Когда мы перебрались в «Альнеру» и обрели капище, Эсма Халед разгадала тайну магического шара. Она называла его «Оком Бездны», говорила, что эта вещь сделана еще в кхарийские времена. Эсма научилась с ним разговаривать и утверждала, будто способна слушать Великую Паутину. Она показывала нам картины – прошлое и настоящее, чем заняты интересующие нас люди, о чем они думают и что затевают. Спустя некоторое время она стала использовать более сложное колдовство, а затем обучила магическому умению и нас.
Нет, поклонницей Всезнающего она была с детства. Она как-то обмолвилась, что ее семья уже которое поколение входит в число Ткущих Паутину. Но после прихода Обманщика и войны культов храмы Вездесущего захирели, и мечты Эсмы о власти развеялись. Будучи лекаркой, она частенько намекала страждущим: они выздоровеют, если начнут следовать ее учению. Многие соглашались – все-таки память о временах, когда Затх правил нашей страной, еще сильна. На самом деле таких последователей Эсма презирала, говорила – они, как бездомные псы, побегут за любым, кто поманит косточкой. Нас Халед тоже недолюбливала, все время твердила: мы – богатые бездельники и слишком ленивы, чтобы стать настоящими магами.
Однако с иль'Ваххаби она быстро нашла общий язык. Он подчинялся ей с каким-то удовольствием, словно наконец обрел человека, которому можно служить. У иль'Ваххаби была своя навязчивая идея – он хотел найти способ стать непобедимым воителем. Стать самому или обратить кого-нибудь. Эсма Халед сказала: «Надо вынуть из человека суетную душу и впустить Пустоту». Она это сделала – с воинами из Турана, сопровождавшими иль'Ваххаби, и с некоторыми нашими телохранителями. У нее все получилось, только они больше не были людьми, а стали чем-то иным. Их нельзя было убить. Да-да, я собственными глазами это видела – они были очень сильны, выносливы, не умирали, даже если их пронзить мечом, и не чувствовали боли. Теймураз не решился полностью пройти через ритуал, но какую-то часть души Око Бездны у него забрало…
Чего мы добивались?.. Не знаю. Нам не требовалась власть или золото, просто все это было так захватывающе и интересно, а потом Нейрза…»
«Я, Киннамон Кадоре, по существу предъявленных мне обвинений имею сказать следующее…
…Нейрза Сейдан вечно шаталась по Сахилю и Нарикано в поисках приключений. Мы не раз ее предупреждали: добром это не кончится. Она познакомилась там с каким-то уличным вором. Пыталась изображать простушку, но парень ее быстро раскусил. Пару раз я видел их вместе. Он мне не понравился – не в моем вкусе.
Нейрзе взбрело в голову попробовать на нем свое умение ворожить, и он ходил за ней, как собака. По-моему, он убедил себя, что Нейрза когда-нибудь уйдет к нему. Иногда Нейрза поручала ему достать что-нибудь для нашего Общества… Где-то в середине лета ее приятель рассказал ей, что знает, где можно запросто добыть целую кучу настоящих магических талисманов большой силы. Мол, и делать ничего не придется. Придти и взять потихоньку. Сам он брать не хотел, говорил, могут заподозрить. Пусть лучше кто-то со стороны.
Как раз и случай выдался подходящий – его дружки что-то праздновали. Теймураз иль'Ваххаби нанял в Нарикано какую-то шайку и еще прихватил Обращенных, мы их называли «Дети Пустоты», вы называете «серыми»… Вернулся весьма раздраженным: в таверне, откуда они забирали вещи, вспыхнула драка. Пришлось кого-то убить, да еще дом загорелся. Правда, вещи он принес. Эсма утащила их в подземелье и принялась ворожить. Насколько я понял из ее объяснений, она хотела напитать Око Бездны могуществом этих вещиц и сделать что-то… что-то невероятное.
Насчет фирмана государя Илдиза? Я сам его сотворил, прямо перед вашим визитом. Это было несложно. Наша магия может и не такое… в смысле, раньше могла…»
«Я, Вельбор ит'Фехдари, по существу предъявленных мне обвинений имею сказать следующее…»
«Я, Минсла диа Тарквиль, по существу предъявленных мне обвинений…»
«Я, Гиллем Лариан, по существу предъявленных мне…»
«Я, Нейджел Виллиа…»
Впервые в бытностью свою Верховным Дознавателем Шадизарского протектората Рекифес Рендер был почти счастлив.
Мыс, острыми гранями врезающийся в безбрежные просторы Океана. Мраморная терраса, застывшая над изгибами сине-зеленых волн в серебряной пене. Круг розовых колонн, объединяющий их могучий и одновременно легкий фриз в искрах золотых вспышек. Мозаичный стол, где в вечном круговороте догоняют друг друга голубка и кобра, кошка и жеребец, ласка и черепаха. Семь дорожек, выложенных плитами цветов радуги. Тихий перезон далеких колокольчиков в воздухе, напоенном терпкой полынью и сладостью цветов яблони.
Перекресток Всех Дорог.
Перекресток, где сбывается то, чего не существует в обычном мире.
В конце одной из дорожек, переливающейся густой синевой, сгустилось туманное пепельное облачко. Спустя миг оно раздалось в стороны, как створки гостеприимно распахивающейся двери, и на Перекресток ступили гости – женщина и двое мужчин. Величественная, торжественная блондинка в развевающихся светлых одеяниях с золотой каймой. Горбоносый красавчик-шемит, волочивший небольшой мешок из узорчатой ткани. Молодого человека разбирал рвущийся наружу смех, который он безуспешно пытался сдержать, отчего то и дело фыркал.
Третьим был мужчина средних лет, с суровым, чеканным лицом воителя, облаченный в черное. За спиной пришлеца висел на перевязи устрашающего вида двуручный меч с гардой в виде серебряного полумесяца. Обитателей суматошного Шадизара чрезвычайно поразило бы то обстоятельство, что человек, прозванный Хасти Одноглазым, на Перекрестке больше не походил на отмеченного печатью демона. Жуткие шрамы пропали, и на мир вокруг он смотрел обоими глазами – серыми, цвета гальки под переменчивой речной водой. Гриву прямых смолянисто-черных волос украшал тонкий, тускло сияющий обруч с тремя зубцами. Первое, что сделал Хасти – протянул руку и снял его. Покрутил, удивленно взирая на изящную вещицу.
– Дай глянуть, – незамедлительно влез Альс Кайлиени. Получив требуемое, поскреб тонкий обруч пальцем: – Мне казалось, это сталь… Какой-то другой металл. Я его не знаю.
– Лунное серебро, – спокойно объяснил Хасти. – Оно и раньше было редким, а теперь, насколько я понимаю, секрет его изготовления вовсе утрачен.
– Ну-ну, – Аластор вернул корону законному владельцу, а тот, поколебавшись, спрятал ее в складках одежды. Клелия одобрительно кивнула, заметив:
– Похоже, мы первые. Странно, я же разослала всем приглашения…
– Ничего, сейчас примчатся. Куда они денутся, – Аластор Кайлиени, Обманщик, снова украдкой хихикнул. Он явно предвкушал некое развлечение, и крупный самоцвет в его венце переливался, отвечая проказливому настроению хозяина.
