Звук! Скрип кожаных сандалий, тихое шипение… там, у третьей колонны! Она уже близко, Медуза Полафи, ревностно хранящая корону, которую ее слуги украли так давно. Спрятавшись за широкой колонной, я сжала рукой свое верное Трижды Благословленное Копье. Обладая Шлемом Скорости и Щитом Тысячи Зеркал, я могу совершенно не опасаться атак Медузы. В любую секунду она может показаться из- за колонны и встретиться со мной лицом к лицу. Даже если она отвернется от щита, копье пронзит ее горло…
Неожиданно я ощутила осторожное прикосновение к плечу. Я вскрикнула, стремительно обернулась, встретившись взглядами, конечно же, с Медузой. Приняв неизбежное, я лишь успела разочарованно выдохнуть, прежде чем легкие… да и все иные мои части… обратились в холодный серый камень.
Хвала богам, я так и не рассмотрел проститутку Мариссу из Борделя Интеллектуальной Страсти.
Ощущение «шок и растущая жажда мести».
Я стоял где-то в отдаленном уголке Планов, в знойном месте, где земля была медью, а небеса — латунью. Здесь, тела грешников — просителей в этом страшном месте — были перемолоты железными и бронзовыми скорпионами, и кости их обратились в серую пыль.
Я бросил взгляд на линию горизонта; костяная пыль поднималась дурно пахнущими потоками ветра, приносящим с собою звуки мучительных стенаний. Насколько мог видеть глаз, здесь не было ничего, кроме ровной металлической поверхности. Пыль была везде и во всем… она забивалась мне в глаза, наполняла рот мерзким привкусом. Я сплюнул, вытер рот рукой, но толку от этого было мало: вкус этой дряни пребудет со мной надолго.
Я перевел взгляд на «ключ» в своей руке… маленькая сфера из платины… и припомнил лицо человека, который искренне божился, что магический портал, через который я только что прошел — теперь исчезнувший, конечно же, — приведет меня на зеленые равнины Байтопии. Кое — кто, клянусь всеми Силами, заплатит за это!
Да, хорошо, если бы все мои проблемы были такими простыми.
Ощущение «медленно накатывающий ужас».
Насколько замечательной она может быть? — подумал я, разглядывая алую жидкость. Скрюченный старик, сидящий за столом напротив меня, хитро улыбнулся.
— Пожалуйста, отведайте, сир, — прошептал он голосом, напомнившем мне шелест сухой листвы по каменной мостовой. — Вы поймете, что это превосходит все ваши ожидания, я уверен.
Я кивнул, поднял хрустальный бокал, глядя, как свет играет в алом вине. Я прошел долгий путь, дабы отведать его… долго и безуспешно искал этого старика… и будь я проклят, если сейчас кто-то будет меня подгонять. Этим моментом я искренне наслаждался.
Я поднял бокал к губам, вдохнул аромат вина. Букет был легким, сладким, приятным… вызывал головокружение. Я пробовал множество напитков… Путешествуя по Планам, я писал о них книги, о вкусах их и запахах, способах производства. Но это… это вино — легендарно. Никто из тех, с кем я встречался или о ком слышал, его не пробовал. Истории были невероятны, ничто не может иметь столь совершенный вкус — но если в них была мельчайшая доля правды, это должен оказаться действительно прекрасный напиток.
Наконец, я сделал осторожный глоток из бокала…
Изумительно! Неописуемо! Напиток проник в мое горло, я еле сдержал себя, чтобы не задрожать в экстазе. Ничто… ничто из того, что я пробовал все эти годы, не имело вкуса, подобного этому. Я поглядел на старика и испугался, заметив, что бокал мой пуст — я осушил его одним глотком. Я вытер глаза запястьем, не заметив, когда начал плакать.
— Слезы радости, а? — тихо засмеялся старик. — Приятно язычку, не так ли? Кстати, хочешь еще? — Он снова мне улыбнулся.
— Да… да, если можно…
— Конечно, — ответил он, вновь наполняя мой бокал. Как ни старался, я не смог подавить желание осушить его одним глотком; опустив в бокал палец, я попытался обнаружить последнюю капельку вина. Еще несколько раз наполнял он бокал, и каждый раз я пил, как умирающий от жажды человек, который не может себя контролировать, не может лишить себя невероятного аромата.
— Такое питье… любой все за него отдаст, так?
Я кивнул без колебаний.
— Да, любой… — Его хитрая ухмылочка внезапно стала другой. Меня начало охватывать чувство ужаса, и вместе с тем я страстно жаждал отведать еще кроваво- красного вина…
— Да, да… — улыбался старик, его желтые глаза сверкали. — Человек все отдаст, станет рабом этого напитка… даже самое страшное, самое невообразимое злодеяние… в чем ты скоро убедишься, мой новый слуга.
Я припомнил все, что я узнал о своих прежних инкарнациях, и как, с небольшими исключениями, узнавал правду о себе самом. Мне не нравились мои собственные действия, не говоря уж об их последствиях, но я с ужасом осознал, что, возможно, обречен их повторить. Когда- нибудь я вновь потеряю память и начну все заново. Я должен найти способ разорвать этот круг, раз и навсегда.
45. Увязывая концы воедино
Хоть находиться в сенсориумах и было донельзя интересно, толку от них для меня мало. Потому я решил вернуться в Бордель Интеллектуальной Страсти и доложить об успешном исполнении некоторых поручений.
Я отыскал Джульетт и рассказал о неудачной попытке заставить ее молодого человека ревновать. Я предложил ей открыто поговорить с парнем о дальнейших отношениях. Она обещала попытаться, но я сомневался, что она действительно это сделает.
Зайдя к Долоре, я передал ей ключи от ее сердца — в буквальном смысле. Я узнал о ее истинной природе от самого создателя Весельчака, и, сознавая, что разговариваю с магическим конструктом, попросил ее поведать о себе.
— Весельчак никогда не рассказывал в подробностях, как он меня создал. Я мало что знаю о том, что внутри моего тела, так же как и ты мало знаешь о своем. Внешне, однако, я — женщина человек во всех отношениях… не считая оболочки и температуры моего тела. Это удовлетворит твое любопытство?
— А что же твой разум, твои эмоции?
— Они для меня такая же тайна, как и для любого человека. Когда я впервые оказалась здесь, я не понимала эмоции, а своих у меня не было. Теперь у меня есть… чувства… хоть я только начинаю постигать их.
— А зачем нужны эти ключи?
— Могу предположить, что Весельчак сделал их для того, чтобы я не покинула его, пока он не устанет от этого эксперимента. И теперь, когда они у меня, я могу свободно развивать собственные эмоции.
