— Самое позднее. Тогда и увидимся.
До Кембриджшира четыре часа езды, а стрелки уже показывали за одиннадцать. Хочешь не хочешь, надо было звонить Нику. Мэй закончила говорить с Син и нажала «н», чтобы выбрать его номер в списке контактов. Оказалось, Ник отключил телефон. Как и Алан.
Мэй вылезла из постели и бросилась к шкафу — побыстрее одеться и заскочить к братьям домой. В зеркальной дверце с ободком из наклеек предстала девчонка с бешеными глазами и розовым взрывом на голове.
Ничего, причесаться можно и после битвы. Она нашла джинсы и футболку с цитатой из Дороти Паркер «Мне бы еще жить и жить», напялила их на себя, после чего запрыгала вниз по лестнице, завязывая шнурки на ходу.
Голос матери остановил ее на полупрыжке.
— Джеймс, у меня нет на это времени, — раздраженно произнесла Аннабель Кроуфорд. — По правде говоря, мне даже с тобой завтракать некогда. Пришлось перенести тренировку в гольф-клубе, а у Элизабет очень плотный график. Неизвестно, куда она втиснет меня в следующий раз.
— Ладно, мам, — вздохнул Джеми. — Но… но я должен сейчас это показать. У меня тоже очень плотный график.
— Элизабет — спортивный судья. У них, знаешь ли, со временем туже, чем у обычного подростка. А ты даже в летнюю школу не записался, как я ни намекала. По всей твоей комнате разложила брошюры. Даже на столе оставила и у холодильника.
— Может, я и не обычный подросток, — очень тихо ответил Джеми. Мэй повернула назад и бросилась вверх по лестнице в гостиную.
Мать сидела в кресле со стаканом воды в руке. Она обвела взглядом розовые волосы Мэй, неглаженую футболку, заспанное лицо и наградила дочь натянутой улыбкой, хотя, наверное, предпочла бы сделать замечание.
— Доброе утро, Мэвис.
— Джеми, не надо! — воскликнула Мэй.
— Со мной ничего странного не случалось, когда я был маленьким? — спросил Джеми. — Ничего не ломалось поблизости? Вещи по воздуху не летали?
— У одной няни были такие видения, — подтвердила Аннабель. — Но через два месяца мы с ней простились, а тебе было всего три. Сомневаюсь, что твоя психика пострадала от этого инцидента.
Джеми глубоко вздохнул и сказал:
— Я не мог пострадать. Инцидент случился из-за меня.
— Джеми, не надо! — взмолилась Мэй. — Только не сегодня!
— Это не тебе решать, — бросил Джеми, даже не глянув на нее. — Я должен знать, что Джеральд ошибся. Я должен знать, что она… она меня не…
Он стоял у камина, вытянувшись, словно солдатик перед расстрелом. Мэй была бессильна с ним спорить. Ей оставалось только подойти и встать с ним рядом, потому что кто-то должен был его поддержать. И он должен был понять, что она всегда на его стороне, что бы ни случилось.
— Я тебя люблю, — сказал Джеми матери. — И всегда буду любить, несмотря ни на что.
Аннабель Кроуфорд вдруг покраснела, словно кто ударил ее по щекам, но ничего не сказала.
— Тебе никогда не казалось, что со мной что-то неладно?
— Разве мы не беседовали об этом, когда тебе было тринадцать? — немного растерянно спросила мать. — Я тебе уже говорила, что тревожиться не о чем. Правда, хотелось бы, чтобы ты пореже пользовался косметикой для волос.
— Мам, я прошу тебя, — в отчаянии протянул Джеми.
— Джеймс, чего ты от меня хочешь?
Он посмотрел в побелевшее лицо матери с видом игрока, который ставит на кон то, чего нет.
— Я хочу, чтобы ты не возненавидела меня за это, — сказал он и поднял руку. Стакан с водой вырвался из руки Аннабель и пролетел по воздуху. В лучах солнца стекло и лед в воде засверкали. Джеми повел рукой, и стакан завертелся в воздухе, красивый и блестящий. Мэй увидела, как лицо брата воссияло верой в красоту магии.
— Это что, фокус какой-то? — спросила Аннабель, словно дробя слова серебряным ножом для колки льда.
— Нет, — ответил Джеми. — Это волшебство, магия. Я умею колдовать.
— Джеми, если ты пошутил, я нахожу это крайне неостроумным.
Голос его матери дрогнул, как только она посмотрела на стакан и заметила полное отсутствие ниточек или магнитов. Ее ладонь словно смирилась с отсутствием содержимого и сжалась в кулак.
— Что мне еще сделать? — спросил Джеми, и стакан упал на ковер, но не разбился, а рассыпал лед. Джеми протянул руку к зеркалу у камина. Оно треснуло пополам: отражение матери оказалось по другую сторону разлома.
Аннабель вскочила на ноги. Миг-другой она восстанавливала равновесие: привычные шпильки словно вдруг ее подвели.
— Прекрати сейчас же!
— Ну, мам, — выкрикнул Джеми неровным тоном, — как ты теперь ко мне относишься?
Шторы задвигались, задергались взад-вперед на карнизе, словно живые кобры. Зеркало трескалось и дробилось какой-то безумной мозаикой, грозя рассыпаться на кусочки.
— Я сказала, прекрати! — скомандовала Аннабель. — Хватит вести себя как полоумный циркач!
Все застыло.
— Ну что ж, — произнес Джеми ледяным тоном, точь-в-точь как у матери минуту назад. — Вот ты мне и ответила.
Аннабель резкими шагами вернулась к креслу и подхватила кейс, суетливо застегнув замок.
— Хватит с меня этой чепухи, Джеймс, — произнесла она, выпрямляясь на каблуках. Ее снова качнуло, но бледное лицо выглядело решительно. Они с Джеми вдруг стали очень похожи. — Я не намерена… мы обсудим твое наказание позже. Я не знаю… мне нужно работать. И чтобы больше таких фокусов я от тебя не видела!
— Каких, мам?
Губы миссис Кроуфорд дрогнули, а потом плотно сжались.
— Интересно, ждет ли меня еще Элизабет? Терпеть не могу так бездарно тратить время.
— Мам, пожалуйста, — взмолилась Мэй. — Прошу тебя!
Аннабель Кроуфорд всполошилась, словно решив, что дочь тоже вот-вот начнет бить зеркала силой мысли. Она выскочила за дверь и бросилась вниз по лестнице — туда, где жизнь была проще и предсказуемее.
Мэй застыла на месте, пока рев машины не вывел ее из ступора. Она метнулась следом по лестнице — упросить мать вернуться, отменить сказанное.
Машина уже выкатывала на проезжую часть. Мэй догнала ее и бросилась на багажник. Аннабель Кроуфорд не обернулась. Судя по всему, она даже не посмотрела в зеркало — просто сорвалась с места в отчаянном бегстве от собственных детей и их странностей. Мэй, потеряв голову, припустила вслед за матерью, силясь ее удержать. Остановилась она только там, где дорога влилась в большую магистраль. Мэй села на траву и уткнулась лбом в колени. Мать, в отличие от отца, еще ни разу их не бросала — держала дистанцию, но не уходила.
Мэй встала и пошла назад, в гору. Только тут до нее дошло, что Джеми остался один, всеми брошенный.
