Альфред, обративший наконец внимание на крики и суету позади, поспешно обернулся. Кричал хранитель – но не на Альфреда, как тот сперва предположил, на герцога.
– Вы сошли с ума! Вы не можете сделать этого! Это против всех законов! Остановитесь, глупец!
Джонатан пел руны над телом погибшей жены.
– Вы не понимаете, что делаете!
Хранитель набросился на Джонатана, попытался оттащить его от тела. Альфред услышал, как он прибавил что-то о «лазарах», но сартан не понял незнакомого слова.
Джонатан отшвырнул хранителя с невероятной силой, рожденной горем, отчаянием и безумием. Хранитель ударился головой о стену и бессильно сполз на пол. Герцог не обратил на него ни малейшего внимания, он словно не слышал звука приближающихся шагов – не видел и не слышал ничего вокруг. Прижимая к груди еще теплое тело своей жены, Джонатан продолжал петь руны, а по лицу его текли слезы.
– Стража близко, – жестко проговорил Эпло. – Возможно, ты спас меня только затем, чтобы я мог умереть снова. Не думаю, чтобы ты знал, как отсюда выбраться, ведь так?
Альфред невольно взглянул в коридор, по которому они пришли сюда, и тут понял, что звук шагов доносится как раз с той стороны.
– Я… я… – пробормотал он.
Эпло с отвращением фыркнул и мрачно посмотрел на герцога:
– Похоже, от него сейчас помощи не дождешься. Патрин поднялся, но пошатнулся и едва не рухнул снова на свое каменное ложе. Он бросил бешеный взгляд на Альфреда, который дернулся было, явно желая помочь, но тут же передумал – сработало предостережение. Эпло восстановил равновесие, медленно вышел из камеры и остановился, вглядываясь во тьму коридора.
– Можно по нему выйти оттуда? Или он кончается тупиком? Если там тупик, значит, и нам конец. Или нас убьют, или же мы будем до самой смерти плутать здесь, во мраке. Однако это наш… О, привет, парень! Откуда ты тут взялся?
Пес, казалось, возникший из тьмы, с радостным лаем бросился к хозяину. Эпло наклонился и погладил его. Пес отчаянно вилял хвостом, танцевал вокруг и тыкался хозяину в ноги носом, не зная, как выразить свою любовь.
Шаги приближались, но замедлились; теперь Альфред слышал голоса – правда, не слишком ясно, но некоторые слова можно было разобрать. Из обрывков разговора было ясно, что приближающиеся люди в катакомбы заходить опасаются – боятся магии таинственного чужака.
Эпло потрепал пса и вопросительно взглянул на Альфреда.
– Я знаю, о чем ты хочешь меня спросить! – крикнул сартан. Он поспешно поднялся, избегая смотреть на патрина, пошел через коридор туда, где у стены бесформенной кучей тряпья лежал хранитель, и опустился рядом с ним на колени. – И… нет! Я не могу вспомнить заклинание, которым убил мертвого. Я пытаюсь, но это невозможно. Это как мои обмороки. Я… мне это неподвластно!
– Тогда какого дьявола ты тут время попусту теряешь? – нервно спросил Эпло. – Нам надо выбираться отсюда! Если бы мы знали дорогу…
– Руны! – вспомнил вдруг Альфред, пристально пригляделся к гладкой стене коридора и указал дрожащей рукой:
– Руны!
– Да? И что?
– Они выведут нас! Я… Подожди!
Пальцы Альфреда заскользили по вырезанным на камне стен рунам. Коснувшись одной, он произнес ее вслух. Под его пальцами руна засветилась мягким, ласковым голубым светом. Казалось, магический огонь перекинулся на следующую за ней руну, засветилась и она – и так, одна за другой, цепочка рун высветилась во тьме. Она бежала по коридору все дальше и дальше, насколько хватал глаз, и терялась во мраке подземелья.
– Это выведет нас отсюда?
– Да, – уверенно проговорил Альфред. – То есть конечно…
Он задумался, припоминая то, что видел в коридорах и залах на верхних уровнях. Плечи его поникли.
– Если руны не были уничтожены… Эпло хмыкнул:
– Что ж, по крайней мере, начало дороги видно. Голоса приближались.
– Пошли. Похоже, они сюда всю эту проклятую армию тащат! Ты ступай вперед. Я займусь принцем. Зная Балтазара, я полагаю, что у нас будут проблемы с кораблем, если с нами не окажется Его Высочества.
Хранитель был без сознания, однако же жив. Альфред с чистой совестью мог оставить его здесь. Сартан поспешил к герцогу, наклонился к нему, не слишком понимая, что он собирается делать, что говорить пораженному горем молодому человеку, как убедить его бежать, спасать свою жизнь, до которой, должно быть, ему сейчас не было дела.
Альфред хотел все же сказать что-то, но остановился, со свистом втянув воздух.
Магия Джонатана работала. Глаза Джеры были открыты, она оглядывалась по сторонам; взглянула на мужа теплым, сияющим – живым взглядом. Джонатан потянулся к ней, но в тот же миг взгляд ее померк. Теперь она смотрела на мужа холодным, ничего не выражающим взглядом живого мертвеца.
– Джонатан! – В ее голосе звучала живая боль. – Что ты наделал?
И холодное эхо, словно доносящееся из могилы, простонало:
– Что ты наделал…
Ужас сковал Альфреда. Сартан оцепенел, не в силах сдвинуться с места. Он отшатнулся, столкнулся с Эпло и вцепился в него, как утопающий в спасательный канат.
– Мне показалось, я сказал тебе – пошли отсюда! – резко бросил ему патрин. Он держал за руку принца. Кадавр покорно следовал за ним.
– Оставь герцога, не хочет идти – и ну его! Он бес-, полезен для нас. Черт побери, да что с тобой такое?! Клянусь, я…
Патрин отвел глаза от Альфреда – и умолк. Челюсть у него отвисла.
Джонатан был уже на ногах и помогал подняться жене. В груди у нее по-прежнему торчала стрела, одеяния ее были залиты еще не успевшей застыть кровью. Все осталось так, как было несколько минут назад – все, кроме лица. Ее лицо…
– Однажды на Древлине я видел женщину, утопленницу, – тихо проговорил Альфред; в голосе его звучали нотки страха и непонятной робости. – Она лежала под водой, и глаза у нее были широко открыты, и речной поток шевелил ее волосы. Она выглядела живой! Но в то же время я знал, что она… что она не живая.
Нет, она не была живой. Он вспомнил ритуал, виденный им в пещере, вспомнил призраков, стоящих подле своих бывших тел, отделенных от тела и в то же время связанных с ним.
– Джонатан? – снова и снова повторял голос Джеры. – Что ты наделал? И страшное мертвое эхо:
– Что ты наделал…
У призрака Джеры не было времени покинуть тело. И теперь женщина оказалась между двумя мирами – миром мертвых и миром духов. Она стала лазаром.
Глава 34. КАТАКОМБЫ, АБАРРАХ
Хранитель застонал и пошевелился, приходя в себя. Шаги снова начали приближаться, голоса спорящих утихли. Вероятно, они получили приказ и собирались исполнить его.
Возвращенный к жизни принц Эдмунд оглядывался по сторонам с видом человека, которого грубо пробудили ото сна. Его призрак, витавший за плечом принца, неразборчиво шептал что-то, и голос его был похож на свист ледяного ветра. Кадавр герцогини выглядел много хуже – ее облик постоянно менялся, она казалась то призраком, то снова обращалась в бледный окровавленный труп. Ее муж ничего не мог сделать – только беспомощно смотрел на свою жену в ужасе от свершенного им чудовищного преступления. Альфред был бледен как смерть и, казалось, готов был в любой момент рухнуть без чувств. Пес бешено лаял.
