— И что же ты увидел? — немного недоверчиво спросила воительница.
— Вас. Скажи, если все узнают о том, что я тебе сказал, что начнется на островах?
— Войны… Оргии… Массовые самоубийства… Ты имеешь в виду, что вам на помощь никто не придет? Все будут заняты своими делами, чтобы сдохнуть покрасивее?
— Именно. Поэтому я не буду лезть к вашей Королеве. Лучше пойду с тобой. У этого задания есть смысл. Небольшой, но хоть какой-то. А заодно буду искать способ остановить Судию.
— И ты серьезно веришь, что в Носфере существует способ вернуть мне ноги?
— Не верю, малышка. Знаю.
Даже спустя полторы тысячи лет Ларгас (к тому времени уже великий маг) все еще терзался вопросом, из чего же все-таки состояла та башня? Красно-черная материя, растущая в буквальном смысле из ничего, стремительно заполняла любой заданный объем, при этом была практически неразрушимой и поглощала любые магические воздействия. На недоуменные вопросы относительно ее природы Серафим только буркнул что-то невразумительное про «квантовую пену» и снова вернулся к основному занятию — возведению своего странного гигантского артефакта, который уже достиг высоты в три сотни метров и не собирался останавливаться. По форме сооружение напоминало гигантский термитник. Работа над ним заняла три дня, и только слепой мог не заметить растущее устройство. Что вызывало вполне обоснованное беспокойство рыцарей.
— Светлейший, я уважаю вашу мудрость… Но Упокоители, на чьей земле мы сейчас расположились, вот-вот бросят на нас элитный отряд, а то и армию! Что мы будем делать в этом случае? Наши силы еще недостаточны для открытого противостояния.
— Мы уйдем, — равнодушно ответил предводитель. Судя по тону, элитный отряд магов или нечисти представлялся ему наименьшей из проблем. — Разрушить башню им все равно не под силу, только энергию растратят. А когда они наиграются — вернемся и продолжим.
— А если не уйдут? Если оставят караул?
— Если оставят небольшие силы, мы их сметем. Если отряд или больше — они будут вынуждены ослабить свою армию, а это в такое время маловероятно. В крайнем случае, просто начнем строительство в другом месте. Я нашел минимум десять критических точек. На все сразу у них патрулей не хватит, если не хотят проиграть войну.
— Э… Ну а если явится Судия? Или он тоже не сможет разрушить?
— Он-то сможет… Против Меча и квантовый коралл не устоит. Но поверьте мне на слово, что у него сейчас есть более важные дела, чем искать и валить наши башни.
Рыцарь не нашел, что ответить. У вождя все было продумано, и не потому, что гость из другого мира был слишком умен. Просто он легко и непринужденно рассуждал о таких вещах, о которых в Ордене и думать не пытались — бесполезно. Конечно, тут играли роль его огромные возможности и знания. Но Ларгасу почему-то казалось, что дай те же силы Совету — в лучшем случае их фантазии хватило бы на несколько разгромных атак всеми оставшимися силами. Эффектных, но в конечном счете гибельных. При том, что красочное самоубийство никогда не было целью Ордена.
Его молчание Серафим понял по-своему:
— Вы хотите спросить, что делать, если Воскресители объединятся с Упокоителями против общего врага или, по крайней мере, заключат перемирие?
— Нет… — помотал головой рыцарь, — я не сомневаюсь, что у вас и на этот невероятный случай есть свой план. Я только хотел узнать… если не запрещено… Зачем вообще нужны эти башни? Мы будем их использовать как крепости?
Маг задумался лишь на мгновение.
— Хорошая мысль. Изначально я планировал строить укрытия отдельно, но теперь вижу, что вполне можно совместить их с башнями. Надо лишь чуть изменить планировку.
— Но… если изначально это не крепости, то зачем?
— А разве я не сказал? — удивленно обернулся к нему Серафим. — Прошу прощения, мне это казалось очевидным. Башни — концентраторы, которые будут извлекать энергию Света из межмировых потоков и преобразовывать ее в пригодную для нас форму. Расчетная мощность одной башни — около восьмидесяти гигагерт в час, но я надеюсь, что удастся поставить хотя бы три или четыре в разных частях вашего Кольца. И конечно, не менее десятка на Внешнем.
— Простите, — робко переспросил один из книжников, — гигагерт — это больше или меньше обычного герта? И если больше, то насколько?
— Гига — это приставка из мира, откуда я прибыл. Означает — миллиард. Тысяча тысяч тысяч.
Поднять челюсти с земли удалось не всем. И не сразу.
— Светлейший… вы это… серьезно?
Вождь совершенно демонстративно вздохнул.
— Знаете, юноша, я общаюсь с вашим видом уже несколько столетий. Но до сих пор так и не понял, как это можно — говорить несерьезно. Мой народ либо говорит правду, либо лжет. Вы хотите обвинить меня в том, что я лгу своим братьям по Свету?
— Нет, конечно, нет! Но такое количество энергии… Это просто невероятно…
— Некогда в Носфере жили маги, которым энергия этой башни была бы на один зуб. И вопреки популярному у вас предрассудку, не одни только темные могли похвалиться подобным могуществом. Что же вы сделали с вашим наследием, люди? Как вы могли выродиться до такого состояния? Только не говорите мне про Последний Грех.
В голосе Светлейшего не было ни боли, ни разочарования, ни укора. Он говорил о вырождении таким же тоном, каким рассуждал о компонентах для эликсира. Судя по лицу и интонациям, эта тема его вообще не волновала, затронутая из чистой вежливости или, может быть, из теоретического интереса. Но слова обжигали.
— Я бы понял, если бы ваши действия были результатом обдуманной стратегии. Когда противник сильнее, имеет смысл стать слабым и беспомощным — так больше шансов, что не тронут, посчитав недостойной целью. Но вы пали, даже не понимая, что происходит, не имея планов, как выбраться из этой дыры. Более того, вообще не ставили себе такой задачи.
— Но что мы могли сделать? В погибающем мире, без ваших знаний и силы…
— Для начала — хотя бы просто оглядеться по сторонам. Вспомнить формулы равновесия, известные любому новичку в теоретической магии. Я допускаю, что у вас не было сканеров соответствующей силы, способных окинуть ментальным взглядом весь Носфер. Но головы-то у вас никто не отнимал. Задуматься, почему этот мир, веками купаясь в боли и отчаянии, до сих пор не свалился в воронку инферно — можно было?
Все потупили глаза, не решаясь ответить. Молчание нарушил все тот же любопытный книжник. Серафим сделал мысленную пометку держать юношу при себе.
— Светлейший, так вы все-таки нашли то, что поглощает избыток Тьмы?
