— Алиса, вампир? — изумился Валериан. Всем было хорошо известно, как отрицательно Шивон относился к представителям этой расы.
Нимф неуклюже кивнул в ответ.
— Я должен был догадаться по тому, каким… неистовым ты с ней был, — Валериан прищёлкнул языком, явно проникшись сочувствием к Шивону. — Она воин. Её будет не просто завоевать.
— Нет. Она не воин. Это ей не по душе. Возможно, это ей никогда и не нравилось.
Она сражалась только ради него. О, да, он был ей должен больше, чем когда-либо сможет отплатить. Вечности не хватит, чтобы холить и лелеять её.
Валериан в ответ на это заявление с недоверием уставился на осунувшегося нимфа.
— И всё же, она бывалый воин. Если ты хочешь быть с ней…
— Хочу!
Всем сердцем. Он хотел её сильнее, чем какую-либо другую женщину в своей жизни.
— Значит, теперь ты должен сражаться за неё, с ней самой. И это, вероятно, будет самая кровавая битва в твоей жизни.
Главное — награда стоит того, чтобы за неё побороться.
— Я сделаю всё, что потребуется. Только вначале мне нужно её найти.
Она скрывалась от него намеренно, Шивон это знал. Вероятно, Алиса полагала, что нимф намеревался отыскать её, чтобы убить, или на худой конец наказать.
В конце концов, он сам ей в этом поклялся.
Неужели есть на свете кто-то глупее его? Алиса могла заковать его и держать пленником сколько угодно. Если бы она была рядом, он бы не возражал.
— У неё есть семья? — спросил Валериан.
Шивон нахмурился, обдумывая это. Была ли у неё семья? Если да, то она никогда о ней не рассказывала.
— Не думаю, — ответил он после некоторых колебаний.
Валериан тоже хмурился, задумчиво обхватив подбородок двумя пальцами.
— Братья, — сказал он и кивнул. — У неё были братья.
Шивон ненавидел себя за то, что не знал ничего о своей женщине. Ему хотелось узнать о ней всё, что только было возможно. Потом одно из слов, сказанных Валерианом, привлекло его внимание.
— Были? Они умерли?
— Кажется, Лайел как-то упоминал, что они были буйными, жестокими. Вероятно, так и было. Потому что их убили, отрубив им головы, расчленив их тела, и прибив их частями к деревьям, — продолжал король и кивал, припоминая слова царя вампиров. — Из того, что я понял, они были демонами, хотя Алиса понятия не имела, что Лайел знает о подобных фактах её биографии. А королева демонов так и не смогла найти их убийцу.
Шивон окаменел. Кровь застыла у него в жилах. И не потому, что он возненавидел Алису за её происхождение — ничто в ней не могло вызвать теперь его ненависти — а потому, что он только теперь понял, скольких вещей он, возможно, её лишил. Если она действительно была наполовину демоном, и если её братья были убиты именно так… это значило… у Шивона появилось ощущение, что его сейчас вырвет.
Однажды, давным-давно, он обезглавил троих воинов-демонов и пригвоздил их к деревьям…
— Сколько их было? — прохрипел нимф. — Братьев этих?
— Не помню точно. Двое. Может, трое. Кстати, их рога отрубили так же, как и их головы.
Шивону показалось, что лёд, застывший у него внутри, взорвался миллионом острых игл, пронзивших все его органы, и земля ушла из-под ног. «Трое. Их было трое».
— Я убил их, — с трудом выдавил он, несмотря на невыносимый ком в горле. — Это сделал я. Отрубил им головы. Вырезал рога. Развесил их тела на деревьях.
Валериан выпрямился.
— Они были теми самыми?..
— Да.
Шивон чувствовал себя последним идиотом. Вот почему Алиса всегда напоминала ему о той отвратительной ночи. Эти демонические глаза смотрели на него, когда он опускал меч на головы убийц своего отца, а потом преследовали в кошмарах — точно такие глаза, как у неё. Только её были добрыми и полными любви. Может быть, он также чувствовал её демоническую кровь. Возможно, девушка была там в ту ночь, и он подсознательно это ощущал.
«Конечно же, она была там», — думал нимф, — «хотя и не принимала участия. Вероятно, была напугана и пряталась». Он вспомнил, как сразу после того, как разделался с демонами, увидел под покровом деревьев девочку. Она пригибалась каждый раз, когда он бросал взгляд в её сторону.
Шивон был виноват перед ней намного сильнее, чем полагал. Он презирал весь род демонов за то, что они сотворили с его отцом, однако, у Алисы было не меньше причин презирать его за то же самое. Тем не менее, она не возненавидела его. Не взирая ни на что, прекрасные глаза девушки смотрели на него с нежностью и страстью — и это было истинным чудом.
Однако два дня назад он всё разрушил собственными руками.
— Что собираешься делать? — поинтересовался Валериан.
Шивону казалось, что теперь он знал, где её искать. Это было единственное место, куда он никогда бы не подумал снова отправиться. Единственное место, куда он поклялся никогда не возвращаться. Место гибели его отца.
— Я собираюсь заполучить свою женщину, — сказал он решительно. — Хочет она того или нет.
* * *
Сверкающий оранжево-жёлтый огненный шар поднимался всё выше и выше на небосклоне, обжигая кожу Зейна, но не нанося ему особого вреда, как и обещали боги. А вампир хотел сгореть живьём. С радостью принимал даже эту небольшую боль от едва жалящих лучей.
Нола отвергла его.
Она не хотела его, не нуждалась в его прикосновениях, а он сходил с ума, желая, чтобы амазонка прикоснулась к нему. Этого не должно было произойти. Она приходила в исступление в его объятьях, даже выкрикивала его имя. Вампир был почти уверен, что она примет его, когда он признается ей во всём. Боги задолжали ему. Он не ожидал, что девушка убежит от него, возненавидит, поступит так же, как Кассандра.
Нола даже не посмотрела на него, будто он был демоном, подобным тому, чью смерть они только что наблюдали. Демоны — как же его тошнило от них. Они подпитывались болью, криками, агонией тех, кого истязали. Им нравилось причинять боль своим партнёрам во время секса. И Зейн годами терпел подобное. Ненавидел себя за это, но позволял самой жестокой из них делать с собой всё, что ей заблагорассудится. Он не станет снова думать об этом. Слишком больно. Когда вампир освободился, и Кассандра рассталась с ним, он думал — надеялся — что больше у него не будет секса никогда.
И только Нола… прекрасная амазонка вернула ему желание, заставила снова захотеть жить, попытаться снова познать простые радости, которыми он наслаждался, казалось, целую вечность назад, перед тем… до того, как… Но нет. Она испытывала к нему отвращение.
Каким-то образом амазонка, должно быть, догадалась, внутреннее чутьё подсказало ей, кем он был на самом деле. Кем он до сих пор являлся. Зейн прикрыл глаза от слишком ярких лучей, припекавших всё сильнее и сильнее. А чего он ожидал? Что она упадёт к его ногам? Что будет умолять доставить ей удовольствие?
