Нет! Ему, черному колдуну, наполовину демону, наполовину человеку, нет смысла искать свой образ среди фигур. Он будет игроком. И сам станет управлять ими, сидя в своем неприступном замке. Никто не догадается, кто руководит игрой.
Глава семнадцатая
Больше чем ферзь
Первый «ход» колдун сделал давно, в ранней молодости, когда купил Черный замок.
– Буллфер, ну? Что ты скажешь? – нетерпеливо спрашивал Эмил, подозревая, что Хозяин недостаточно высоко оценил его приобретение. – Тебе нравится?
– Неплохой дом, – со сдержанной улыбкой ответил демон.
– Как бы я хотел, чтобы ты увидел его!
– Да видел я эти замки. Они стоят по всей стране. И разваливаются.
– Мой не развалится, – пообещал Эмил. – А ты все-таки приходи. Я бы показал тебе все.
Буллфер усмехнулся:
– Я напугаю твою мать, если буду расхаживать по замку.
– Не напугаешь.
– Но ты же перевез ее туда?
– Да.
– Тогда что…
– Она умерла, – это он произнес так, словно обвинял Буллфера в смерти матери. Не хотел, но так получилось. Отвернулся, посмотрел на огонь в камине.
– Хм… Жаль, – сказал Хозяин.
– Мне тоже, – тихо отозвался Эмил, глядя на угли сухими глазами.
…Она не хотела ехать, но не могла ему возражать. Она ему вообще больше не возражала. Боялась? Тихо ненавидела? Не могла простить смерть мужа? Или все-таки любила даже после того, как он стал демоном… почти демоном.
Каждый день Эмил приходил в ее комнату, самую светлую в замке, садился рядом, брал за руку:
– Скажи мне, что не так? Почему ты грустишь? Скажи мне, и я все сделаю.
Но она не говорила. Улыбалась, гладила его по щеке и повторяла: «Мне ничего не нужно, не беспокойся». Леди Диана отказалась от служанки и горничной («Глаза у них какие-то пустые. Смотрят и словно не видят».), не хотела выходить в сад. Она вообще больше ничего не хотела, ни о чем не спрашивала, ничего не просила. Стала тихой, бледной, молчаливой. И умерла так же тихо, во сне. Эмил пришел утром в ее комнату, увидел мать спящей, но так и не смог разбудить ее…
Буллфер за спиной шумно вздохнул. Утешать он не любил, но, как ни странно, умел. Эмил знал, что демону скучны его человеческие переживания, но ничего другого предложить Хозяину пока не мог.
– Ладно, – сказал Правитель. – Боль физическая должна заглушить боль душевную. У меня есть для тебя маленький подарок. Думаю, ты уже готов его принять.
Эмил нехотя повернулся, ожидая увидеть этот самый подарок, но Хозяин по-прежнему сидел в своем кресле, и в руках у него ничего не появилось.
– Не сейчас. Ты можешь там, у себя дома, уснуть на… – Буллфер прищурился, проводя в уме какой-то сложный расчет, и добавил: – …дня на три..?
– Да. Наверное, могу.
– Тогда возвращайся и ложись спать.
– Хорошо, как скажешь… Но что это за подарок?
Хозяин довольно улыбнулся:
– Это то, о чем ты мечтал всю свою жизнь.
Мечтал Эмил о многом. Но что именно, по представлению Буллфера, могло заинтересовать его… к чему он уже готов? Колдун перебирал в уме вереницу даров, начиная от пряжки для плаща и заканчивая мировым господством.
Человеческое тело колдуна было неспособно на беспрерывный трехдневный сон, поэтому пришлось оглушить себя большой порцией дурмана. Он накурился до боли в горле и, чувствуя холодное покалывание в кончиках пальцев, свалился на кровать. Голова была ясной, но пустой, сердце билось медленно и ровно, горло пересохло. Эмил приподнялся, взял со столика, стоящего у кровати, бокал, однако не донес его до рта. Пальцы разжались, вино выплеснулось на ковер, бокал покатился по полу. Полудемон упал на кровать и отключился.
Временами Эмилу казалось, что он просыпается и видел над собой Буллфера, напряженно, внимательно рассматривающего его лицо. Пытался пошевелиться, но тело не слушалось, и он снова засыпал, так и не поняв, где находится у себя дома или в призрачном, приграничном замке Хозяина.
Замок двигался. Буллфер все время чувствовал движение тонкого мира, плавное, неторопливое, непрерывное. Здесь не было стабильности, не то что внизу, в пещерах. Там все веками стояло на своем месте, здесь даже тяжелые камни неудержимо влекло невидимым течением, чтобы бросить в глубину Хаоса или распылить на атомы в ангельском мире.
Хозяин стоял у окна и смотрел в темноту, лениво колыхающуюся за оконной нишей. Ее можно было зачерпнуть, перемешать, как следует размять и вылепить из нее парочку неплохих миров.
Правитель посмотрел на свои рыжие руки, выпустил и снова убрал когти, сжал ладони в кулаки: «Почему у меня все время возникает чувство, что я мог это делать? Лепить из бесформенной материи идеальные пространства. Откуда этот бред и почему Хозяину, Высшему демону, достигшему верховного правления, постоянно не хватает власти, силы, могущества?!»
Буллфер повернулся к кровати. На ней сломанной куклой лежал Эмил. Лицом вниз, голова неестественно повернута в сторону, руки вцепились в покрывало, черные волосы слиплись, на светлой коже спины дорожки из пота и крови. Сколько же в человеческом теле крови…
Демон равнодушно смотрел на него. Вот она – единственная материя, которой он в силах повелевать.
Эмил дернулся, когда острые когти вонзились в его спину, но Буллфер успокоил полудемона прикосновением ладони к затылку и стал медленно, по капле, вливать в человеческое тело свою силу.
Колдун очнулся не через три дня. Ему показалось, что прошло по меньшей мере две недели, прежде чем он попытался открыть глаза. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, и не мог понять, что у него болит. Болело все – даже те части тела, которые он никогда не замечал.
– Просыпайся, – его потрясли за плечо, рывком посадили на кровати. – Как себя чувствуешь?
– Физическая боль заглушила душевную, – пробормотал Эмил, поворачиваясь на голос Буллфера и с трудом разомкнув слипшиеся ресницы.
Высший демон стоял у окна и смотрел на него, загадочно улыбаясь, как будто предвкушая нечто очень приятное… или забавное.
– Ну? – угрюмо спросил Эмил, подозревая, что демона веселит он сам.
– Иди сюда, – приказал Хозяин.
Колдун поднялся и только сейчас увидел – его тело было покрыто засохшей кровью и глубокими царапинами.
– Это что? Обещанный подарок?
Буллфер фыркнул:
– Это плата за него… Подойди сюда.
Эмил встал, чувствуя под ногами каменный пол. Его плиты почему-то стали теплыми и шершавыми. И пламя в камине шелестело как-то особенно громко. И что-то служилось с освещением замка, факелы горели не ярче, не слабее… по-другому. Буллфер снова поманил его и указал на оконное стекло, в нем, словно в зеркале, Эмил увидел себя…
Как тогда, в юности, полудемон ахнул, схватился за подоконник, вглядываясь в свою фигуру с длинными тяжелыми крыльями за плечами.
