Утром Эону разбудил чудесный запах жареного бекона, и прежде, чем она успела открыть глаза, рог наполнился слюной — организм настоятельно требовал подкрепиться. Девушка сонно пошевелилась, поняла, что в гнезде из одеяла лежит одна, и окончательно проснулась. Глянула в окно — там давно царил день, потом заметила на диване один из виденных вчера нарядов — темно-фиолетовый халат. Эни зевнула, потянулась и громко охнула: каждая мышца ныла и тянула, тело не привыкло к таким физическим нагрузкам, как вчера. Но на удивление, неприятных ощущений она не испытывала, хотя на уроках в пансионе, где юных леди деликатно посвящали в то, что происходит между мужчиной и женщиной, предупреждали, что они могут быть. Эни тихо хмыкнула, встала и подошла к дивану.
Да, халат хоть и длинный, но без пуговиц, запахивался и подвязывался поясом. Конечно, она никогда не носила таких откровенных вещей раньше, однако вдруг поняла, что ей и это тоже нравится. Эни взяла халат и надела, наслаждаясь мягким скольжением тонкой ткани по обнаженной коже. И то, что под ним у леди Аметист ничего не было, уже смущало гораздо меньше, чем вчера. На столике лежала расческа, и Эона привела в порядок волосы, переплетя их в косичку, после чего отправилась на кухню — соблазнительный запах становился все сильнее, и есть тоже очень хотелось. А еще Эни снедало любопытство: Уин умеет готовить? Она слабо представляла его за плитой, признаться, и когда действительно увидела со сковородой, в одних штанах, с завязанными в хвостик рыжими волосами, искренне удивилась, замерев на пороге. Уинхилд, заметив девушку и выражение ее лица, широко улыбнулся и подмигнул.
— На службе всякое бывает, звездочка моя, солдат должен уметь прокормить себя в случае чего, — весело сказал он, поставил сковороду и вытер руки о полотенце, небрежно заткнутое за штаны. Потом подошел, обхватил ладонями личико Эни и прильнул к губам в долгом, нежном поцелуе. — Доброе утро, любимая, — добавил Уин через некоторое время, взял за руку и повел к дивану.
Эни постаралась восстановить сбитое поцелуем дыхание и опять поймала себя на том, что улыбается. Неужели всего один вечер и ночь страстных объятий могут настолько изменить отношение к человеку?.. Или Эона что-то упустила, и чувства к Уину давно зрели внутри, просто она не замечала? Девушка тихонько покачала головой, села, обвела кухню рассеянным взглядом. Мысли вернулись в Ахарру, к оставленным там родителям.
— Уин, ведь никто не знает, что ты вернулся. — Она покосилась на маркиза, наблюдая, как он составляет на поднос тарелки с едой, чашки и чайник. — И… мои родители не знают, куда я пропала, — тихо закончила Эни, погрустнев.
— Эни, любовь моя, не переживай, я их предупредил, — ответил невозмутимо Уинхилд, приблизившись к дивану, и юная леди вскинула на него прищуренный взгляд.
— Что-о-о?! — выпалила она, выпрямившись. — Ты же говорил, не заодно с ними?!
Уин тихо засмеялся, поставил поднос и самым бесцеремонным образом ухватил Эону за руку, дернув на себя и заставив подняться.
— Я оставил записку, что с тобой все в порядке и ты к ним вернешься, — терпеливо пояснил маркиз, опустившись на диван и усадив Эни на колени. — Милая, не надо больше думать о плохом. — Обняв ее одной рукой, Уин налил чая. — Доверься мне, ладно? — Он вручил ей чашку.
Ничего другого Эни не оставалось, собственно. Конечно, можно сейчас впасть в уныние, позволить чувству вины выступить на первый план… Да только в том-то и дело, что виноватой себя Эона не ощущала, как ни странно. Вспоминая Экара, она с каждым разом находила все больше мелочей, подтверждавших заявление Уина — граф не любил Эни. Да, хорошо относился, да, может, она ему даже нравилась, но слишком ровно все было между ними. Без огонька. И случись свадьба, они бы прожили такую же ровную, спокойную жизнь, и теперь подобная мысль вызывала у Эоны откровенную неприязнь. Она больше не хотела спокойствия и скуки, нет. Ведь девушка знала, как может быть по-другому. Леди Аметист длинно вздохнула и отправила в рот хрустящий тост с маслом и джемом. «Суми, я запуталась, — призналась она драконице. — Я же не могу всего за один вечер и ночь… поменять отношение к Уинхилду!» — добавила жалобно. «У тебя будет достаточно времени, чтобы привыкнуть к своим чувствам, — невозмутимо откликнулась Сумеречная. — Главное, не бойся их».
Эни от этих слов чуть не поперхнулась глотком чая. «К-какие чувства?..» — испуганно спросила она, но драконица уже затихла в глубине сознания.
Дочь барона де Гиларо осторожно покосилась на жующего Уинхилда. Неужели то, настоящее, дремало в ней все это время, и маркизу потребовалось совсем немного усилий, чтобы разбудить его?..
— Мм? — Уин заметил взгляд девушки и вопросительно поднял брови. — Все в порядке, любимая?
От этого слова настроение Эоны снова резко поменялось, слышать его оказалось приятно, даже очень. Губы сами разъехались в улыбке, а перед глазами замелькали картинки восхитительно-непристойного вечера и не менее волшебной ночи… Эни поспешно доела тост и спрятала запылавшее лицо за большой чашкой с чаем, с недоумением размышляя, когда это успела стать такой охочей до любовной игры. Потому как тело отозвалось совершенно однозначно, волной мягкой истомы и знакомым тягучим ощущением внизу живота.
— Д-да, — пискнула Эни, зардевшись еще сильнее.
Кажется, малиновыми стали даже уши и шея. А глаза так и норовили скоситься на обнаженный торс, и подушечки начало покалывать от желания снова прикоснуться к гладким мышцам…
— Что мы сегодня будем делать? — поспешно спросила она и наколола вилкой кусочек омлета с жареным беконом.
— О, здесь много красивых мест, Эни, и я собираюсь все их тебе показать. — Ладонь Уина, лежавшая на талии, начала неторопливо подниматься вверх, до груди, прикрытой фиолетовым шелком. Его голос стал ниже, в нем проскользнули чувственные нотки. — Не волнуйся, не заскучаешь, звездочка моя.
Эона не сомневалась. Ее не покидала уверенность, что Уин имел в виду нечто совершенно непристойное, и… ей эта мысль нравилась. Они дозавтракали, и в процессе Уинхилд то и дело отвлекался и отвлекал Эону прикосновениями, легкими ласками, поцелуями. Вроде не пробуждал специально страсть, нет, и даже халат не снимал — так, гладил поверх, иногда лишь шаловливые пальцы ныряли в вырез, нежно дотрагиваясь до собравшихся в горошины сосков. А Эни млела, ничуть не стесняясь, и по коже то и дело разбегались щекочущие мурашки, и она даже не заметила, как они уже позавтракали. Уин отстранился, напоследок коснувшись в ласковом поцелуе ее губ, и они встали. Маркиз взял поднос и понес к столу, а Эни вдруг увидела, как на мускулистом торсе проступают контуры татуировки — темно-красный дракон обвивал торс Уинхилда, положив большую морду на хвост, на пояснице. Кое-где на узоре виднелись вкрапления рубинов, поблескивавших в утреннем свете.
