонеса вновь почувствовала боль.
— Смерть придёт за каждым — сказала она брату.
— Не боишься, что и она дотронется до твоего лица? –
— А ты? — спросил её брат
— Боюсь — честно ответила она
— И я боюсь. Видишь — вновь захохотал он — Мы такие же, как и те, кем мы играем в нашу Игру —
Конец I части
Интерлюдия 4. Цари и братья
Давным-давно Валь Арт Толрэза Дворец Зари Конец Войны Тени
Макар шёл по разрушенному дворцу. Не было больше величия Валь Арт Толрэза. Не было Цитадель Света и Дома Рассвета. По его вине. По вине брата и Царя Заката.
Шагая по белой плитке, которую вряд ли увидят потомки, Макар присел на корточки перед телом юноши. Его чистое и гордое лицо исказилось в гримасе предсмертного ужаса. Его кожа, некогда являвшаяся воплощением света, теперь высохла и покрылась сотней, нет, тысячью морщин. Глаза синего цвета уперли залитый кровью и лопнувшими капиллярами взгляд на фреску, расположившуюся в метре от него, на стене, покрывшуюся трещинами недавней осады.
Фреска изображала Эреда и Макара. Двух братьев, двух Царей. Золотом был изображён Эред, поднимающий клинок к небу, взывающий к свету и его лучам. Свет отвечал ему, и огненным дождём обрушивался на его армии, чтобы поднять раненных и оживить почти умерших. По левую руку от Рассвета, чёрным металлом изображался Макар, вонзающий свой клинок в землю. Щупы тьмы окутывали его, подобно верёвкам, от плеч и руки, до ног и всего торса, проникая в вены. Его армии были не такими многочисленными, но в тёмных красках виднелись золотые глаза, служащие Свету, как и сам Макар…. когда-то давно… когда-то слишком давно.
Макар уловил ещё один толчок. Осада продолжалась. Удар пришёлся на восточную стену, и трещина по центру фрески стала куда отчётливее. Брат на брата.
Макар прикрыл глаза племянника, уложил его на спину и сложили руки на груди, вложив в них медальон его матери. Иэйлера этого хотела бы. Подняв полы своего чёрного плаща, он неслышно перешагнул через труп ир-мера, как бы боясь замарать чёрной кровью свою одежду. На нём не было доспехов. Лишь плотный камзол с золотыми пуговицами на стоячем воротнике. Штаны его были заправлены в высокие сапоги. Каждый шаг отзывался болезненным эхом в умирающем дворце Валь Арт Толрэза. Его сравняют с землёй сразу после битвы. Стены потрескались от ударов осадных орудий, портреты покосились и лишь не тронутые гобелены покачивались от дуновений ветра из выбитых витражей, чьи разноцветные осколки стекла, крошкой хрустели под подошвой сапог Макара.
Он шёл вперед, обходя стороной коридоры, в которых тела людей скопились десятками. Они пытались бежать, но смерть настигла их, предательским пламенем подкравшись со спины, коварной молнией ударившей с неба. Макар знал, какова будет цена победы над Эредом, но видеть этого он не хотел. Однако, ему пришлось идти сюда. Больше никто не осмелился. Глупо было считать, что сейчас войска возьмут Цитадель Света с помощью тарана. Связь с Тай-Фером всё слабела, Падшие и Губители не могли контролировать ир-меров, разбредающихся по округе, а сам Макар не мог почувствовать других генералов.
Волна от Горы у Цитадели Эдхута содрогнулась весь мир. Одна за другой, она выгоняла армии Тай-Фера все дальше и дальше, в землю, что позже назовут пустошью. Однако, Макар ещё не завершил начатое. Наверное, уже и никогда не завершит. Это будет повторяться раз за разом. Его меч проливал и вскоре прольёт кровь Царя Рассвета.
Макар перешагнул через тело, смутно знакомое ему. Дворец вновь содрогнулся, когда Царь Заката прошёлся мимо изорванных гобеленов, кричащих: «Беги! Беги глупец!» Бежать было поздно, да и некуда. Они проиграли Войну Тени. Они обескровели врага и сами проиграли, позволили отрезать себя от источника силы. Избранники Старых Богов сделали своё дело. Чемпиона Света и Тьмы оставалось сделать своё.
Макар прошёлся через мертвые коридоры, чьи полы были похожи на трещины в земле. Не теряя равновесия, он ловкими прыжками добрался до рухнувшей арки, ведущий в главный зал дворца. Из-за очередного толчка он неровно прыгнул и зацепился плащом о копьё покосившегося каменного стража. Плащ пришлось отбросить, отцепив золотой шиворот от воротника. В свете разбившихся витражей на его поясе сверкнула рукоять алого меча в серых ножнах.
Голос человека эхом прошёлся по дворцу. Эхом истошного вопля, когда человек от бессилия рвёт на себе волосы и запрокидывает голову. Вопль человека, который не смог этого предотвратить. Истошный крик мужа, не сумевшего спасти жену, отца, не успевшего вытащить сына. Мессии, не выполнившего пророчества. Макар кричал так же. Всё таки, он был его братом.
Не большой зал с парой колонн и троном по центру, возвещающийся над окровавленным паркетом из золота потерял былое величие. Тела, опалённые огнём и разорванные на куски, заполонил тронный зал Эреда. Лишь гобелены остались целыми и невредимыми, контрастируя с покосившимися стенами и расплавившимся троном позади Эреде.
Царь Рассвета сидел на ступенях. Некогда гордый и тщеславный, теперь чемпион Света сидел на ступенях у своего трона, а на его коленях, смиренно и неподвижно лежала его жена, Иэйлера. Её синие глаза смотрели на Макара совсем неподвижно. Красивые и прямые черты лица исказились в боли и страхе. Страх смерти всегда преследовал Принцессу Зари.
Макар вспомнил, тот день. Они с Эредом уходили на войну, и он должен был защитить брата. Потому-то Иэйлера передала ему амулет, чтобы он хранил обоих братьев. Но Макар предал Царя Рассвета. Предал не только семью брата, но и свою тоже. Он не защитил Тейрину.
Жена Макара лежала поодаль от Эреда и Иэйлеры. Такая же холодная и мертвая. Со струйкой алой крови, текущей по нежной белой щеке.
— Ты пришёл, брат. — прорычал Эред.
— Она пришла к тебе, чтобы молить тебе о прощение? Чтобы ты простил моё предательство? — холодно отозвался Макар, кивая в сторону хладного тела своей жены. Эред кивнул, указывая на свои окровавленные руки, поглаживая им же золотистые локоны мертвой Иэйлеры.
— Она убила её. Мою Иэйлеру, а потом я убил Тейрину. — Эред всхлипнул. Богата одежда из заморских шелков на нём была изорвана. Молодое тело больше напоминало иссохшего старика, а волосы каштанового цвета заимели куда больше седины, чем было под конец войны. Слёзы полились у обоих братьев. Эред отложил тело погибшей жены и встав в полный рост, обнажил доспехи со знаменем Света. Латы лучших мастеров закрывали каждый участок тела, а знамя солнца и с дюжиной лучей казалось, впитало в себя сам свет. Тогда он дернул левой рукой, и пластина раскрылась в сложный боевой щит, со специальными выемками и шипами для ударного стиля боя. В правой руке скользнула молния, отдалённо напоминавшая меч.
