– Ваше мракобесие, – вскричал искуситель и согнулся в пояснице так, что едва не коснулся лбом лохматых коленей.
– Очухались наконец-то, – пробурчал Гаармиит. – Вот радость-то. А вас тут гости дожидаются.
– Вижу, – глубоким, хорошо поставленным голосом отозвался Велиал. – Значит, это и есть убийца Светоча? – Он вперил в меня строгий взор, от которого по позвоночнику пробежала дрожь. Так умеют смотреть только высшие демоны и некоторые школьные учителя. Но я не поддался страху. Выпятил вперед подбородок, решив, что даже в аду нет существа, способного меня напугать. Еще посмотрим, кто кого напугает…
– Похоже, перед нами настоящий грешник, – проговорил герцог. – Чувствую, душа его черна, как нутро Люцифера. Ты хорошо поработал, бес.
– Стараемся. – Кухериалу польстила похвала Велиала. – Ваше мракобесие, – быстро заговорил он, – мы очень нуждаемся в вашей помощи. Не откажите скромным служителям дела тьмы.
– Ты про дар? Ну, разумеется, я помню, – ответил Велиал с раздражением, взвился в воздух, размазался в красно-черные тона и перенесся на трон, где принял привычный облик. – Подойди, убийца. – Он поманил меня пальцем.
Я поежился. Даже если ты давно живешь по ту сторону понятий добра и зла, когда тебя прямо в глаза называют «убийцей», коробит. Каждый негодяй знает – одно дело быть законченным мерзавцем, и совсем другое слышать, что ты законченный мерзавец от других.
Я нерешительно двинулся к герцогу.
– Не робей, – подбодрил меня бес. – Шагай веселее, Васисуалий.
Когда я приблизился, Велиал повелел:
– Дай руку.
Я послушно протянул ладонь. Демон накрыл ее своей. От герцогских пальцев исходил глубокий жар. Когда он отнял ладонь, я увидел, что Велиал передал мне небольшой шарик матового стекла. На первый взгляд, в нем не было ничего необычного. Он поражал не внешним видом, а заключенной в нем силой. Он был насыщен энергией, ее волны не только ощущались, их можно было увидеть, едва заметное марево распространялось вокруг. По какой-то причине я знал, что в этой вещице таится огромная мощь, в него, словно, упрятали черную дыру, способную поглотить все человечество.
– Он твой, – проговорил Велиал. – Глотай.
Я растерянно обернулся к бесу.
– Делай, что сказали, – буркнул Кухериал.
Положив подарок герцога на язык, я почувствовал, как шарик ожил, вытянулся, превращаясь в одушевленное существо, и скользнул в горло. Последовала мгновенная и ослепляющая вспышка боли, от которой на краткий миг я потерял сознание… и обнаружил себя лежащим на полу.
– Do ut facias [29], – произнес Велиал. – Теперь ты наделен особой силой, человек. Ты можешь дышать под водой. Даже если тебе вздумается провести в водной стихии несколько дней, ты останешься жив.
Кухериал подпрыгнул, хлопнул в ладоши.
– Вот это дар! Спасибо, ваше мракобесие, мы сделаем все, что в наших силах. А в наших силах теперь многое. Охо-хо-хо-хо-хо.
– Охо-хо, – эхом отозвался Гаармиит. То ли передразнивал беса, то ли просто пробовал воспроизвести подобный смех.
– Смотри, не обмани мое доверие, – Велиал погрозил бесу пальцем, – ты меня знаешь. Я лично приду, чтобы насладиться пыткой, когда тебя будут насаживать на вертел.
Кухериал изменился в лице:
– Ваше мракобесие, вы же меня знаете, как обжаренного. То есть, тьфу ты, как облупленного. Все будет в лучшем виде. – Потянул меня за рукав. – Пойдем, пойдем отсюда… – Добавил шепотом: – Покивай для приличия.
Поминутно кланяясь, мы покинули залу и ринулись вниз по лестнице. Кухериал очень спешил. Видимо, опасался, что герцог Велиал передумает и покарает нас за какой-нибудь незначительный проступок самым жестоким образом. Мы выбежали из дворца, словно парочка воров, покидающих ограбленное жилище.
– Ну и ну, – приговаривал Кухериал, – ну и подарочек. Как же нам повезло. Велиал явно в хорошем расположении. И ты ему понравился. Молодцом держался, Васисуалий.
– Что теперь? – поинтересовался я, ощущая себя сверхчеловеком. Новые возможности опьяняли. Я уже не боялся огня и мог дышать под водой. Что будет дальше?! Больше всего в этот момент мне хотелось опробовать новый дар – погрузиться в море без акваланга, понаблюдать за жизнью в коралловом рифе.
– Теперь мы отправимся в Предел зависти, на второй круг ада, – сообщил бес, – но там ты вряд ли получишь что-нибудь полезное. Хорошо, если целыми останемся. Главное, Васисуалий, все время молчи. Даже если тебя о чем-то спрашивают. Помни, в присутствии адского герцога смертный говорить не должен. Говорить за нас буду я. Они там все, на втором кругу, малость долбанутые. Так что не бери в голову, если произойдет что-нибудь совсем ненормальное.
– Что, например?
– Ad exemplum [30], кто-нибудь попытается нас убить.
– Убить?! – вскинулся я.
– Ну да, из зависти. Они там все друг дружке козни строят, думают – хорошо там, где нас нет.
– Может, тогда отправимся сразу на третий круг? Зачем рисковать?
– Нельзя, – Кухериал покачал головой. – В аду свои законы. Если не навестим второй круг, герцог Левиафан может затаить обиду, у него это запросто, и тогда ничего хорошего не жди. Обида могущественного демона – не то же самое, что обида простого человека. Плохо все будет, очень плохо. Он тогда все свои силы бросит на то, чтобы нам насолить. Тебя на вечные пытки направить. Меня низвергнуть на второй круг, и там подвергнуть бесконечному унижению…
– Сложно у вас все, – проворчал я, – у нас все проще. И самую крупную шишку можно сбить. Хорошая пословица есть по этому поводу – все люди смертны.
– Убить демона очень сложно, – поделился Кухериал, – они почти неуязвимы и совершенно безжалостны. Никогда не стоит об этом забывать. Давай-ка поспешим к Левиафану. Время в аду иногда бежит куда быстрее, чем на Земле. Оглянуться не успеешь, пари уже проиграно. Забирайся на спину. Полетим к огненным вратам…
По дороге мы пересекли широкую медлительную реку. В темных водах бурлила жизнь. Рвали на куски живую плоть крупные создания, похожие на зубастых динозавров. Мелководье по берегам реки тоже кишело живностью. Я испытал острое отвращение, когда понял, что там, среди камыша, перемещаются тела, напоминающие человеческие, но абсолютно бесформенные – казалось, кости и хрящи свободно двигаются под мокрой блестящей кожей. Из черного водоема то и дело проступали очертания черепов, плеч, локтей, коленей…
– Мерзость! – выдавил я.
– Стикс, – отозвался Кухериал, – одна из самых больших адских рек. Впечатляет? Можешь, не отвечать. И так знаю. Она прекрасна. Жаль, ты пока не видел огненный Флегетон и покрытый льдом Коцит. Вот, где подлинная красота. Флегетон – поток кипящей крови. В ее водах варятся те, кто при жизни занимался грабежом и насилием. Коцит огибает дворец Князя тьмы. В ее лед вмерзли совершившие предательство и после смерти обреченные на вечные муки. Иуда, Брут и Кассий – тебе что-нибудь говорят эти имена? Раздувшиеся до непомерной величины, они, как живые изваяния, всегда под окнами резиденции Люцифера, под его жестоким взором, стремятся освободиться, рвутся наружу, испытывая страдания…
