— Я умерла бы здесь, в Ливде, если бы ты однажды не пришел к нам. Я до сих пор помню каждую монету, которую ты обменял в тот день.
— Хорошая жена для менялы! Нет, нет, я не буду перебивать.
Но было поздно, Лериана уже замолчала и только улыбалась, глядя на Хромого снизу вверх. В ее глазах стояли слезы.
— Не надо, — попросил Хромой. Он не хотел, что бы девушка плакала. — Я раньше не мог. Понимаешь ли… ну, как бы это сказать… просто не мог. Даже когда ко мне вернулся меч, даже тогда. Одного меча мало. Теперь у меня есть имя.
— Я умерла бы в Ливде, если бы не увидела тебя, — повторила Лериана. — А имени твоего я не знала.
— Ливда… ну да, страшненький город. Однако и в нем есть славные местечки. Хочешь, убежим отсюда? Пока все слушают Эрствина? Я проведу тебя через другой вход, а? Ты увидишь Ливду по-настоящему, со мной, а?
Лериана кивнула, и они, взявшись за руки, как дети, побрели по залу. Здесь было пусто и пахло сухой пылью. И точно так же, как на площади, зал делился на золотое и серое — потоки лучей заходящего солнца струились в широкие окна. Джейем с Лерианой ныряли то в тень, то в свет, и мир стремительно преображался с каждым шагом.
У двери Хромой остановился.
— Здесь умер Меннегерн, — указал на пол у самого выхода. — Не сумел отворить. Погоди-ка.
Сотворив несколько несложных заклинаний, Хромой снял магическую защиту и отпер засов. Они шагнули из темного коридора и зажмурились. А когда Джейем открыл глаза… едва не выругался. Перед ним стоял громадный вороной жеребец. Оседланный.
— Что это? — спросила девушка.
Конь склонил голову, стукнул копытом и тихонько заржал.
* * *
— Ах ты, чтоб мне… но…
— Что это? — повторила Лериана.
— Это конь.
— Он не такой, — девушка попятилась в тень. Ее вновь обретенная смелость стремительно таяла. — Неправильный.
— Нет, погоди.
Джейем сделал шаг, конь оставался на месте. Другой шаг — конь потянулся к руке человека, переступил, звякнула подкова по булыжнику. Хромой взялся за повод и оглянулся. Лериана глядела на него из темного проема. Здесь была теневая сторона, мир был серым, конь — черным, и лишь фигурка баронессы оставалась золотой. Джейему она казалась кусочком дня, вдруг вспыхнувшим в сумерках. Конь был частичкой ночи.
Хромой подвел коня к двери, отстранил Лериану и запер замок. Потом сел в седло — конь стоял смирно. Рыцарь склонился и протянул даме руку. Вдвоем они проехали по городу, залитому светом заходящего светила. Хромой не направлял жеребца, тот сам отыскивал дорогу.
Когда миновали Восточные ворота, Хромой даже не обернулся, не стал глядеть на меняльную лавку. Это все в прошлом…
За воротами конь перешел на рысь, Хромой осторожно обнимал сидящую перед ним девушку и молчал. Молчала и она. Жеребец скакал ровно и размеренно, теплый воздух дул в лицо, Из прически Лерианы выбились волнистые пряди. Наездники обогнули город и Джейем, оглянувшись, успел увидеть, как погружается в океанские волны тоненький розовый краешек солнца…
Семи Башен они достигли ночью. Луна висела над ними, огромная и белая, мир из золотого превратился в серебряный. Серебряные силуэты чередовались с черными тенями. Тени отбрасывали башни. Их было ровно семь.
Конь медленно вошел в разрушенные ворота, подкованные копыта четко и звонко били по булыжнику двора. Наконец жеребец остановился.
— Это здесь? — спросил Хромой.
Конь махнул головой, будто кивнул, и серебряные искорки лунного света заплясали на черной гриве.
Джейем из Геведа спрыгнул на камни, помог спуститься Лериане.
— А знаешь, я подумал… ведь этот замок никому не принадлежит, — заговорил он и смолк.
— Здесь хорошо, — ответила девушка, — тихо и спокойно.
— Ты не боишься?
— Кого же здесь бояться? Здесь никого нет.
— Не хотел бы тебя расстраивать, но там, за стенами, похоронено не меньше сотни человек. Кладоискатели. Ничего не нашли, зато резали друг друга в борьбе за призрачное золото… Семь Башен всегда считались страшным местом.
— Я боюсь только людей, — ответила Лериана. — Живых.
Конь тихо заржал и снова качнул головой — указывал Хромому черный проем. Как ни странно, дверь выломали совсем недавно. Обломки были разбросаны поблизости, а излом металла не успел потемнеть, края оставались острыми.
— Здесь кто-то уже побывал, — заметил Хромой, — эй, лошадка, а ты не ошибаешься? Нет?
Конь топнул копытом, подкова высекла искры.
— Ну, как скажешь, — Хромой не стал спорить, отыскал в сумке подходящий амулет и принялся бормотать. Амулетик засветился бледным пламенем. Света он давал немного, но в тесных закоулках большего и не требовалось. Отпечатки ног отчетливо выделялись в пыли. Несколько человек прошли здесь совсем недавно, и Хромой знавал этих удачливых кладоискателей. Отец тогда был с ними. Следуя отпечаткам в пыли, Хромой с Лерианой прошли по коридору, дважды свернули, огибая квадратное помещение… и наконец вошли в зал. Здесь было тихо и довольно светло — серебряный свет луны лился в бойницы. В углу плиты были взломаны и вывернуты наружу, вверх. Серая сухая земля виднелась под ними, а среди слежавшихся комьев…
— Эй, что это? — Хромой быстро пересек зал и склонился над разломанными плитами. — Кольцо? Откуда? Зачем?
Он потянул кольцо, оно слегка пошевелилось, но выдернуть из земли его не удалось.
— А если так?
Джейем из Геведа в бытность Хромым неплохо поднаторел в устройстве всевозможных замков и в способах их вскрывать. Он подергал кольцо, изучая, как может быть приспособлено крепление, потом провернул и дернул снова — уже сильней… Соседняя плита со скрежетом приподнялась, Хромой дернул с еще большим энтузиазмом, плита пошла вверх и замерла в вертикальном положении. Открылся ход в подземелье. Не слишком толстый человек без труда мог пройти по лесенке.
Джейем с Лерианой, осторожно поддерживая друг друга, спустились в помещение уровнем ниже. Крошечная комнатенка с низкими потолками, пять на пять шагов. И едва ли не половину помещения занимал сундук. Джейем вытащил меч и одним ударом снес проржавший замок. В этом подвале было сыро, так что сталь и дерево сохранились куда хуже, чем в зале наверху. Когда замок с хрустом разлетелся, сундук задрожал, стенки его стали оседать и рассыпаться… Лериана пискнула и одним прыжком очутилась позади жениха. Монеты, тускло блестящие в свете магического светильника монеты ручьями хлынули в прорехи и щели. Остов сундука завалился, от этого нового движения золотые кругляши с чеканным профилем Меннегрена хлынули к ногам кладоискателей, как морская волна — одна из тех бесчисленных волн, в которые садится солнце к западу от Ливды.
