— Прекрати! — крикнула Ханемли, безрезультатно пытаясь вырваться из рук Хельви. — Они же тебе желают добра!
— Кто желает мне добра?! — взревел великий канцлер. — Кучка старцев, теряющих власть и готовых совершить немыслимые преступления, чтобы немного продлить ее? Женщина, которая откровенно говорит мне, что ненавидит меня? Вас роднит одно — полная бессердечность. Вы спекулируете троном моих предков, ставшим разменной монетой в вашей игре. Но истина в том, что игра эта воображаемая. я давно вышел из нее. У меня есть любимая повелительница и трон, которым я поклялся служить, пока дышу. Ни ты, ни проклятые маги и представления не имеете, что такое истинная привязанность и родство сердец. Оно возникает не из родства крови, правительница.
Хельви наконец отпустил Ханемли. Та отлетела в сторону, а великий канцлер кинулся к двери. Она оказалась заперта, и Хельви вновь повернулся к несостоявшейся союзнице.
— Предатель! — крикнула ему в лицо женщина. — Ты предаешь не только престол своих предков, их традиции и историю. Ты предал сейчас всех людей. Будь ты проклят! Променял соплеменников на рыжеволосую ведьму!
— Остановись, Ханемли, да как у тебя и этих выживших из ума магов язык повернулся назвать так двадцать лет моей жизни! А что касается предательства, то я скажу тебе один раз и не буду больше повторяться: двадцать лет назад я тоже получил письмо, которое было подписано словом «друзья». Так вот, я никогда не заключу союза и мира с теми, кто стоит за этой подписью. Это враги, и я собираюсь биться с ними до последней капли крови. Верни ключ, иначе мне придется применить силу.
Голос великого канцлера звучал совершенно спокойно, однако Ханемли ни на секунду не сомневалась, что он сдержит слово. Хельви сделал шаг вперед, и тут чья-то тень мелькнула у него за спиной, словно у человека выросли крылья. Доли секунды потребовались на то, чтобы призрак обрел форму и цвет, превратился в воина с кинжалом в руках. Хельви повернулся, но его реакции было недостаточно, чтобы опередить движение мага. Кинжал, легко вспарывая кольчугу, вошел в тело Хельви чуть ниже поясницы. Канцлер не смог даже крикнуть. Он с силой выдохнул воздух и осел на пол, поддерживаемый Аспидом. Ханемли смотрела ему в лицо, не отрывая глаз.
Испарина покрыла лоб, щеки и подбородок умиравшего человека. Сгущавшаяся темнота не позволяла ему как следует рассмотреть лица убийц. И одна-единственная мысль о том, что он всё-таки умирает, вытеснила из головы всё остальное. Хельви вытянулся на полу, у ног Аспида и Ханемли. Правительница даже слегка склонилась, словно желая получить от великого канцлера последнее наставление.
— Сури, — прошептал умирающий и закрыл глаза.
Аспид бросил кинжал в угол. Бледная Ханемли вздрогнула от звона стали, ударившейся об пол, но не могла оторвать взгляда от убитого, как будто опасаясь, что его смерть так и не наступила и великий канцлер просто подшучивает над ними. Эта дурацкая мысль в самом деле пришла ей в голову, и она захохотала, басовито и заливисто, откидывая голову. Краснолиций и беловолосый маг недоуменно посмотрел на нее, но, убедившись, что это всего-навсего истерика, отвел глаза. У него было дело посерьезнее: он подошел к столу, подобрал комок бумаги, в который великий канцлер скомкал послание, дунул на него, и записка вспыхнула огнем. Мудрый даже не потрудился кинуть ее в камин — так и держал на ладони, пока бумага не превратилась в пепел. Только после этого маг стряхнул его в очаг.
— Я знала, что он не согласится, — отсмеявшись, сказала Ханемли. — Вы всегда недооценивали его,Мудрые. А он был уже совсем взрослый мальчик, от всего сердца наигравшийся с игрушками вроде славы, власти и богатства.
— Человек никогда не может насытиться этими «игрушками». В противном случае это уже не человек, а Младший. Наше предложение остается в силе, Ханемли. Король Омас будет счастлив предложить тебе сердце, руку и корону в придачу. Возможно, королевство Синих озер не может похвастаться столь долгой и героической историей, как Город царей, однако это не самое плохое местечко под луной. Ты слышишь меня, королева? У тебя будет случай отомстить императрице Сури за всё, что она сделала лично тебе.
— Ты пытаешься играть со мной, как кукловод с куклой, почтенный Мудрый, — Ханемли уставилась на Аспида своими блестящими черными глазами-озерами. — Но надо мной нет твоей власти, маг. Не ты заставил меня прийти сюда и поговорить с Хельви по поводу престола — я сама захотела сделать это. Потому что я знала, что он не согласится. И Мудрые подпишут ему приговор.
— Неужели ты действительно так сильно ненавидела его? — совсем другим голосом спросил маг.
— И да, и нет. Сейчас это не имеет значения. Я разрываю наш договор, Мудрый. Мне не нужна корона Синих озер. Я возвращаюсь в Город царей. Война окончена, мои союзнические обязательства более чем выполнены. Что будет с великим канцлером?
— Его найдут ближе к вечеру, — пожал плечами Аспид. — Мальчишку-алхина, который убил Хельви, отыщут чуть позже. Совершив преступление, он не выдержал позора и повесился в конюшне. В общем-то, паренька можно понять — Младшие схватили его в Тихом лесу, где он слонялся по каким-то своим делам, зверски пытали, вот он и захотел отомстить мучителю. Думаю, похороны героя мы проведем в Ойгене. В конце концов, принц Хельви заслужил быть похороненным рядом с отцом и матерью.
— И это несмотря на то, что вы не считаете его даже человеком? — усмехнулась Ханемли. — Однако не слишком же ты переживаешь по поводу моего отказа от короны. Или Мудрые и это предусмотрели?
— Он останется героем в нашей памяти, — со своей странной усмешкой произнес Аспид. — А что до тебя — возможно, ты и права. Престол и сын в родном городе нуждаются в присмотре. Извини, что пришлось использовать тебя в этом деле. Ты была великолепна. Король Омас никогда не смог бы быть таким убедительным. Жаль, что мы лишаемся такой королевы. Когда ты покинешь Нонг?
— Сегодня же. Тело великого канцлера я заберу с собой. Родной склеп не дождется его, Мудрый. Должна же я получить награду за то, что согласилась участвовать в этом убийстве.
Сообщение об исчезновении правительницы Города царей и великого канцлера Младших уложило короля Омаса в постель. В последнее время он и без того чувствовал себя из рук вон плохо. Возможно, это действовала отрава, при помощи которой Мудрые хотели извести короля, — он ни на секунду не сомневался, что после возвращения легендарного брата Хельви с ним больше церемониться не будут. Совершенно случайно Омас услышал разговор между двумя придворными — они обсуждали королевскую стать великого канцлера. Оме понял, что дни его на троне сочтены. Однако сообщение о бегстве правительницы и исчезновении Хельви не принесло ему облегчения.
