Андрей Кощиенко - Одинокий Демон. Говорящий со зверями [Litres]

Расчет оказался верен. Огненные шары размером с небольшую дыню один за одним, словно огненные бусины, полетели в щит парня. Тот, видно, не ожидал такого, и первые два шара без помех впитались в его щит, заставив его пойти переливами темных полос. Но потом парень спохватился, бросил, видно, создавать какое-то начатое им заклинание и попытался отбиться. Последующие два шара неожиданно взорвались в воздухе, не долетев, но вот третий шар – опять впитался его щитом. Непонятно почему, но, похоже, он просто не успел его уничтожить. Потом еще два взорвавшихся в воздухе шара – и вновь проскочивший защиту. Еще два взрыва – и новое потемнение щита противника!

«Крепкий! – уважительно подумал берлибей о противнике. – Неужели он «переживет» все «огненное ожерелье»?»

Не «пережил». Зря берлибей волновался. Следующий пропущенный шар оказался для его противника последним. У парня подогнулись колени, и он упал, завалившись на правый бок. Темный купол его щита исчез.

«Есть!» – удовлетворенно подумал Карадюман, направляя «огненное ожерелье» в сторону пропасти и активируя артефакт «иммерсия». Варги, вставшие над телом своего мага с поднятыми мечами, попав под его действие, попадали и остались лежать недвижимыми.

– Аслан! Иди сюда! – громко позвал, не оглядываясь, берлибей. – Вяжите их, – приказал он начальнику своей охраны, указав на тела, лежащие на дороге. – Возвращаемся в замок! Парня – в камеру, девчонок – в гарем! Только сначала обыщите и отберите у них все оружие! У варг его должно быть полно… Беркему скажите, что они звери и опасны… Впрочем, я сам ему скажу… Посмотрим, как он с ними справится…

Это будет интересно, усмехнувшись, подумал Карадюман о предстоящем допросе парня и о том, как главный евнух его гарема Беркем справится с варгами, – это я удачно съездил… Столько развлечений сразу!

Тюрьма

Мрачные своды, сложенные из крупных серых камней. Вдоль стен длинного коридора, в который выходили двери камер, на металлических крюках висели тускло горящие масляные светильники. Коридор заканчивался металлической решеткой с ржавыми прутьями, отделяющей его от лестницы на верхний этаж. У решетки, там, где в ней по центру сделана дверь, стоял грубый деревянный стол, сколоченный из толстых досок. За ним, опершись спиной на стену, вытянув вперед скрещенные ноги в сапогах из черной кожи и удобно сложив сцепленные пальцы рук на животе, сидел охранник. На нем – засаленный кожаный доспех, кожаные штаны и небольшой круглый шлем. Второй охранник, тоже в таком же непритязательном прикиде и с коротким мечом на боку, скучая, неспешно брел по коридору, заглядывая в глазки дверей. Глянув в очередную камеру, он неожиданно замер. Казалось, он даже перестал дышать.

– Абдула, иди сюда скорее! Глянь! – наконец севшим голосом сипло позвал он напарника, продолжая смотреть в глазок.

– Ну чего там… – лениво отозвался тот, не меняя позы.

– Новенький… Там теперь девка какая-то!

– Ага. Принцесса эльфийская… Ты чего – напиться успел? Когда? Смотри, я-то никому не скажу. Но вот если десятник увидит… Точно плетей получишь.

– Эльфийка… – благоговейно прошептал охранник, влипая правым глазом в глазок.

Услышав шепот напарника, Абдула наконец соизволил повернуть в его сторону свою голову, прекратив созерцание стены коридора перед собой.

– Вай… какая красавица… Волосы – как золото… А губы яркие, как гранат!

– Кюрбат, ты совсем с ума сошел? Какая красавица! Шутишь, что ли? Там ведь пленник нашего великого берлибея, да продлятся его дни! Тебе что, парень девкой мерещится? Давно женщины не было? Небось опять все свои деньги в кости проиграл?

– Ва-ах-х-х… – восхищенно отозвался от двери камеры Кюрбат.

Озадаченный его коротким восклицанием Абдула задумался над тем, что, если и впрямь напарник сошел с ума? Чем это может грозить лично ему, Абдуле? Вдруг тот начнет кусаться? Или драться полезет? Может, стоит вызвать караул? А не разгневается ли господин десятник, если вдруг выяснится, что Кюрбат – всего лишь тайком умудрился напиться? Тогда и ему попадет… Придется, видно, встать и пойти понюхать этого ненормального. Пахнет от него вином или нет? А вставать – лень… Совсем недавно славно поели, и так хорошо сидится… Может, ну его? Дождаться смены, а там…

В этот миг лязг открываемых засовов камеры прервал муки выбора Абдулы.

– Ты чего делаешь, осел плешивый? – заорал он, вскакивая на ноги. – Господин Карадюман велел – не входить!

– Я хочу… потрогать ее, – заявил Кюрбат, распахивая дверь камеры.

– Че-э-эго? А ну закрой дверь, собака паскудная! Из-за тебя и мне достанется!

Абдула в три прыжка преодолел коридор, намереваясь захлопнуть тяжелую дверь и заодно дать в ухо напарнику для его протрезвления, но, оказавшись на пороге камеры и бросив в нее взгляд, замер.

– Видишь, – довольно глядя на него, произнес Кюрбат, – а ты не верил…

– Закрой дверь… – севшим голосом произнес Абдула, не веря глазам.

– Почему?

– Это… магия… Парень не мог превратиться в эльфийку… Магия – это опасно… Господин ведь запретил входить…

– Мы только потрогаем… Это же настоящая эльфийка! Когда вновь такая удача подвалит? А потом доложим господину. Он, наверное, еще не знает, что у него в тюрьме сидит эльфийка… Хе-хе… Иначе бы он ее сюда не посадил. Она морок на себя наложила, мужчиной казалась. Эльфы это умеют. Смекаешь? А теперь он спал. А мы – узнали. Может, господин нас за это наградит?

– Вряд ли… – отчасти придя в себя от испытанного им изумления, трезво взглянул на ситуацию Абдула. – Мы же десятнику должны доложить, а он – господину Гохану, начальнику тюрьмы… А уж он… Вряд ли до нас что-то из наград дойдет…

– Вот, – поднял вверх указательный палец Кюрбат, – мудро мыслишь, плешивый осел, да отвалятся твои копыта и да сдохнешь ты в придорожной канаве! Так поэтому давай ее хоть разок погладим! Будет что потом за пиалой вина рассказать… Давай! Пока она без сознания. Говорят, у эльфиек кожа – гладкая, как шелк… А губы – нежнее созревшего персика…

Абдула нервно облизал языком свои пересохшие губы, прикидывая варианты. Оглянулся в сторону решетки, заглянул в камеру.

– А вдруг… она нас магией?

– Берлибей наложил на нее могучее заклятие. Теперь она целый день не сможет пользоваться силой. А потом он его наложит заново. Давай, бояться нечего!

– Давай! – внезапно севшим голосом сказал Абдула. – Но только потрогаем!

– Я что – совсем глупый ишак, по-твоему? – возмутился Кюрбат. – Мне тоже жить еще не надоело!