— Ты мне всех рыб распугаешь, — укорил подругу Дерек, но на губах у него играла улыбка.
— Остынь, рыболов. Сейчас главное — не допустить, чтобы бароны устроили какую-нибудь каверзу, чтобы расстроить свадьбу.
— А-а-а, я-то думал, ты сюда выбралась, чтоб платье продемонстрировать…
— Где Гринер?
Гринер, стоящий за спиной у Тео с бокалом в руках, мрачно отозвался:
— Тут я.
Тео отобрала у него освежающий напиток, сделала пару глотков. Покосилась на Дерека, мысленно спрашивая, бдит ли он. Получив в ответ уверенное: «Бдю», принялась осматривать залу, задействовав магическое зрение. Яда — в бокалах или на оружии, — не было, аур подозрительности, ненависти (исключая те, которые принадлежали дамам, сверлящим глазами саму Тео) не наблюдалось — и славно. Такой осмотр, конечно, не мог дать стопроцентной гарантии, но хоть что-то…
— Его Величество Король Вердленда Дориан Пятый и наследная фейрлах Араханда Шезара! — объявил церемониймейстер у входа.
Все присутствовавшие склонились в поклоне. Тео исподтишка посмотрела на входящую пару — оба были ослепительны… а рядом не наблюдалось убийц либо провокаторов. Она облегченно вздохнула.
Дориан и Шезара величаво, медленно двинулись по проходу, образованному придворными к двум тронам, стоящим в торце зала. Там их ждал Старший Жрец Древа, Улленпиг, чтобы сочетать браком и сразу после этого короновать Шезару. Когда молодая пара проходили мимо, Тео ощутила легкий толчок в плечо: мимо нее кто-то протискивался к королю и фейрлах. "А вот и неприятности", — подумала Тео, ставя подножку неизвестному злодею. Она поймала его, не дав упасть на пол, и, только глянув в лицо, поняла, что это — Гринер.
— Ты с ума сошел? — на пределе слышимости зашипела она, подтягивая его к себе. Поскольку он сопротивлялся, трудно было выставить все так, будто он просто споткнулся. В глазах у него стояла такая мука, что Тео мгновенно поняла то, что должна была заметить еще два дня назад.
Гринер был по уши влюблен в Шезару.
Тео схватила Гринера за плечо и дернула к себе, да так, что он чуть не упал. Сладко улыбаясь окружающим, она отступила подальше от переднего края толпы. Придворные уже начали возмущено шикать на них.
Магичка обхватила Гринера поперек груди, прижала к себе и шепнула на ухо (для этого ей пришлось встать на цыпочки):
— Ты ничего не приобретешь, но разрушишь очень многое. И в первую очередь — ее счастье. Посмотри на нее — она влюблена в Дориана!
"Это было жестоко", — подумала Тео, — "но это его остановит".
И оказалась права. Гринер обмяк у нее в руках. Встревоженный Дерек, которого оттерла толпа, протиснулся поближе и ухватил Гринера за рукав, хотя в этом уже не было нужды.
Тео очень хотелось уйти на задний двор и там устроить Гринеру головокружительную головомойку; но если они сейчас покинут залу, это будет выглядеть странно… поэтому она осталась.
— Объявляю вас мужем и женой! — провозгласил Улленпиг, и все захлопали в ладоши. Гринер дернулся было, но Тео его удержала.
Оставшуюся часть церемонии — когда Жрец Древа возлагал корону Шезаре на голову, знать приносила присягу королеве и желала счастья молодым супругам, — Тео простояла, судорожно сжимая руку Гринера в своей. Когда Дерек, сказав положенное, встал с колена и возвратился к магичке, она глазами показала ему на ученика — «Держи». И сама пошла к трону — все-таки она была баронессой, и ей тоже необходимо было присягнуть.
Тео присела в реверансе перед королевской четой, подняла глаза на Дориана. Он буквально лучился счастьем, и впервые за последние несколько дней на душе у Тео потеплело. Хоть один человек испытывает радость… Хотя нет, похоже, что два. Шезара тоже улыбалась. Королева посмотрела на баронессу странным взглядом, будто пыталась вспомнить, где могла ее видеть, но потом сморгнула и, протянув руки, обняла Тео за плечи и два раза поцеловала ее в щеки.
— Мы принимаем вашу преданность, баронесса, — сказала Шезара, так легко, словно ее с детства учили быть королевой северного государства. Тео знала, что это совсем не так — Шезару готовили стать фейрлах Араханда, и поразилась, как быстро девушка вошла в роль. Если бы не ее смуглая кожа, черты лица и черные волосы, она смотрелась бы как настоящая северная королева…
"Я только надеюсь, что она не станет казнить всех направо и налево, как принято у них на Юге", — подумала Тео, выпрямляясь. Пятясь, она отошла от трона, и поспешила проверить, как там ее ученик.
Гринер стоял рядом с Дереком, не пытаясь вырываться, и смотрел в одну точку где-то у себя под ногами.
— Быстро уходим, Гринни, — прошептала Тео. — Дерек, останься, присмотри тут за всем… хотя я думаю, самое важное уже произошло, вряд ли кто-то станет… Но все же.
И, прихватив ученика, магичка покинула зал, где уже начинали ставить столы для пиршества.
Волоча Гринера за собой, Тео, как казалось Гринеру, скрежетала зубами, не в силах найти достаточно уничижительных слов. Завернув за угол дворца, она махнула рукой наемной карете. Кучер выплюнул стебелек травы, который меланхолично жевал и показал руками, что уже нанят. Тео достала из кошеля на поясе золотой, пустила им солнечный зайчик в глаза вознице и показала пять пальцев. Против такого предложения он устоять не смог.
Забравшись в карету, Тео задернула занавески. Карета тронулась, покачиваясь и скрипя, а она все еще сидела, пристально разглядывая Гринера. Наконец, магичка нарушила молчание:
— Я могла бы заметить это раньше.
Гринер отвернулся к окну, хотя смотреть там было абсолютно не на что — разве что на вышивку занавесок.
— Но и ты мог бы мне сказать раньше. Я думала, у тебя нет от меня секретов, как и у меня от тебя.
— Ха… — сказал Гринер.
— Назови хоть один, — предложила Тео.
Гринер задумался. Он не мог принять вызов своей наставницы — хотя бы потому, что не знал ни одного секрета, которого она скрывает от него. Вернее, он был уверен, что секретов-то у нее много, но ни об одном он не знал. Потому-то они и были секретами.
— Ты… — начала Тео, потом передумала и сказала по-другому, — Я…
Она снова запнулась. Впервые она не совсем понимала, что хочет сказать — да и надо ли вообще об этом говорить.
— Я знаю, каково тебе…
— Да? — голос Гринера буквально сочился желчью.
— Я тоже была влюблена. И любила.
— Ха… Сколько раз? Двести?
Этот намек был несколько до оскорбительного прозрачным, но Тео сделала вид, что не поняла.
— За те девяносто два года, что я прожила на этой земле, я любила всего трижды. По-настоящему. Двое из них… уже умерли.
