На фоне восходящего красного солнца да леса, белизной припорошенного, в лучах розоватых, силуэт мужской, светловолосый возвышался. Медленными шагами шаркающими брел он по снегу без особой цели.
Веся ладошку ко лбу приложила, против солнца щурясь.
— Лесьяр..? — позвала голосом охрипшим. Не мог Арьян выбраться оттудова. Веша видела, как глаза змия закатились, а лицо в агонии перекосило. Но волосы светлые, на затылке и вовсе кровью блестевшие, с толку сбивали.
На голос ее мужчина остановился. Одежда его вся превратилась в лоскуты, запылилась, совершенно непонятно виделось, то ли то балахон, то ли что другое…
Но как обернулся, девица снова рыданием зашлась, да вперед стремглав понеслась.
— Я думала… думала, что ты там, — утыкаясь в грудь его, вжимаясь лицом, стискивая руками, не верила, что он здесь.
Лесьяр от такого натиска охнул, но и сам ее тотчас обнял. Глаза затуманенные едва фокусировались на ней, но на лице явственно читалось облегчение.
— Весенья, — он оторвал ее от собственной груди, сжимая за щеки, да вглядываясь в нее, — я не знал, успел ли на тебя защиту набросить, — слово каждое через силу дается с хрипом.
— Успел, — всхлипнула, улыбаясь, — успел, Лесьярушка.
Перехватила его ладонь, да губами прижалась, жмурясь от ощущения теплой руки. Живой. Он живой.
— Весенья, — позвал едва слышно. Та к нему свой взор тотчас поворотила. И в глазах магика в миг сей читалось такое благоговение, такое тепло вселенское, точно он пред собой видел главную драгоценность этого мира. Она улыбнулась ему, не пряча боле того шквала чувств, что хотелось ему преподнести.
Они потянулись друг к другу одновременно. Сомкнулись устами, даря этим касанием всю нежность, на кою способны. Стирая весь ужас пережитого, наполняя друг друга теплом.
— Я люблю тебя… — шепнул в горячие ее губы, лишь на миг отрываясь.
— И я люблю тебя, Лесьяр, всем сердцем люблю…
Долго еще стояли они друг к другу прижавшись, в окружении парящих снежинок, не замечая уж, как на плечах те оседают белым покровом. Солнце с востока тянулось к ним лучами, знаменуя новый день, новое начало. Они упивались теплом, дышали, ощущали друг друга в своих руках. И ничего кроме не надобно было теперь.
Эпилог
Чтобы восстановить башню, пришлось работать целой команде магов-строителей. Обычный люд сюда точно допустить не могли, дабы история камня осталась сокрытой. Но о том позаботились представители конклава. Те прибыли почти сразу, застав Весенью с Лесьяром, сидящими в обнимку на старой скамье возле башни. Измученные, опустошенные, побывавшие на рубеже жизни и смерти, они выглядели на редкость счастливыми. И пусть Лесьяр теперь весь седой был не по годам, а у Веши лицо кровавая полоса рассекала, то было совсем не важно.
— Добромир, — магик поднялся, завидев среди делегации, что выходила из разрыва портала, седовласого пожилого мужчину. Они встали друг против друга, обмениваясь внимательными взглядами, но после старец все же подался вперед, обнимая мага по отечески.
— Мы уж думали, что опоздали. Как вестник прилетел, тотчас взялись портал строить, но сам ведь знаешь…
Их пришло шесть человек. Пятеро мужчин и молодая девушка. Участливая, с глазами полными сострадания, в сером платье с белым передничком, та тут же к Весенье поспешила, осторожно отерла той кровь с лица.
— Теперь уже все позади, — успокоила ведунью лекарка, но той уж то не требовалось. Отозвалась Веша теплой улыбкой.
Из разговоров мужских удалось всю картинку в целостность сложить… Арьян, стало быть, давно уже с Кагарой общение вел. Та, вероятно, во снах к нему заявилась, накопила ведь сил… Весенья очень кстати для целей его на болотах появилась, но думалось, что коли б не она, так нашлась бы иная. Потому вину за собой Веська не ощутила.
Сперва полоз сам хотел все обстряпать. Доказать Веше свою любовь, чтоб та ее приняла да осознала. А как то бы свершилось — пустил бы ей кровь на малахит. Кровь любимой, что отдана через силу… Да, это вероятно бы сработало, хотя и выглядело натянуто, ведь сам Арьян ее на деле не любил. Но когда вскрылось, что Лесьяр сам к той дышит неровно, переменил царевич свой выбор. А в Велесову ночь, когда ткань миров тонка и хрупка, самое время было ритуалы подобные свершать.
Только не учел змий, что не только девичью кровь пускать можно, но и в обратную сторону сие работает. То Веша и поняла в миг надобный. И ежели кровь мужскую пустили, то сила магическая должна быть женской. Потому и пришлось Весе самой камень запечатывать. Вот и сидела теперь пред ними, опустошенная.
Их переместили, все тем же порталом. Собравшиеся сидели за большим круглым столом в уютном кабинете. Приглушенный свет, запах деревянной мебели и книг…
— Я считаю, что такой талант не должен прозябать в глуши. Не обессудь, Лесьяр, но у тебя практически нет преподавательского опыта… — покачал головой один из собравшихся — усатый мужчина с тяжелым взглядом под черными кустистыми бровями.
Магик кивнул, сжимая под столом пальчики встрепенувшейся девицы в своей горячей ладони. Та на него поглядела с легким волнением. Не могут же они теперь, когда она столько сделать сумела, когда так подсобила, лишить ее дара?
— Ты прав, Дубраш, — вздохнул Лесьяр.
— Потому мы готовы предложить место в академии, с полной стипендией, разумеется. За особые заслуги перед конклавом, — продолжил за коллегу Добромир. В уголках глаз его засели смешливые морщинки.
Веша вся вытянулась, просияла, не веря, что подобное с нею происходит. Разве могла она когда-то себе представить, что ее, простую девчонку с незаурядным талантом к магии, возьмут в академию магии, да еще и на довольствие поставят?
— Сейчас, конечно, уже заканчивается первый триместр, но, думаю, нагнать ты успеешь, — продолжил старик, — если, конечно, примешь предложение.
— Особого выбора у нее нет, — пробурчал Дубраш в свою очередь, смиряя девицу недовольным взглядом, — или академия, или сила будет изъята.
Веселость на лице девушки сменилась обреченным пониманием. Но не от осознания, что ее могут лишить дара… Она поняла, что учеба в академии равна ее расставанию с Лесьяром. Тот, словно ее мысли услыхав, улыбнулся с одобрением, кивнул, подбадривая, мол, справимся.
Выбор без выбора…
* * *
С того дня прошло уже два месяца…
— Веська, ты идешь? Так на пару опоздаем! — ее соседка по комнате, шумная Костяника, девчонка яркая и беззлобная, на ходу косу доплетала.
— Бегу! — Весенья вышла из-за ширмы, где переодевалась. Форма местная ей очень по душе была — синяя юбочка длинная, вся в складку, белая блузка с отворотом, да житет парчовый поверх. Непривычно, на иностранный манер, но удобно.
Они выскочили из комнаты, дверь позади захлопнули да поспешили к аудитории. Сегодня должна состояться вводная лекция по новому предмету — плетение защитных чар. Веша его очень ждала. Уже даже представляла, как в каникулы станет Лесьяру показывать, чему научиться успела…
Вздохнула на ходу. По магику скучала со страшной силой. Они обменивались вестниками регулярно, но того было слишком мало, после того, как она привыкла почти каждый день бок о бок с ним проводить. И особливо после того, как они в чувствах друг другу признались…
— Веся! Скорее, а то все нормальные места займут! — простонала Костяника, — новый учитель, говорят, страх, как хорош. Вот бы не брешили!
Веська фыркнула, но уселась на первом ряду, рядышком с подружкой.
Прозвенел звонок. В кабинете тишина повисла, когда закрылась дверь, да раздались тяжелые шаги. Пронесся вздох девичий унисоном, а Веська обмерла. Как вещи из сумки доставала, так и застыла, не в силах глаза поднять от парты учебной, сама еще не понимая отчего ее так скрутило.
— Доброе утро, студенты, — звучно произнес такой родной голос.
Но ведь того быть не могло! Лесьяру еще несколько лет должно в башне пребывать, они ведь то обсуждали…
