Кажется, кадавр кивнул.
– Мой корабль, – продолжал Эпло, – находится на другом берегу Огненного Моря, пришвартованный в Гавани Спасения. Теперь Гавань Спасения во власти ваших людей. Я переправлю вас через Огненное Море, если вы не дадите вашим людям напасть на меня и дадите мне возможность выйти из порта.
Кадавр стоял неподвижно – только что-то сверкнуло в мертвых глазах в ответ словам Эпло.
Лазар прислушался, потом сказал с еле заметной усмешкой:
– Его Высочество понимает и принимает условия. «Вот так и провалился мой план оставить здесь герцогиню и ее свихнувшегося супруга, – подумал Эпло. – Она – или, вернее сказать, то, во что она превратилась, – может оказаться чрезвычайно полезной». Он подался вперед и ухватил Альфреда за край одежд:
– Ты до чего-нибудь додумался? Ты знаешь, куда приведут нас эти руны?
– Я… я полагаю, что да. – Альфред понизил голос, взглянул на Джеру. – Но ты понимаешь – ведь она же может разговаривать с мертвыми!
– Да, я понимаю! И Клейтус тоже это поймет, если она попадет ему в руки.
– Эпло потер предплечья; покрытая татуировкой кожа зудела и чесалась. – Мне это не нравится. Кто-то идет. Кто-то следует за нами. И кто бы и что бы это ни было, я не в состоянии драться. Теперь ты должен спасать нас, сартан.
– Теперь я понимаю, – мягко говорил тем временем лазар, обращаясь не то к принцу, не то ко второй половине своего страдающего «я». – Я слышу горечь и скорбь твоих слов. Я разделяю твое страдание, твое отчаяние!
Лазар вскинул руки, возвышая голос:
– Ты хочешь, ты так жаждешь, чтобы они услышали тебя, но они не слышат! Боль эта страшнее, чем боль от стрелы, пронзившей мое сердце! – Лазар схватился за древко стрелы, вырвал ее из раны и швырнул на пол. – Та боль была быстротечной. Но эта – эта будет длиться вечно! Ей не будет конца! О, муж мой, ты должен был дать мне умереть!
– …должен был дать мне умереть… – Скорбное эхо затихло во мраке туннеля.
– Я знаю, что она чувствует, – сумрачно проговорил Эпло. – Но посмотри же на меня, сартан! Потом еще будет предостаточно времени для твоих слез… если нам повезет. Руны, разрази их гром!
Альфред отвел глаза.
– Да-да, руны… – он тяжело сглотнул. – Эти знаки ведут нас в совершенно определенном направлении. Если ты заметил, мы прошли несколько туннелей, ответвляющихся от этого, но ни разу не свернули ни в один из них. Когда я говорил «руны», я все думал о том, как бы выбраться отсюда, и я думаю, что руны ведут нас именно туда, куда я хотел. Но…
Альфред умолк, явно не зная, как продолжить; судя по всему, чувствовал он себя крайне неуютно.
– Но?..
– Но этот выход вполне может оказаться главным выходом из дворца, – виновато закончил Альфред.
Эпло обреченно вздохнул, борясь с желанием скорчиться на полу в клубок: его мутило.
– Мы можем двигаться только вперед. Руны жгли его кожу. Он медленно поднялся и свистнул псу.
– Эпло. – Альфред тоже поднялся и робко коснулся рукой руки патрина:
– Что ты имел в виду, когда сказал, что знаешь, что она чувствует? Ты хочешь сказать, что я должен был дать тебе умереть?
Эпло отдернул руку:
– Если ты хочешь получить благодарность за спасение моей жизни, сартан, ты ее не получишь. Вернув меня к жизни, ты, быть может, подвергаешь смертельной опасности и мой народ, и свой, и всех тех меншей, о которых ты так печешься! Да, ты должен был дать мне умереть, сартан! Ты должен был дать мне умереть, а потом исполнить то, о чем я просил, и уничтожить мое тело!
Альфред уставился на него с выражением растерянности и страха на лице:
– Смертельная опасность… Я не понимаю… Эпло сунул татуированную руку прямо под нос Альфреду и ткнул пальцем в руны:
– Почему, ты думаешь, Клейтус использовал яд, а не копье или стрелу, чтобы убить меня? Почему яд? Почему не оружие, которое испортило бы кожу?
Альфред мертвенно побелел.
– Сартан благословенный! – только и сумел выговорить он.
Эпло коротко рассмеялся:
– Ага! Сартан благословенный! Ладно-ладно, вы – избранный народ, я согласен! А теперь – валяй, выводи нас отсюда.
Альфред зашагал по коридору. При его приближении руны на стенах загорались голубым огнем. Кадавр принца подождал лазара и подал Джере руку с истинно королевским достоинством, несмотря на зияющую дыру в груди.
Лазар переводил взгляд с принца на своего мужа.
Джонатан все еще сидел на полу, склонив голову, вцепившись руками в длинные волосы, которые готов был, казалось, вырвать с корнем.
Лазар взглянул на него без сострадания. Лицо Джеры было холодным и застывшим – настоящей маской смерти, но дух ее, живой и страдающий, заточенный в темнице мертвой плоти, давал ей жизнь – и глаза, смотрящие на несчастного герцога, были живыми. В них читалась угроза.
– Живые сделали это с нами, – прошипела она.
– …сделали это с нами… – прошептало эхо.
Герцог поднял искаженное, залитое слезами лицо, его глаза расширились. Лазар сделал шаг к нему, и молодой человек отшатнулся от того, что еще недавно было его женой.
Лазар молча разглядывал его. Наконец, так и не сказав ни слова, Джера развернулась и присоединилась к принцу, по дороге наступив на окровавленную стрелу, которую за несколько минут до этого швырнула на пол.
Джонатан с безумным взглядом выхватил что-то из складок своего одеяния – в тускнеющем свете рун вспыхнула сталь.
– Пес! – крикнул Эпло. – Останови его! Пес прыгнул, рванул зубами руку герцога – Джонатан вскрикнул от боли и неожиданности, кинжал выпал из его руки, звякнув о камни. Он попытался было снова дотянуться до оружия, но пес оказался быстрее. Встав над кинжалом, он оскалил зубы и предостерегающе зарычал. Джонатан отшатнулся и упал, зажимая здоровой рукой прокушенное запястье.
Эпло положил руку на плечо герцога, поднял его и толкнул следом за Альфредом. Снова свистнул – и пес послушно затрусил позади них.
– Зачем вы меня остановили? – ровным голосом проговорил Джонатан. Он шел, еле волоча ноги, не видя перед собой ничего. – Я хочу умереть.
Эпло хмыкнул:
– Очень мне нужен еще один труп! Жить без этого не могу! Давайте, пошевеливайтесь. Ваша Милость!..
Глава 35. КАТАКОМБЫ, АБАРРАХ
Туннель продолжал вести вниз. Правда, теперь пол стал не так покат и идти было легче, но гладкая дорога, освещенная рунами, казалось, вела к самому сердцу мира. Эпло с подозрением относился ко всему, что предпринимал Альфред, но вынужден был признать, что туннель, хотя и древний, был сухим, широким и поддерживался в полном порядке. Патрин надеялся, что туннель этот был создан как раз для того, чтобы по нему могло пройти большое количество людей одновременно.
