Вместе с возрастом увеличилась и ее сила. Лишь взглянув на Антуана, она сказала то, что он читал в мыслях Сантины и других сильных вампиров:
— О, Антуан, ты стал магистром!
Стоило прозвучать этим словам, как тотчас воцарилось гробовое молчание. Все вампиры устремили взоры на Сантину, ожидая, какова будет ее реакция. Та мимолетным движением коснулась плеча своей воспитанницы и произнесла:
— Ты права Ирия. Антуан, ты и вправду достиг ранга магистра, но еще удивительнее то, что твоя сила все еще увеличивается.
Это ее замечание вызвало у присутствующих вздох удивления. Считалось, что нельзя стать магистром, прожив вампиром всего восемнадцать лет. Для этого требуется более внушительных срок. Например, лет сто. Антуан просто физически ощущал напор силы — это все вампиры, присутствующие в зале, попытались узнать пределы его возможностей, убедиться, в самом ли деле он соответствует своему новому рангу. Антуан уже успел понять, что узнавать силу друг друга является обычным делом в вампирской среде, что-то вроде приветственных слов. Он лишь продемонстрировал, что может легко справиться с этим наплывом энергии, отгородиться от нее. Это удовлетворило любопытство вампиров, и они переключились на Рауля.
Но с ним они подобных трюков не проделывали. Видно, считали, что раз он вместе со своим творцом, то в этом нет необходимости. Хотя, с другой стороны, он гораздо лучше вписывается в понятие «обычный вампир» (если такое существует) чем сам Антуан. В этом плане ему было легче. К нему относились с меньшим подозрением.
Пока Рауль общался с остальными, Рихтер изъявил желание поговорить с Антуаном. Это так удивило последнего, что он, ни слова не говоря, последовал за ним, эдакой маленькой горой с клыками. Они перешли в другой зал, и только тогда Рихтер произнес:
— У тебя вышел хороший птенец.
— И ты привел меня сюда только чтобы сказать это? — усмехнулся Антуан.
— Нет, не за этим, — покачал головой вампир. — Ты стал магистром, но некоторые способности приходят только с опытом, а ты все еще слишком молод.
— К чему это ты? — он не ожидал от Рихтера такой мудреной речи. Ведь весь его облик кричал, что его главным достоянием является сила, а не ум.
— Внимательно приглядывай за своим птенцом. Согласен, он достаточно силен, как вампир. Через пару сотен лет он может стать магистром, как и ты. Но Рауль все еще тешит себя слишком многими иллюзиями. Он еще не принял то, кем стал. По сути Рауль остался человеком.
— И что? — Антуан решительно не понимал, к чему весь этот разговор.
— Рано или поздно вампир столкнется с человеком, и эта борьба может разорвать его душу, — задумчиво проговорил Рихтер, отвернувшись к окну.
— Но почему именно ты говоришь мне это? Почему, например, не Сантина?
— Госпожа могла просто не заметить, ведь она общается по большей части с тобой, а остальные могут посчитать, что ты в курсе. Вот я и говорю.
— Спасибо, конечно. Но не думаю, что все так серьезно.
— Как знаешь, — и Рихтер вышел. Тихо, словно тень.
А Антуан вернулся в зал, где оставил брата. Тот сидел в приятной компании трех вампирш и вампира, и что-то увлеченно рассказывал.
Застыв в дверях, он стал наблюдать за Раулем. Как ни приглядывался, но ничего необычного или настораживающего не заметил. Брат был весел, и сегодня явно в ударе. К тому же уже чуть ли не год с ним не случалось никаких приступов. Что такого увидел в нем Рихтер, чего не видит он сам, его брат и творец?
Антуан так и стоял в раздумьях, пока Рауль сам не окликнул его:
— Где ты ходишь? — упрекнул его брат.
— Прости, но у меня тоже могут быть дела, — пожал плечами Антуан.
Этот ответ, казалось, не удовлетворил Рауля, но вслух он ничего не сказал. Возможно потому, что его вниманием полностью завладела одна из вампирш. Через некоторое время Антуан решил их оставить, не желая мешать. К тому же кто-то уже просил его помочь с делами — за прошедшие годы его талант коммерсанта только совершенствовался, хотя он сам почти не прилагал к этому усилий.
И все же домой Антуан вернулся позже Рауля, правда предполагал, что будет скорее наоборот. Увидев брата, он сказал:
— О, ты уже пришел? Я думал, твоя новая пассия тебя так просто не отпустит.
— Да ладно! Вечно ты! — насупился Рауль и уставился на горящий в камине огонь.
— А что я? Я ничего! — Антуан поднял руки в примирительном жесте.
— Если бы! — усмехнулся брат, так и не повернувшись.
— В смысле?
— Да так, ничего, — отмахнулся Рауль, но жест не выглядел беззаботным, и это не утаилось от Антуана. Сразу же оставив все готовые сорваться с языка шутки, он подсел рядом и спросил:
— Что-то случилось?
— С чего ты взял? — еще больше нахмурился Рауль.
— Природная интуиция. Так что произошло? Что ты такой хмурый?
— Скажи, неужели остальные правы, и мы станем друг для друга всего лишь птенцом и создателем?
— Что ты вдруг вспомнил об этом? Мы же, вроде, давно решили, что это не наш случай. Ты — мой брат, это для меня прежде всего.
— Но сейчас это совсем не то, что раньше, когда мы жили в отцовском поместье, — упрямо возразил Рауль, а потом мечтательно добавил, — Как бы мне хотелось побывать дома!
— Ты же знаешь, что это невозможно, — мягко проговорил Антуан. — Это нас выдаст и может погубить. Как старший брат, я просто не могу позволить тебе так рисковать. Мы не должны забывать, кем мы стали. Мы вампиры.
— Ты заговорил, прям как настоящий магистр, — усмехнулся Рауль. — Может, мне звать тебя «господин»?
Тут уж Антуан не выдержал, вспылил. Резко вскочил, схватил брата за грудки, тем самым подняв его над полом, и выпалил:
— Думай, что говоришь! Еще раз такое брякнешь — я тебя стукну! Понял?!
— Да понял, понял! — закивал Рауль, стараясь выбраться из его железной хватки. — Прости.
— То-то же, — проговорил Антуан, разжав руки. — Сорок лет, уже взрослый мужчина, а временами как дите!
При напоминании о своем возрасте Рауль вздрогнул как от пощечины. Он осторожно поглядел в зеркало, и оттуда на него, как и пятнадцать лет назад смотрело лицо молодого мужчины, почти юноши. А ведь если бы он остался человеком, то половина жизни была бы уже позади. Странно, что он никогда не задумывался об этом, а стоило.
Очнуться от этих мыслей его заставил голос Антуана:
— Эй, да что с тобой в самом деле? Ты начинаешь меня беспокоить! Неужели опять эта твоя меланхолия?
— Нет, не думаю, — покачал головой Рауль.
— Хорошо, если так, — в голосе Антуана все еще звучали нотки подозрения.
— Что ты за меня так волнуешься? Я же не ребенок. Да и что со мной может случиться? Я же, в конце-концов, бессмертный!
