— Я понял, мэтр, — печально ответствовал Мафей. — Сию минуту. Только попрощаюсь и провожу кузена домой.
* * *
Небо было черное, как кровь дракона, и в нем медленно покачивался тонкий серпик умирающей луны. Ее скудного света едва хватало на слабенькую дорожку, мерцавшую на спокойной глади моря и уходившую в неведомую даль. Волны с тихим плеском накатывались на берег, лениво облизывая песок, и неторопливо отступали, увлекая с собой некоторое количество этого самого песка и так и норовя плеснуть этой водно-песчаной взвесью прямо в лицо.
— Я точно сошел с ума, — сообщил король, выплевывая песок. — Как я согласился на это безобразие?
— Это безобразие тебе не понравилось? — невинно поинтересовалась Кира, и он вдруг подумал, что минуту назад ему было совершенно наплевать на этот песок. Более того, ему было наплевать, где он находится, как он выглядит и видит ли его кто-нибудь в этот момент. Это все были незначительные, не заслуживающие внимания мелочи. Теперь, постепенно приходя в себя, он, наконец, осознал, что песок во рту — это хоть и мелочь, но весьма неприятная. Однако то, как он выглядит, валяясь в чем мать родила посреди пляжа, его по-прежнему совершенно не волновало.
— Мне понравилось, — согласился он, продолжая отплевываться. — Только теперь у меня полон рот песка. А у тебя, наверное, не только рот. Вот посмотрим, если ты родишь мне маленьких песчаных крабиков…
— Значит, они присутствовали в твоей родословной, — засмеялась королева и, наклонившись, ласково обтерла ладонью его мокрое лицо. — И ты просто ищешь повода…
— Неправда, — возразил король. — Никакой живности мельче гнома в моей родословной не было. Да и насчет гнома — это только гипотеза, до сих пор не доказанная. И перестань по мне топтаться.
— Почему?
— Во-первых, ты можешь нечаянно наступить на что-нибудь очень нужное…
— Ах, какие мы осторожные! Лучше признайся, скольким несчастным женщинам ты переломал ребра в момент оргазма?
— Ты первая.
— Мои-то как раз выдержали, но дамы более хрупкие должны были непременно сломаться. Теперь я верю, что ты носил доспехи. А во-вторых?
— А во-вторых, если ты будешь продолжать меня соблазнять, мы опять наедимся песка.
— Прямо сейчас? Не успев выплюнуть предыдущий?
— Именно.
— Тогда не хватай меня за грудь, не хватай! А то ты сам меня соблазняешь, а потом на меня же сваливаешь!
— Я? — засмеялся король, вытягиваясь во весь рост и снова устремляя взор в небо. Луна, наконец, перестала качаться и прочно застыла на одном месте. — Это я тебя пинками выволок из дому на ночь глядя и потащил в воду?
— А разве я тебя силком тащила в воду? Сидел ты на берегу, застегнутый доверху, вот и сидел бы дальше. Я тебя не трогала.
— Как это не трогала? А кто разделся донага и плескался тут в соблазнительных позах? Я, знаешь ли, не деревянный.
— Так и скажи, что тебе захотелось любви и ты сам полез валяться в песке. И нечего выдумывать, будто тебя кто-то тащил.
Король снова засмеялся и, приподнявшись на локте, оглянулся в сторону летней резиденции.
— Представляю, как развлеклись все, кто на нас смотрел. И стража, и прислуга…
— Тебя это смущает?
— Может быть, это прозвучит безнравственно, но нет. Мне только любопытно, смешно им было или завидно.
— Уверяю тебя, им было завидно.
— Прелестно, — мечтательно улыбнулся его величество и снова растянулся на песке. — Приятно сознавать, что, наконец, и мне кто-то позавидовал. А то до сих пор бывало наоборот.
— Я и не знала, что ты так завистлив, — поддела его супруга.
— Вот такой я мелочный, завистливый, и бесстыжий. И ломаю дамам ребра. Я действительно настолько сильно тебя обнял?
— Это у тебя называется обнял? Ты меня стиснул так, что я чуть не задохнулась.
— Странно, а как же я и в самом деле до сих пор ни одну даму не сломал? Ну, Камиллу, положим, не сломаешь, ее можно смело под кентавра класть… а остальные?
— Ты теперь намерен до утра размышлять об этой проблеме? Она тебя так беспокоит?
— Нет, меня беспокоит совсем другое.
— Что?
— Ужасная проблема. Хочется курить, но лень вставать. Кира, это не смешно. Это действительно проблема.
— Вставай, лентяй, и пойдем лучше искупаемся. Здесь глубоко?
— Глубоко. Мне до подбородка, а тебе с головой будет. Так что, ничего хорошего из нашего предполагаемого купания не выйдет.
— Почему? Я умею плавать. А ты что, не умеешь?
— Плавать я умею. Но дело не в этом.
— А в чем?
— Объясняю доступно. Сейчас ты встанешь, нагая и прекрасная, и медленно пойдешь в морские волны, как живое воплощение светлоликой Мааль-Бли, богини любви. А я не удержусь и пойду за тобой. Но когда я тебя догоню, мы будем уже на глубине, а там очень неудобно заниматься любовью. Так что, лучше остаться здесь.
— Тогда я поползу на четвереньках, чтобы не быть похожей на богиню любви.
— Кира, не делай этого, а то я за себя не ручаюсь. Представляешь, в какой неподобающей позе ты будешь исполнять супружеский долг, если я тебя поймаю на четвереньках?
— Извращенец! Мы сюда купаться пришли, или любовью заниматься?
— Как лицемерны женщины! — с притворным трагизмом вздохнул король. — Ты сама-то веришь, что мы пришли сюда купаться?
— Но одно другому не мешает.
— Здесь имеет место логическое противоречие. Если одно другому не мешает, не следовало употреблять между одним и другим союз «или», который означает именно взаимоисключаемость…
— Шеллар, только не надо логики! — испуганно воскликнула королева. — Только не здесь и не сейчас!
— Ты права. Это я по привычке, не обращай внимания. Так о чем мы говорили?
— О том, что здесь глубоко. А откуда ты знаешь? Ты здесь уже купался раньше?
— Нет, но видел, как купаются другие.
— Так ты здесь уже бывал?
— Конечно. Я не в первый раз в гостях у Александра. Кстати, надо будет пригласить его на летнюю охоту…
— И что, ты не купался? Сидел на берегу, застегнув камзол на все пуговицы, и наблюдал, как купаются другие? Вот это уже извращение похуже всяких неподобающих поз.
— Просто я никогда не любил публично раздеваться.
— Глупость какая!
— Может быть… не знаю.
— А как же ты тогда научился плавать? Или ты только теоретически умеешь, а на самом деле никогда не пробовал?
— Отчего же, был у меня случай и попробовать.
— Это отдельная история? Как и все прочие истории о том, как ты чему-то научился?
— Можно сказать и так… — король тихо засмеялся и начал, копируя интонации профессиональных сказителей: — Какой бы невероятной ни показалась эта история, она, несомненно, правдива и истинна. Плавать меня научили мои придворные дамы, и я им даже в некоторой степени благодарен за то, что мне удалось постигнуть эту науку на практике, не раздеваясь при этом. Если бы они еще не выбрали для своих уроков сезон потеплее, а не середину серой луны…
