истории я подавилась кофе?
Я уже готова была наклеить ярлычок «шалава» на Нину, но та, икнув, произнесла:
– Александра Петровна, я ни с кем из них не спала. Флирт, не более. Да и никому из них не обещала, что «я их навечно».
Я разве что согласно кивала, мысленно добавляя в картотеку Ниночки пунктик «вертихвостка». Скажем так, её представления о жизни в мои исконно моногамные не вписывались. Возможно, тут имела место правильно заложенная модель отношений, сложно сказать. Но скорее всего дело было в чувстве вины – я не могла понять, зачем впрягаться в отношения с человеком, если собираешься ему изменять. И дело даже не в великой любви, а в банальном человеческом уважении. Для меня любая измена – табу, а уж то, в какой форме она проявляется, не важно.
И мне кажется, Нина поняла мой настрой, потому что выглядела она смущённой. Тем не менее, девушка неуверенно продолжила свой рассказ:
– Вы же знаете, я всегда на каблуках хожу. Сказывается комплекс маленького роста. Я, когда маленькой была, очень медленно росла, и всё, что ела, шло в лишний вес. Потом я очень резко вытянулась – буквально за пару месяцев – и похудела, но привычка осталась. Ну так вот, – она поджала губы и отпила ещё лимонадика. – У нас весна рано пришла, всё начало таять, а ночью неожиданно ударил мороз. Я тогда была в весенних ботиночках, у которых ещё такая гладкая подошва... Ну, я поскользнулась. Растянулась на льду у Рекламамы: юбка по швам порвалась, колготки все в стрелках, ещё и колени с ладонями стесала до крови. Пытаюсь подняться – и снова падаю…
И вот лежала Нина на льду под фонарём в семь утра и плакала. Не столько от боли, сколько от обиды. Однако, слово «плакала» в данном случае не совсем отражает сути – девушка скорее выла, проклиная всё, что только можно было проклясть. А редкие прохожие странно косились на неё и шли дальше.
Все, кроме Серафима. Вы же уже заметили, что он избранный? Я, после стократного повторения этого от Нины, да!
Наш герой, конечно же, просто не смог пройти мимо девушки в беде и спас её из затруднительного положения в силу своего чудесного воспитания. По крайней мере, так это рисовала Нина. Я же представляла, как заикающийся Серафим пытается поднять воющую девушку с земли, попутно чуть не падая с ней обратно. Но то, что он снял с себя куртку, чтобы прикрыть разорванную юбку Нины – поистине джентельменский поступок.
Как вы понимаете, эта сцена не была отягощена диалогами – Серафим просто помог дойти девушке до здания агентства и, перепоручив Нину охраннику, поспешил скрыться от греха подальше, явно испугавшись роли избранного героя. Ну а Нина, едя в такси домой и вдыхая аромат его куртки – а пахла она потом и порошком – определилась с жертвой и тем же вечером отшила всех своих шестерых ухажёров.
Закончив историю их встречи, Нина на не очень твёрдых ногах пошла за ещё одним лимонадом. А я смотрела ей вслед и думала о том, как меня сюда занесло. Ещё я, конечно, подметила, что походочка у Нины странноватая, но о том, что она на пустой желудок гложет алкогольные коктейльчики, я ещё не подозревала.
Как и не очень подозревала о последствиях. Так что не особо испугалась, когда Нина вернулась с тремя стаканчиками, лаконично объяснив это так:
– Не смогла определиться.
– Понятно, – протянула я, почему-то проецируя лимонады на парней девушки и применяя к ним то же определение.
– Так на чём я остановилась?
– На том, что, как маньяк, определилась с жертвой.
Нину мои слова, судя по всему, очень позабавили, и она зашлась в дичайшем хохоте. Если раньше я думала, что трезвая Нина – это существо болтливое, то пьяная Нина – вообще сверхчеловек: у меня создавалось впечатление, что я включила аудиокнигу на х3. А потому приходилось работать мозгом на максимум и вникать.
А вникать было сложно, потому что с каждым бокалом речь Нины становилась всё более бессвязной, и она всё больше смеялась, так и не закончив фразу. Однако смутно события я всё же смогла для себя разложить.
Нина решила брать эту стеснительную крепость измором. Так сказать, устроить осаду, пока цель не поймёт, что краше неё на свете никого нет. Однако любой нормальный человек сразу сказал бы, что у Нины протекает крыша и что она занимается сталкерством. Неудивительно, что Серафим испугался и избегал её, как чумную. В прямом смысле, причём: он от Ниночки бегал, как спринтер. А она даже узнала, где он живёт.
Примерно на этом моменте я заметила что-то неладное. Подозрительно блестящие глаза, розовые щёчки и развязанный язык… Тут-то меня и осенило, что коктейльчики были не самыми простыми, а Нину развезло окончательно. Склонившись ко мне, девушка с самым заговорщическим видом, прижимая к губам палец, выдала:
– Сашенька, представляешь, у него есть тайна! – она пьяно огляделась по сторонам. – Но, если я её расскажу, ты обязана её хранить!
Мне было как-то не особо интересно знать тайны Серафима, но Нина в моём ответе не нуждалась.
– Он извращенец! – воскликнула она и гнустненько захихикала. А затем резким движением поднялась на ноги и пошла за очередным коктейльчиком.
И, пока Нина воевала с барменом, заказывая очередной напиток с не выговариваемым названием, я тоскливо оглядывала заполнившуюся веранду. Тут в основном была молодёжь – ребята близкие по возрасту и духу к Нине, так что я почувствовала себя старухой, хоть ей и не являлась. Поэтому тоскливо полезла в свой телефон, где меня ждало сообщение от Дара: он скинул мне свою фотографию на фоне предзакатного неба и бескрайнего поля. Солнце золотило его волосы, отчего они были похожи на жидкий огонь. Братец зазывно смотрел в камеру, держа в руках пучок травы.
«Знакомьтесь, моя новая девушка – Полынь!» – значилось под фото.
Я тут же набросала ответ:
«А тебя не смущает, что она воняет?»
Брат сразу прочитал сообщение, но вместо того, чтобы написать ответ, скинул мне видео. Его снимали со стороны. Дар сидел на веранде за домом и обрывал листья полыни, кидая их в огромную кастрюлю. Затем поднял серьёзный взгляд и, посмотрев в камеру, сказал:
– Она настолько вскружила мне голову, что я решил её раздеть, – на фоне послышался смех, в котором я уловила Витины интонации, и видео прервалось.
Похоже, братец притащил
