Многие годы друзья наблюдали, как Хозяин Эвинд готовит себе еду, и они решили приготовить что-нибудь из имеющихся припасов. То, что у них получилось, вызвало бы отвращение у настоящего гурмана, но они наполнили свои животы и уняли сосущую боль под ложечкой.
На следующее утро все проснулись очень поздно, Сэм бы и дальше спал, если бы Оскар и Макитти не начали трясти его за плечи и хлопать по щекам, пока он, наконец, не открыл глаза.
– Извините, – пробормотал Сэм, поднимаясь. Всю ночь он спал, крепко прижав к себе белый сияющий шар, чтобы сохранить его в целости. – Легче избавиться от старой кожи, чем от старых привычек.
Они умылись, сполоснулись под душем из дождевой воды и вытерлись на сей раз полотенцем, а не языком и лапами. Потом пошли искать Тая, и Сэм аккуратно нес искристый белый шар. Тай поджидал их на лужайке перед домом.
– Сколько раз, сидя в клетке, я видел все это. – Он обернулся к своим посвежевшим товарищам. Смотрел, как ты резвишься на этой полянке, Оскар, а Макитти, Цезарь, и Какао ловят жуков, бурундуков и случайные отблески волшебного света. Я был заперт в своей клетке и вынужден петь или учиться.
– Могу посочувствовать. – Для змеи Сэм был необычайно сострадательным, за исключением тех случаев, когда он проглатывал кого-нибудь. – Не то чтобы я не мог петь, – добавил он в ответ на их не-доверчивые взгляды, – но никто не хотел меня слушать. Мои сородичи не отличаются музыкальным слухом.
Какао все понимала. Но ей не терпелось начать действовать. Она посмотрела на Тая:
– Какой смысл тянуть, Тай? Что надо делать?
В это утро кенар выглядел старше своих лет. Как он ни старался, он не мог избавиться от чувства, что конечная ответственность за успех или провал их общего дела лежала на нем. Глубоко вздохнув, он протянул руку к Сэму.
– Дай мне белый шар.
Великан передал его Таю. Тот высоко поднял его на раскрытой ладони. Он был теплый, но не горячий и, по его словам, почти ничего не весил.
– Соберитесь вокруг.
Цезарь нахмурился.
– Это еще зачем? Ты же у нас мудрый и могущественный помощник мага, а не мы.
Кенар улыбнулся ему:
– Вы думаете, Хозяин отправил вас всех в путешествие, только чтобы составить мне компанию? Мы все были неотъемлемой частью его жизни, так же мы и часть его магии. Для того чтобы сильное волшебство сработало, нужен вклад каждого из нас.
Мечник пожал плечами и шагнул вперед.
– Ну, если ты так считаешь… – Он посмотрел на косматого Оскара, стоящего рядом. – Вот только не проси Оскара пописать на меня, ладно?
– Ты почти угадал. Теперь соедините лапы, то есть руки. – Все члены маленькой компании застенчиво взялись за руки. Взглянув в последний раз на серые тучи (и искренне надеясь, что в последний раз), Тай начал – нет, не говорить – в этом умении он был не особенно силен. Он начал петь.
– Сила змеи, круг замкни. – Стоявший рядом с Макитти Сэм напрягся. Вокруг поднялся холодный вихрь и создал что-то вроде стены, объединившей их всех.
– Ловкость кошек, зло сгуби. – Ветер стал сильнее. Какао почувствовала странное покалывание на коже. Щурясь от усиливающегося ветра, она увидела, что волосы у них встали дыбом, будто бы ветер дул из-под земли строго снизу вверх. Она крепче ухватилась за руки Макитти и Цезаря.
Тай пел песню небу, стараясь изо всех сил. Пение его было менее мелодичным, чем если бы он был в своем природном виде, но зато гораздо мощнее.
– Верность пса, все сбереги! А теперь пролейся, свет, и краски верни!
Оскар почувствовал, что дрожит. А может, это дрожала земля под ногами. Было довольно странное ощущение, потому что кругом стало абсолютно тихо. Даже звери в лесу примолкли. Ставший штормовым ветер вырывался у него из-под ног и закладывал уши. Оскару пришлось зажмуриться, потому что к небу поднимался столб пыли и мусора.
Шар с белым светом начал подниматься. Он попал в более мощный поток, чем ревущий ветер, и стал взлетать к небу, все больше набирая скорость. При этом он начал расширяться. Он стал очень ярким, сверкающим и ослепительно-белым. Вскоре он увеличился в четыре раза, потом еще удвоился, и еще раз. Когда он достиг нижнего края облаков, то стал размером с корабль.
Вдруг сверкающий шар неожиданно взорвался со страшной силой, и друзьям пришлось отвернуться и закрыть лицо руками.
Взрыв сопровождался не чудовищным грохотом, а очень быстрым порывом воздуха, будто сами небеса вдруг мощно и с благодарностью вздохнули. Из глубины взрыва появилась огромная клубящаяся волна красок. Она потоком хлынула во все стороны, омыла небо, облака, землю, и все, что было на ней.
Осторожно распрямившись, Какао с удивлением смотрела на себя. Порыв ветра стих, и ее длинные яркие волосы рассыпались по шее и плечам.
– Смотрите, смотрите все! Они черные. Цвета вернулись!
Так оно и было. Деревенская одежда, раньше казавшаяся блеклой, теперь засверкала яркими малиновыми и зелеными цветами, в которые была выкрашена ткань. Потрясенный Цезарь, великолепный в своей простой одежде темно-синего цвета с оранжевой окаемкой, уселся прямо на траву. Временная одежда Сэма, позаимствованная впопыхах в деревне, была слегка маловата, но зато красивого белого и бежевого цветов. Повсюду вокруг них, куда только доставал чудесный цветной поток, возвращались краски. Лицо Тая сейчас полыхало ярко-розовым румянцем.
Сэм подошел к нему и по-дружески обнял за поникшие плечи.
– Хочу пожать тебе руку, – сказал он с восхищением, – теперь, когда у меня снова есть руки, которыми это можно сделать. Ты это сумел! Что ты сделал, я не знаю, но это сработало!
Какао наклонилась и крепко поцеловала его.
– Ты нас всех одурачил, Тай, ты настоящий помощник мага!
Когда она отошла, румянец на щеках Тая стал совсем багровым.
– Спасибо, спасибо вам всем. Без вас у меня ничего бы не получилось. Все мы – одно целое.
– Чертовы котята! – заметил Цезарь. – Мы всегда были одним целым. Иногда не ладили друг с другом, ссорились и скандалили. Иногда мы вели себя подло и ужасно, спорили и…
– Мы уже поняли, Цезарь, – заявила Макитти, перебивая его.
– Вы знаете, что я имею в виду, – необычайно торжественно закончил мечник. – Мы – семья.
Никто ничего не сказал, и только Какао слегка приобняла Сэма. Макитти понимающе кивнула Таю, и кипящий энергией Оскар широко раскинул руки, чтобы обнять Цезаря.
Тот наморщил нос и поспешно увернулся от восторженных объятий пса.
Друзья-то они друзья, товарищи по опасностям и собратья по оружию, но у кота есть своя неприкосновенная территория.
Когда поток красок хлынул от маленького домика глубоко в лесу, он стал расти и шириться, разливаясь огромными пенистыми волнами лазурного и золотого, алого и шафранового, охристого и каштанового цветов. Они лавиной пронеслись по Годланду, сверкая и переливаясь. В мир возвращались краски.
